Сам шнур цел — да его и не очень легко разорвать, я сам скручивал его из двух капроновых шнуров. На таком «тросе», наверное, можно тянуть за собой и мой плот…К концу шнура привязан хитрым, самым прочным узлом карабин. Выше карабина по шнуру скользящий груз-оливка, а к кольцу-вертушку карабина крепится стальной поводок из прочной струны. Далее тройник с фирменным припоем — прочный тройник, качество которого, как и прочность карабина, я придирчиво проверял.
Увы, следом за шнуром из воды ни появилось ни поводка, ни тройника и, конечно, не появилось и рыбы, распустившей жерлицу и затащившей снасть под какую-то корягу…
Осматриваю спасенную снасть и удивляюсь: с какой же силой надо было крушить ее, чтобы вырвать из стальной пластинки хомута карабина его кольцо-вертушок. Уже потом, дома, я снова и снова проверяю свои карабины, снова и снова подвергаю их различным испытаниям, рву во время таких испытаний шнуры, но сам карабин сокрушить никак не могу.
Да, братцы мои, тут поработала скорей всего очень приличная щука: как-то зацепив шнур жерлицы за корягу, она сломала карабин и ушла с крючком и поводком.
Нет, мне не так было жалко себя, потерявшего приличную рыбину — я жалел щуку: как она теперь там, в озере, с крючком в пасти, выживет или нет?
Тогда еще у меня не было встречи с щукой, носившей у себя в желудке давно доставшийся ей крючок-двойник. Эта щука соблазнилась живцом на моем перемете и никак не выглядела худой, истощенной… Еще позже мне попалась на спиннинг щука с зимней блесной в желудке. И как мне представлялось, отсутствием аппетита эта рыбина вроде бы не страдала и выглядела вполне прилично для щук ее размера. Видел я как-то потом и блесну, большую, продолговатую, которая осталась у щуки после встречи с рыбаком, блеснившим рыбу по первому льду. Эта блесна свисала с нижней челюсти у рыбы, а сама рыбина попала в сетку на Онежском озере и, по рассказам известного мне своей честностью, рыбака, никак не походила на дистрофичку… Словом, случаев, когда щуки, «награжденные» крючками, блеснами, продолжали жить, охотиться, мне известно сейчас достаточно много, но тогда я все же переживал: как она, моя разбойница… И велика ли она на самом деле?
Свое отхожее озеро я посещал недолго — все местные рыбаки безоговорочно следовали давно известному им правилу: на небольшом отхожем озере рыбу можно было ловить три, четыре, много — пять, шесть дней. Мол, в первые дни ты вылавливал всю щуку, вышедшую из глубин на охоту, а далее надо было оставить озеро в покое и дать рыбе время снова скопиться, выйти из глубин и занять удобные для охоты места…В конце концов я так и поступил, оставив озеро отдыхать после моего нашествия. Но до этого мне представился случай все-таки до конца убедиться, что в моем озере обитали не только полуторакилограммовые щучки.
На четвертый день работы с жерлицами в заливе, заросшем кувшинками и белыми лилиями, я не обнаружил одного шестика — он исчез вместе с самой жерлицей.
Я уже говорил, что шестики здесь приходилось устанавливать с опасением, что однажды какая-нибудь щука посолидней все-таки раскачает мой шестик и утащил его куда-нибудь вместе с моей снастью. А потому каждый раз, наведываясь сюда, к своим ловушкам, я обязательно проверял, как крепко держатся мои шестики в каше-иле. Но ото дня ко дню, как казалось мне, шестики держались на месте все надежней и надежней, а потому я и перестал за них особенно беспокоиться. Но тут какая-то, видимо, достаточно солидная щука соблазнилась либо живцом-окуньком, либо другой щукой, поменьше, что до этого атаковала живца-окунька и уже распустила жерлицу, и раскачав шестик, вытянула его из ила и увлекла куда-то за собой.
Я обследовал все берега озера, внимательно приглядывался к каждой «вершине» — может, именно здесь нашла себе убежище рыбина, утащившая у меня снасть, но нигде ни в тот день, ни на следующий свой шестик я так и не обнаружил
И тут я мог сделать вывод, что в моем отхожем озере, кроме той щуки, что сокрушила мой карабин и осталась с крючком и стальным поводком, была и другая могучая рыбина, оказавшаяся способной утащить у меня жерлицу вместе с пятиметровым шестом.
Итак, щук-патриархов, что обитали в моем отхожем озере, мне в тот раз увидеть так и не удалось, но то, что они здесь есть, я уже не сомневался. И эту мою уверенность единогласно поддержали и мои друзья, рыбаки-пастухи: мол, есть там такие черти, что рвут-крушат любую снасть…
Свое отхожее озеро я покинул после почти что недельного промысла все-таки с легкой душой: сколько-то рыбы я здесь поймал, сколько-то сушника насушил, почти убедился, что «Крокодилы Севера» все-таки существуют, а еще почти подружился с медведем, который, выходило, контролировал все таежные угодья вокруг моего отхожего озера…
О том, что кроме меня хозяином здешних мест является еще и медведь, догадался я уже в первый день знакомства с озером: вечером на обратном пути к дому на тропе обнаружил я следы довольно-таки крупного медведя. На следующий день медведь снова проверял, кто и с какой целью явился на его озеро, а там, видимо, убедившись, что ни я, ни мой щенок-крошка не представляют для него никакой опасности, совсем успокоился и тут же решил заполучить с меня дань за пользование его угодьями…
Возле своего присталища уже в самый первый день я отыскал оставленную кем-то здесь старую кошелку, сложенную из еловой дранки, и тут же приспособил ее для хранения пойманной рыбы. Перебираясь с поплавочной удочкой в руках с одной «вершины» на другую, я складывал пойманную рыбу в кошелку. Кошелка с рыбой оставалась все время на берегу, и я даже не задумывался, что кто-то проявит особый интерес к этой самой кошелке. Но вот, обловив очередную «вершину», я возвратился к своей кошелке и не нашел ее на месте. Поискал вокруг и только тут обнаружил чьи-то большие, глубокие следы в сыром мху, что лежал по берегу озера. А там в стороне от берега увидел и свою кошелку, но увы, уже пустую…Хитрый мишка, который, конечно, внимательно следил за мной, дождался, когда я отойду подальше, ухватил кошелку двумя лапами, отнес ее в сторону, вывалил на землю рыбу, употребил ее по назначению и удалился довольный собой в тайгу.
Ежедневные путешествия с утра пораньше в тайгу и в тот же день обратно с рыбой к печи, конечно, утомляли и, оставив свое первое отхожее озеро, которое уже на четвертый день нашего знакомства стало явно отворачиваться от меня, я задумался: не отправиться ли мне куда-нибудь подальше, но только туда, где есть и крыша над головой и печь для рыбы…Мои доброжелатели-пастухи поддержали мои планы и указали тропу к еще одному отхожему озеру по имени Долгое, на берегу которого я и встретил и приличную избушку, и две пригодные для производства сушника печи. Была на Долгом озере и ловкая, удобная лодочка-челночек, хотя и давно состарившаяся, но еще пребывавшая, видимо, в добром здравии, по крайней мере, выбравшись на воду в этой посудинке, я не обнаружил здесь сразу никакой особенной течи.
