Лимбо проделал несколько опытов.
Некоторые подводные рифы он очистил от санитаров: переловил их всех. И что же? Рыб здесь сразу стало меньше. А через две недели они и совсем исчезли. Остались лишь немногие местные старожилы.
И еще он заметил, что у тех рыб, которые не покинули опустошенные рифы, начались разные кожные заболевания. Чешуя их покрылась язвами, опухолями. Плавники стали рваные, пушистые белые наросты болтались на них.
Исследовали эти болячки — они полны были бактерий!
Симбиоз на службе у гигиены
В зверином царстве взаимные услуги — дело обычное. Если вы думаете, что животные только охотятся друг за другом и сильные пожирают слабых в бесконечной и жестокой борьбе за существование, то вы глубоко заблуждаетесь. Борьба борьбой — она, конечно, есть, — но многие животные часто и помогают друг другу.
Эту бессознательную, но преданную дружбу, или межвидовую взаимопомощь, ученые называют греческим словом «симбиоз»: «sym» — по-гречески «вместе», а «bios» — «жизнь». Совместная, значит, жизнь.
Первым открыл и описал симбиоз знаменитый древнегреческий историк Геродот. Почти две с половиной тысячи лет назад он путешествовал по Египту. В городе Омбосе жрецы показали ему храм крокодилов (египтяне им поклонялись: верили, что крокодил — это бог Сухос в своем перевоплощенном виде).
В тенистом парке в мраморных бассейнах сонно дремали огромные рептилии. Золотые кольца перетягивали толстые их лапы. В ушах сверкали драгоценные камни.
Пришло время кормить священных животных. На дорогих блюдах слуги подносили крокодилам жареных куропаток, свиные окорока, пироги и кексы всех сортов.
Но Геродота поразило не это. Не изысканные кушанья, не золото, щедро расточаемое перед тупыми тварями. Его поразили маленькие серенькие птички.
Поев, крокодилы раскрыли рты. Птички, которые дожидались в сторонке своей очереди, тотчас полетели к ним в пасти. Крокодилу стоило лишь прикрыть рот, и он проглотил бы сразу десяток вкусных куличков. Но крокодилы никогда этого не делают, даже если очень хотят есть: без птиц-дантистов их зубы быстро испортились бы. Часами лежат крокодилы с открытыми ртами, а птички безбоязненно бегают меж их зубами.
«Все птицы и звери, — писал Геродот, — избегают крокодила. С одной тиркушкой живет он в ладу, потому что пользуется ее услугами. Когда крокодил выходит из воды на сушу, он открывает свою пасть — почти всегда по направлению к западному ветру, — тиркушка входит в пасть и пожирает пиявок. Это доставляет крокодилу удовольствие, и он не причиняет тиркушке никакого вреда».
Птички, крокодильи дантисты, принадлежат к отряду куликов, к семейству тиркушек (тиркушки водятся и у нас на Украине, в Поволжье и Средней Азии). И хотя странные повадки этих птиц описаны еще на заре истории, до сих пор, откровенно говоря, зоологи не знают, что ищут кулички в крокодильих пастях: остатки пищи, мух, комаров или пиявок. Античные писатели полагали, что пиявок, которые очень мучают крокодила, присасываясь к его деснам, нёбу и языку. Но, скорее всего, птички добывают во рту страшных рептилий все съедобное: и пиявок, и мух, и остатки пищи.
В Африке и Индии, в Северной и Южной Америке и Австралии — всюду, где водятся птицы, многие животные (слоны, носороги, бегемоты, буйволы, бизоны, антилопы, олени, суслики, коровы и лошади) пользуются услугами аистов, цапель, уток, волоклюев, мухоловок, трясогузок, скворцов, чаек и других птиц, которые извлекают из их шерсти всевозможных паразитов.
Буйволов обслуживают обычно утки, цапли и антигонские журавли. Буйволы очень любят воду, и, когда, погрузившись по самые глаза и ноздри, лежат в реке или болоте, утки плавают около них, а журавли важно шагают вокруг на длинных ногах. Вдруг замирают, прицеливаются и молниеносно склевывают муху или слепня с бычьего глаза или носа. Но склевывают так осторожно, что не причиняют буйволу никакого вреда, тот только фыркает от удовольствия. Цапли и утки иногда забираются к буйволам на спины и охотятся там.
А на спине у африканского слона нередко занимаются мушиной охотой сразу пять белых цапель и десяток личинкоедов. Эти птички — самые верные друзья копытных. Они атакуют их стаями, ползают и вверх и вниз по жирафам, слонам, антилопам, зебрам и носорогам, словно поползни по деревьям, и собирают дань из насекомых.
Волоклюи, или буфагусы, их называют также носорожьими птицами, конкурируя с личинкоедами, добывают себе пропитание на спинах носорогов, антилоп, буйволов, верблюдов и домашних лошадей и коров.
В Южной Америке в роли волоклюев выступают так называемые лодкохвостые, а в Северной — воловьи птицы, или молотрусы.
Внешне молотрусы похожи на больших воробьев, но к своим родительским обязанностям относятся не лучше кукушек: птенцов не высиживают, а подбрасывают яйца в чужие гнезда. (Кстати, и крокодилий друг, кулик плювианус, тоже не высиживает своих яиц, а зарывает их в горячий песок.) Весь досуг воловьих птиц поглощают заботы о лошадях, коровах, мулах, бизонах и прочем домашнем и диком скоте. Известный американский зоолог и писатель Сетон-Томпсон первый обратил внимание на удивительное содружество воловьих птиц и бизонов. Он заметил, что зимой эти пташки не улетают далеко от бизоньих стад. Бизон для них и столовая, и квартира с отоплением: молотрусы «роют» в его густой шерсти ходы и норки, в тепле которых согреваются в мороз и метели. Там же, в глубине волосяных «джунглей», и ночуют.
Копытных животных в Северной Америке бдительно оберегает от мух и завезенная из Африки египетская цапля — большой друг африканских толстокожих.
Теневые птицы и птицы солнечные, трупиалы, скворцы, сороки и синицы, тоже кормятся около копытных животных, отыскивая в их шерсти съедобных насекомых.
Зоологи описали уже многих птиц-дезинсектикаторов. Перечень их названий занял бы около страницы. Есть даже птицы, которые охотятся за мухами, разъезжая по степям и саваннам на спинах не у зверей, а других птиц — у дроф и аистов, например.
Словом, затрат на гигиену природа не жалеет. Может быть, поэтому у животных неплохое в общем-то здоровье, хотя нет у них ни ученых медиков, ни врачей, ни больниц.
Говорят, чистота — залог здоровья. Животные ревниво следят за чистотой своего тела и своих жилищ, а следовательно, и здоровья.
Их хлеб да вода
Прожорливые гаргантюа и кощеи бессмертные
В Нормандии, говорят, на придорожных столбах можно прочитать такие объявления: «Пасите своих лошадей на моем поле. Цена: за короткохвостую лошадь десять сантимов в день, за лошадь с длинным хвостом — двадцать».
Эта странная наценка за длинный хвост объясняется просто: короткохвостая лошадь, когда донимают ее слепни и мухи, часто отрывается от еды, чтобы головой отогнать их, так как короткий хвост — плохая мухобойка. Лошадь же с длинным хвостом этого не делает и поэтому съедает на пастбище, как здесь считают, вдвое больше травы.
Такая, казалось бы, пустяковая причина — длина волос в хвосте, — а желудок от этого может быть по-разному набит. Мыслимо ли учесть все другие обстоятельства, которые влияют на аппетиты животных? Их много, разных причин, и все предусмотреть нельзя, даже когда речь идет о сравнении двух одинаковых созданий.
А уж если сравнивать разных зверей, птиц, рыб, гадов или насекомых, то самые несходные будут результаты. Одни прожорливы, как Гаргантюа, а другие рядом с ними — кощеи бессмертные.
Помните, как этот сказочный злодей, Кощей Бессмертный, у Марьи Моревны в плену десять лет не ел, не пил и не помер? Рекорд его никто из животных, кажется, еще не побил, но близко к нему некоторые чемпионы голодания приблизились. Холоднокровные животные главные здесь рекордсмены: у них обмен веществ не такой энергичный, как у теплокровных, а поэтому в теле моллюсков, насекомых, гадов и рыб каждую минуту сгорает меньше пищи, чем у птиц и зверей. Оттого меньше ее им и требуется.
