Не только горилла строит гнезда, их строят еще шимпанзе и орангутаны. Осматривая гнезда шимпанзе в лесах Уганды, я убедился в том, что они сделаны так же, как и у гориллы, но я видел их только на деревьях, обычно на высоте от пятнадцати до ста футов над землей. Доктор В. Рейнольде, который изучал этих обезьян в лесу Будонго в Уганде, рассказал мне, что ему дважды попадались и наземные гнезда. Ноябрь и декабрь 1960 года мы с Кей провели в Сараваке, северо-западной части острова Борнео, где нам предстояло выполнить небольшую работу, связанную с изучением орангутанов. Я разыскал там более двухсот древесных гнезд этих обезьян, расположенных на высоте от одиннадцати до ста тридцати футов от земли. Гнезда были совершенно такие же, как у гориллы, но с той разницей, что у многих из этих конструкций была толстая подстилка из ветвей, очевидно, для того, чтобы сделать постель удобнее.
Однажды на Борнео, когда градусник показывал 80º по Фаренгейту, а влажность воздуха была 100 %, Гаун анак Су-ренг, мой проводник-даяк, и я шлепали по воде в заболоченном лесу невдалеке от побережья Южно-Китайского моря. Вода была кое-где по щиколотку, а местами и по грудь. Приходилось то и дело останавливаться и отдирать от кожи бесчисленное количество присосавшихся пиявок. Мы искали орангутанов, но находили лишь старые гнезда. Я только было собрался сделать пометку в блокноте о высоте двух гнезд над землей, как Гаун сказал: «Медведь!» Сначала я его не понял, а когда он объяснил, что эти гнезда построили медведи, я стал сомневаться. Тогда Гаун показал мне царапины на стволе дерева, которые он заприметил своими зоркими глазами. Я полез на дерево, приглядываясь к следам когтей на коре, и наконец добрался до гнезд, расположенных на высоте сорока пяти футов. Внимательно их осмотрев, я пришел к убеждению, что они весьма напоминают гнезда обезьян. Одно гнездо было устроено из четырех ветвей, надломанных и пригнутых внутрь так, что получался настил, второе из шести веток. Кора на ветвях была исцарапана когтями. Гаун был, несомненно, прав: гнезда были построены лапами медведя. Я и не знал, что малайский медведь, это небольшое кривоногое создание с ярко-белой отметкой на груди, делает гнезда. Когда же я стал сверяться со старыми описаниями повадок малайских медведей, мне попадались лишь неопределенные фразы, вроде такой: «Говорят, что он строит гнезда на деревьях, но это еще не подтверждено» (Е. Банкс. Млекопитающие Борнео). Разумеется, мне хотелось бы иметь побольше данных, но даже теперь небезынтересно отметить, что повадки, которые считаются свойственными только человекообразным обезьянам, возможно, встречаются и у медведей.
Жизнь гориллы состоит из сна, еды и опять сна. Только изредка что-нибудь нарушает обычный ритм ее существования. Я уже не смущал своим присутствием животных некоторых групп, став для них почти такой же частью окружающей природы, как дукер или буйвол. Но у тех горилл, которых я навещал редко, мое появление все еще вызывало большое любопытство. Хотя животные иной раз казались немного испуганными, все же они, по-видимому, были рады поглазеть на новое, незнакомое существо.
Скучную рутину повседневной жизни обезьян нарушала встреча двух групп. В одной и той же части леса с некоторыми перерывами бродило шесть групп. Очевидно, что рано или поздно они должны были столкнуться. Это было лишь вопросом времени. Мне посчастливилось, и я оказался как раз рядом с местом такой случайной встречи.
Если два стада могли слышать друг друга, но видеть не могли, они просто игнорировали присутствие соседей. Например, обезьяны группы VII слышали, как в отдалении самцы бьют себя в грудь и ревут, но продолжали свои обычные занятия, не прерывая их ни на минуту. Однако было четыре известных мне случая, когда та же группа VII вступала в контакт с животными другого стада. Рано утром 19 октября на склонах горы Микено я увидел группу III — самца, двух самок, одного подростка и одного детеныша. В тот же день, несколько позднее, группа VII спокойно отдыхала в двухстах пятидесяти футах от того места, где я заметил группу III. К вечеру, после того как я ушел домой, обе группы объединились и, по-видимому, совершенно мирно вместе провели ночь. К десяти часам следующего утра, к тому времени как я добрался до места их совместной ночевки, они уже разошлись каждая своей дорогой.
Две недели спустя, 1 декабря, группа VII была в седловине около Бишитси, как раз там, где часто появлялась группа V. В течение ночи 31 октября оба стада спали на расстоянии двухсот ярдов друг от друга. Разыскав их утром в то время, когда они кормились и отдыхали, я увидел, что они игнорируют друг друга с таким подчеркнутым безразличием, что ни на минуту не усомнился в том, что их интерес друг к другу очень велик. После полудня самец с черной спиной и три подростка из группы V забрались на ствол упавшего дерева и стали наблюдать за соседями. К сидящей на бревне компании подошел подросток из Группы VII и оглядел их с явным интересом. Другие гориллы продолжали кормиться, и только самцы с серебристой спиной время от времени поднимали головы и оглядывались по сторонам. Во второй половине дня животные совсем перестали интересоваться друг другом. Только Верхолаз из группы VII изредка ударял себя в грудь, выдавая этим свое волнение, да самец с черной спиной из группы V лежал на бревне, подперев голову руками, уставившись на своих временных соседей. К четырем часам группы двинулись в противоположных направлениях, и в последующие дни они больше не встречались.
18 апреля встретились группы VII и XI. Верхолаз сидел сгорбившись, упершись взглядом в землю и, казалось, был погружен в глубокое раздумье. Остальные члены группы теснились вокруг него. Самец с серебристой спиной из группы XI сидел на корточках под деревом в каких-нибудь двадцати футах от Верхолаза. Пятнадцать животных его стада разбрелись по зарослям. Самец был очень возбужден и устроил целое представление: он негромко ухал, все убыстряя темп и силу звука, пока звук ие слился в сплошное грозное рычание; он бил себя в грудь, вертелся во все стороны, влезал на бревно и с шумом обрушивался с него на землю. В заключение он шлепнул по земле ладонью. Верхолаз быстрым шагом подошел к нему, и они уставились друг на друга. Их лица были не более чем на фут один от другого. Эти лесные великаны, каждый из которых был равен по силе нескольким мужчинам, улаживали какие-то свои спорные вопросы не дракой, а, так сказать, силой взгляда. Секунд двадцать или тридцать они угрожающе смотрели друг на друга, но ни один не хотел сдаваться. Потом они разошлись. Верхолаз вернулся на свое место. В последующие несколько минут он дважды таким же образом пытался одержать победу, но это ему не удавалось. Самцы напоминали двух воинственных школьников, каждый из которых старается запугать противника, не ввязываясь в драку.
