Федеральное правительство тоже вначале отклоняло все предложенные меры защиты бизонов. В конгрессе США сильна была партия, выражавшая мнение Шеридана, и даже президент Грант, кажется, поддерживал ее.
Инициатива спасения бизонов принадлежит индейцам, которых веками эти животные не только кормили и одевали, но и доставляли почти все необходимое в их скромном обиходе: сухожилия для луков, шкуры для постелей, из бычьих рогов делали они кубки и ложки, из кожи – обувь, крыши и стены своих жилищ. «Джентльмены», заседавшие в законодательных собраниях Техаса, рассудили правильно, зачислив бизонов в союзники краснокожих!
В 1873 году индеец, по имени Бродячий Койот, поймал двух молодых бизонов, бычка и телку. Он ухаживал за ними, прятал от банд голодных бродяг. Через двадцать три года в стаде Койота было уже триста бизонов. В начале века его купило правительство США, животных переселили в Йеллоустонский национальный парк. Были учреждены бизоньи заповедники и в Канаде, в Атабаске например, где бизонов охраняла конная полиция.
Основанное Хорнедеем Общество спасения бизона при поддержке президента Теодора Рузвельта развернуло свою работу, и его успехи обрадовали даже пессимистов. К 1910 году число бизонов увеличилось вдвое, еще через десять лет было их уже 8539, а в 1933 году – 21 701 (4404 – в США, 17 043 – в Канаде, 46 – в Аляске, 3 – в зоосаде в Мехико и 205 – в других зоопарках Южной Америки и Европы).
Сейчас во всем мире бизонов уже больше десяти миллионов – так утверждает британский натуралист Филипп Стрит {47}. Я думаю, он здорово ошибается: еще в 1951 году в списках общества числилось лишь 23 340 бизонов (в Америке и других частях света). Но бесспорно то, что бизоньему роду вымирание уже не грозит. Он спасен!
Спасены также почти истребленные мехопромышленниками сумчатые медведи Австралии, морские выдры Командорских и Алеутских островов, русские бобры, соболи и сайгаки, альпийские безоаровые козлы, калифорнийские морские слоны, мускусные быки Канады.
История восстановления соболя – блестящая победа советской биотехнической науки.
Было время, когда зоологи совсем уже собрались занести соболя в списки вымерших видов. После Октябрьской революции молодая Советская республика начала восстанавливать разрушенное войной и интервенцией хозяйство. Было принято во внимание и плачевное положение соболя.
1927 год – начало массовых мероприятий восстановления соболя по широкому фронту сибирских лесов. Сначала полсотни драгоценных зверьков выпустили в тайге Нижне-Амурской области. Через год «перемещенные» зверюшки обосновались на острове Карагинском (около Камчатки).
Позднее большие партии соболей завезли в Тюменскую, Иркутскую, Читинскую, Кемеровскую, Томскую, Свердловскую области, в Бурятскую АССР, в Якутскую АССР, в Красноярский край и даже в Казахстан.
Еще до Великой Отечественной войны свыше четырех тысяч соболей было расселено по таежным лесам и урочищам нашей страны.
И результаты превзошли самые смелые ожидания! «Теперь в СССР,- пишет профессор В.Н. Скалон,- соболя стало не меньше, а, может быть, больше, чем сто лет назад».
«Живые ископаемые»- сохраним их для науки
Австралия-зачарованный континент
В Новой Зеландии, на скалистых островах, где нет людей, живет знаменитая трехглазая ящерица гаттерия, или туатара. Ящерица крупная, больше кошки, и очень древняя – родная тетушка динозавров.
Много лет назад жили на земле страшные ящеры, похожие на сказочных драконов: динозавры, бронтозавры, ихтиозавры и диплодоки.
А еще раньше, триста миллионов лет назад, не было и динозавров. Только доисторические «лягушки» – стегоцефалы лениво ползали у воды. От стегоцефалов и произошли динозавры.
Но прежде динозавров произошла от них гаттерия.
Все эти страшилища давно вымерли, а гаттерия уцелела, живет и поныне.
В давние времена у предков позвоночных животных было по три глаза. Два больших – по бокам головы, а третий поменьше – на темени. Он в небо смот
рел. Потом этот глаз атрофировался: лишним оказался. Омертвел и совсем исчез, как будто его и не было (впрочем, у многих ящериц и варанов исчез не совсем, остатки третьего глаза у них хорошо различимы).
Иногда рождаются еще рыбьи мальки с тремя глазами – это называется атавизмом, когда у животных и человека появляются вдруг ненужные им органы, которые были у прародителей.
У нас, у людей, тоже сохранился в мозгу крошечный остаток третьего глаза: особая такая шишковидная – так ее и называют – железка, или эпифиз (весит она всего 100-200 миллиграммов) {48}.
Но у гаттерии третий глаз вполне еще в хорошем состоянии, почти как настоящий. Сидит он на темени, в маленькой глазной орбите, и прикрыт сверху тонкой прозрачной пленкой. Видит он, правда, плохо: едва свет от тьмы отличает.
А свет гаттерия не любит, прячется от солнца. Живет она под землей, в норах. Но норы сама не роет: приходит в гости к буревестникам.
На тех же островах, где живут гаттерии, гнездятся тысячи буревестников. Гаттерии залезают в норы к буревестникам и весь день в них сидят. Только ночью выходят на охоту за улитками. Птицы и пресмыкающиеся не ссорятся.
И нередко в одной норе, в глубине хода, на подстилке из листьев живут две семьи – гаттерия и буревестники. Иногда ящерица, раскопав пол, откладывает здесь свои яйца. А в другом углу норы высиживает птенцов самка буревестника. Гаттерия спит рядом, свернувшись дугой. Птиц и птенцов она никогда не обижает.
Про гаттерию биологи говорят: реликтовая это ящерица, живое ископаемое. И в этих словах нет ни иронии, ни осуждения – в них сдержанный крик восторга перед удивительным явлением природы.
Кто они, «живые ископаемые»? Выходцы из давно минувших эпох, пережившие свое время древнейшие существа. Они, вернее очень похожие на них животные, жили еще на заре истории нашей планеты, «когда мир был юным». С тех пор эти закосневшие в своем консерватизме «осколки» давно исчезнувших миров почти не изменились. Их эволюция словно бы остановилась. Живые ископаемые обитают обычно в каких-нибудь очень небольших по площади районах, как, например, гаттерия:
на нескольких островах у берегов Новой Зеландии и нигде больше. И обычно условия жизни в местах их обитания всегда постоянны, в течение миллионов лет почти не менялись. В этом и секрет удивительного консерватизма реликтовых животных, которых люди, более склонные к метафорам, называют «живыми ископаемыми». Не менялись внешние условия – не было причин, следовательно, приспосабливаться, приобретать новые привычки и органы.
