Кабан, или, более точно и по-русски, вепрь, хоть и считается всеядным, однако «с лова» не живет. Он типичный собиратель всего съедобного, что есть на земле и в верхнем слое почвы — злаков, кореньев, травы, мелких грызунов и падали. Если поздней осенью или зимой вы узрите тщательно перекопанное поле или верховое болото, это добывало себе пищу кабанье стадо. Более всего эти животные обожают овес с горохом, кукурузу и мерзлую картошку, но в период бескормицы годится все, что можно пережевать и проглотить, — вплоть до древесины. В период полного упадка колхозов в поле остался жестяной ангар, где когда-то хранили снопы льна. Так вот крупный секач, не ведая того, что там пусто, по старой памяти каким-то образом проник туда, скорее всего отжав створку двери, и прожил там всю зиму, поскольку назад выбраться не смог. Кроме досок, костры, соломы и редких семян льна там ничего не было. После кабаньей зимовки в ангаре не осталось ничего, а земляной пол был тщательно перекопан. Обнаружил его егерь только в начале весны, поскольку еще с осени возле ангара все время крутились волки — видно, чуяли добычу, но взять не могли. Когда егерь открыл дверь, вепрь выскочил, чуть не сбив его с ног, и умчался через поле в лес. Выглядел, кстати, не таким и худым, в общем, как и все весенние кабаны.
На вид, да и по характеру вепри оставляют впечатление тупых и бесчувственных животных с низкой организацией. Хоть и являются стадными, но в стаде ходят лишь самки с несколькими подрастающими поколениями; секачи же всегда живут в одиночку и прибиваются к стаду лишь на время гона. Однако это обманчивое впечатление, и кабану, впрочем, как и родственнице его, домашней свинье, в зачатках разума и способности к анализу не откажешь. В одну из умирающих деревень Вологодской области в февральскую метель среди белого дня пришел старый секач — настолько отощал, что стал плоским, как камбала, и едва держался на ногах. Собаки сбежались, лают на него, а он не реагирует. А в деревне одни бабушки, которые сначала попрятались во дворах, все-таки дикий зверь да еще с клыками, а потом стали выглядывать из калиток: стоит вепрь, качается, морду в снег уткнул, как пятую точку опоры, чтоб не упасть. Осмелели бабушки — жалко же скотину, пропадет, ну и свели к одной во двор да кормить стали. Каши ему наварили, картошки в мундире натолкли, хлеба в молоке размочили, а кабан ничего не ест, стоит и смотрит печально. Что же такое? И тут кому-то вздумалось селедки ему дать — секач сожрал ее с жадностью и вроде как еще просит. Купили ему несколько рыбин, принесли и скормили, а он, должно, желудок себе поправил да и есть стал, причем дошло до того, что с рук брал, как лошадь, и клыки не мешали. Через месяц кабана откормили, ожил, резвый стал и, что самое интересное, прежде молчаливый, тут похрюкивать стал, когда пищу приносили. Однажды бабулька, во дворе у которой жил лесной гость, приходит и глазам не верит: коза забралась в кабанью загородку и преспокойно с ним играет — вроде как бодаются! Ну уж если заиграл, решили бабушки, надо на волю отпускать. Открыли двери, а он вышел прогулялся по улице и обратно во двор. Хоть хворостиной выгоняй, ведь и кормить его трудно, что там, на одних пенсиях живут, а вепрю каждый день два ведра подавай. Ушел кабан только в начале апреля, когда таять начало, однако потом, уже летом изредка приходил. Встанет за околицей, собаки на него брешут, а он постоит-постоит и уйдет. Бабушки ждали, может, зимой опять явится, так картошки побольше посадили, однако вепрь так больше и не пришел…
Кабанятина считается мясом королевским, и, по слухам, некоторые, хоть и лишенные прав и немногочисленные европейские короли, даже самые «зеленые», содержат фермы с дикими кабанами, поскольку стрелять их в дикой природе запрещено даже их величествам. Слава Богу, на российских просторах нет королей, но кабаны пока еще водятся и разрешен лицензионный отстрел. Правда, с упадком в сельском хозяйстве сокращается и его поголовье, ибо зверь этот основную пищу получает от человека — с потравы посевов овса, пшеницы, ржи и всех корнеплодов.
Вообще считается, что медведей и кабанов развели большевики, поскольку разрабатывали, мелиорировали земли в отдаленных лесных местах, очень много сеяли и не особенно-то заботились о сохранности урожая. До перестройки выдавали даже летние лицензии на потраву, поскольку урон кабаны приносили значительный, примыкающие к лесам поля с посевами зерновых и корнеплодов обычно оказывались выбитыми. В деревне Березовка Тарногского района я захватил время (1985 год), когда бабушки сидели на крылечках с хворостинами, дабы прогонять кабанов с огородов. А я в то время только что приехал из Сибири, где вепрей нет, и такого не видел, чтоб средь бела дня стадо зверей с визгом таранило косое прясло огорода и по-бандитски врывалось на усадьбу, вероятно отлично зная, что в деревне нет ни одного мужика, и, соответственно, ружья. Кроме того, прежде кабанов я видел только на картинках и не представлял, что это за зверь, и тем паче кабанятины не едал. Пришел я к начальнику охотуправления Азарию Иннокентьевичу, стал просить лицензию, а он говорит, мол, опоздал, в близкие районы все раздали и остался только Тарногский, куда надо лететь самолетом. Мне-то все равно, я еще в Вологодской области не охотился, мест не знаю. Азарий Иннокентьевич был человеком беседливым, интересным, научил, как кабанов искать, и отправил в аэропорт. В общем, на трех видах транспорта добираюсь я до нужного места, захожу в деревню и мгновенно становлюсь желанным гостем, поскольку был с ружьем. У одной из бабуль сел в картошку, треть которой уже была вырыта, и через десять минут добыл матерого секача, который с разбега протаранил изгородь. По размерам это был лось, даже уши такие же, только на коротких ногах. Пока я справлялся с волнением и разглядывал зверюгу, старые русские женщины шли ко мне с подойником горячей воды и полотенцами — разделывать тушу с крестьянской аккуратностью и рачительностью. И потом учили: — Ты, паренецек, в другой раз свинью стреляй. Она мягше и вкусней, да и не душная.
Вечером в деревне был праздник: бабушки натушили кабанятины в русской печи, с луком, морковкой и помидорами, и я понял, почему королям нравится эта пища…
На территории России кабан распространен на Европейской части и Дальнем Востоке — Хабаровский край, Амурская область, где он является основной пищей для тигров. Сибирь для него слишком холодная и снежная, чтобы передвигаться и добывать корм. Даже в местах обитания этого зверя, где мягкие зимы, более всего страдают молодые поросята, способные передвигаться только по лотку — тропе, пробитой взрослыми особями в глубоком снегу. На целине они становятся беспомощными и в результате попадают в волчью пасть.
