— Залезь на дерево и осмотри приманку! — приказал я Джуме и подставил ему руки, чтобы, опершись, тот смог дотянуться до нижней ветви дерева.
— Здесь есть шерсть чуи, бвана. На кости и на ветвях. А приманка — это нога конгони.[7] Она висит давно: уже не воняет. Наверно, больше месяца прошло с тех пор, как ее повесили, — отрапортовал мой помощник из-за ветвей.
— Клочки шерсти захвати с собой, а ногу отрежь, — снова приказал я.
Да, охотник на леопарда знал свое дело. Профессионал. Скорее всего, он белый: ни у одного черного в этих краях нет винтовки «Нитро Экспресс» калибра.470. Она стоит слишком больших денег. К тому же, этот человек — браконьер: охота на леопардов здесь запрещена. Кроме того, данная местность — официально зарегистрированный участок, на который никто, кроме владельца, не имеет права заходить. На всех дорожках и тропинках мы установили специальные таблички с запрещающей надписью. Похоже, этот человек получил разрешение от Луки, хотя Луке было строго-настрого приказано никого сюда не пускать — разве только масаев, состоящих при проповеднике, которые иногда пасут здесь своих коров. С Лукой придется серьезно разбираться.
Пока я был занят размышлениями, Джума слез с дерева и протянул мне клочок шерсти хищника.
— Похоже, самка, — решил я, внимательно осмотрев несколько волосков.
— Я тоже так думаю, бвана. И когти у нее небольшие.
Мы взяли с собой то, что осталось от приманки, и вернулись на стоянку. Во время нашего отсутствия к Панго пришел его брат Мули. Они сидели в «Тойоте» и о чем-то оживленно беседовали. Увидев нас, парнишки, как ошпаренные, выскочили из автомобиля, и Панго с присущей ему застенчивостью представил родственника:
— Это Мули, бвана, мой младший брат, воин ньятуру.
Они действительно похожи, подумал я: мальчонка тоже уставился в землю и стеснялся лишний раз взглянуть на меня.
— Здравствуй, Мули, — сказал я с улыбкой, чтобы разрядить обстановку, — Я за тебя боялся, но вижу — ты не трус. У тебя такое же храброе сердце, как у твоего старшего брата. Правда, когда речь заходит о людоеде, одной смелости недостаточно.
— Бвана, я из народа ньятуру, а значит, я должен быть смелым, поэтому не буду говорить об этом. Я остался здесь, чтобы помочь брату. К тому же я был тут не один, приходили масаи, приносили молоко. Я обнаружил, что вода есть только в десяти километрах отсюда. А где нет воды, там нет ни зебр, ни антилоп гну, поэтому симбы[8] здесь тоже нет, ему не на кого было бы охотится. Зато здесь много малых антилоп, павианов и кроликов, и поэтому тут могут водиться чуи. Я обнаружил несколько деревьев, на которых есть их следы. Масаи рассказали мне, что иногда чуи воруют у них овец и коз. Еще я узнал, что…
— Подожди, брат, — прервал его Панго, — Ты говоришь так, будто сам это видел. Не знаю, интересно ли господину, что болтают масаи.
— Нет, пусть говорит. Мне интересно все, что он обнаружил за эти три дня, — Я кивнул Мули, чтобы тот продолжил рассказ.
Парнишка на минуту задумался.
— На чем я остановился?.. А, вспомнил… Масаи утверждают, что Лука познакомился с неким Моллелом, законченным негодяем. Они всегда знают, что говорят, да, Панго? — Мули взглянул на брата, но, поняв, что ответа не последует, продолжил: — Он скрывался где-то здесь. И будто бы они познакомились с Лукой в деревне под названием не то Кома, не то Комо…
— Может быть, Комоло? — заметно оживился Джума.
— Да, точно — Комоло. Говорят, они добывали там какие-то мадини.[9] Масаи рассказывали, что Лука советовался с ними, и они порекомендовали ему послать этого «друга» подальше. Масаи напомнили Луке, что участок принадлежит музунгу,[10] и сюда никто не имеет права заходить. Но Лука рассмеялся и прогнал их. Этот Лука — настоящий пройдоха. И еще здесь кто-то стрелял из ружья в тот день, когда приезжал Моллел.
— Когда сюда придут масаи? — поинтересовался я, после того как юноша закончил.
— Скоро будут. Но они идут с другой стороны, от большой горы, — Мули показал на Килиманджаро.
— Хорошо. Раз мы тут уже ничего не найдем, поехали вниз, — сказал я и первым сел в машину.
Нам следовало обогнуть холм, на котором мы ранее бывали с Джумой. Несмотря на то, что это самая длинная дорога, удобнее всего было ехать именно по ней. Я выбрал этот путь еще и потому, что надеялся встретить лютеранского проповедника: каждую неделю он посещает живущих здесь масаев и знает обо всем, что происходит в Хейти. Однако нам не повезло: дорога была пуста.
Огромное пожарище предстало перед нашими взорами. От моего дома-красавца остался лишь пепел. Но это душераздирающее зрелище не долго владело моим вниманием: нужно было подумать о том, что еще можно успеть за сегодняшний день. Я непременно должен был встретиться с проповедником, от него я мог получить самую полную информацию. Стало быть, следовало спешить в его деревню.
Панго тронул меня за плечо:
— Пришли масаи. Где будем ночевать — здесь или в другом месте?
— Ночевать будем здесь. Очистите место и поставьте палатки. Пускай кто-нибудь сходит за куни[11] и разведет костер. А я пока поговорю с масаями.
Воины-масаи принесли молоко и после церемонии приветствия, во время которой обычно справляются о здоровье не только людей, но и животных, передали приглашение от проповедника.
— Откуда проповедник знает, что мы уже здесь? — удивился я.
— Проповедник знает все. Он всегда чувствует, что будет завтра, — с гордостью ответил самый щеголеватый из гостей.
Его волосы были заплетены в мелкие косички, пробор делил их на переднюю и заднюю части. Передние косички скреплялись треугольной алюминиевой заколкой, а задние спадали на плечи. Уши модника были проколоты в нескольких местах: с левого уха свисала жестяная банка из-под мармелада, которая, скорее всего, использовалась как кружка, а в правом красовался клочок бумаги, небрежно вырванный из школьной тетради в клетку. Из одежды на нем была только чука[12] — полотнище из мягкой ткани красного цвета. Хитро замотанное и переброшенное через плечо, оно доходило до самых колен. На поясе — ремень из коровьей кожи, за который был заткнут масайский нож, огромный, словно мачете. Ремень, рукоятка ножа — все было красного цвета. На ногах — еще более экзотическое украшение: башмаки, сделанные из кусков автомобильной покрышки. Но больше всего мое внимание привлекли маленькие антенны, торчавшие между большими и соседними с ними пальцами ног. Они были не менее пятнадцати сантиметров в высоту, и концы их украшали кусочки красного коралла. Да, изрядный щеголь этот молодой человек, ничего не скажешь.
