Валерий Маслов - Записки сахалинского таёжника

— Да, не хило вы две путины дурью страдали! Значит, ты икру сам решил сдать? — Не советую, Тимоха…

— Ты в смысле чего не советуешь? — Что, мол, Саше не понравится?

— Да брось ты ерунду городить!

— Я просто отнесу икру старикам и все дела. Виталя знает скупщиков?

— Он не будет чужую икру сдавать.

— Да про эту икру забудь уже! Я на будущее спрашиваю.

— Он часто сдавал икру, знает всех скупщиков, так что с этим проблем не будет.

— Ну, что, приступили к работе!

Не напрягаясь, с одной ямы, с перекурами и с одним перерывом на чаепитие за три часа набрали тридцать литров! Парниша в основном порол рыбу, временами шугал горбушу, чтобы больше в сачок влетело. Сварили брюшков, покушали. На стан брюшков нарезали. В три часа дня, спрятав посуду и снасть, пошли наверх. Покурили на аквариуме, после подъёма в ельник сделали еще один перекур. Хорошо шли — уложились в два с половиной часа.

А на базе тишина, — «все ушли на фронт», даже костёр не дымит! Свалены две большие сушины, и никакого движения.

— Эй, подъём, б…! — закричал Тимоха на подходе к икорному цеху.

Икру всю переработали.

Первым с палатки вылез Олег:

— Что-то вы рано пришли. Ну, и как успехи?

— Тридцать литров сырца взяли и хватит, наверное.

— Да даже перебор будет небольшой: готовой икры — шестьдесят пять литров.

— Ну, давай, Олег, приступай к этой икре.

Саша вылез с палатки.

— Что-то я, Саня, не вижу ни одного отпиленного чурбака! Что, за день отоспаться не можешь?

— Я сейчас пилить буду.

— А ты уверен, что до ночи раскидаешь две сушины? Время-то уже шесть часов.

— Я две не раскидаю, я и одну не раскидаю, даже половину не раскидаю.

Колек тем временем завёл костёр, чайник повесил. Олег принялся икрой заниматься.

— А тогда кого ты хрена свалил две сушины? Ты что, дебил?

— Санька, я же тебе говорил, не надо вторую валить, от Тимохи получишь за такую инициативу.

— Олег, какая это инициатива? Это поступок идиота. Эти сушины долго будут лежать, потому что рыба пошла. Пихта хорошо в себя влагу берёт. Короче, будешь всю ночь пилить! Пока на чурки не раскидаешь — отсюда не уйдёшь.

— Тимоха, мне, кстати, Санька нужен, помогать надо.

— Что встал? Иди, помогай Олегу, таёжник сраный!

— Тимоха, рыбу ты будешь жарить?

— Я сейчас, Колёк, дрова пилить буду. Огонь делай меньше и не жарь одну строну по полчаса! Пять-семь минут — не больше — и переворачивай. Брюшки быстро жарить.

— Завтра во сколько уходим? — спросил Олег.

— С рассветом выходим, так что подъём в пять часов. Надо было назначить на шесть вечера, а не на четыре.

— Да нормально дойдём, зачем так рано выходить?

— Заглохни, тебе слова не давали, ты лишён голоса! Ты опять, урод, лезешь! — Тимоха с ножовкой подошёл к икорному цеху. — Ты что, Саша, русского языка не понимаешь? Ты меня, бл… выведешь, — и Олег не поможет!..

— Тимоха, оставь его, — молодой, глупый.

— Ну, а ты, Олег, старый, да? Вы, случаем, не одногодки?

— Нет, ты что, я старый, я на два года старше Сашки!

— Да, развалина, однако, древняя!.. — посмотрел Саше в глаза, очень не хорошо посмотрел. — Ладно, живи пока, пошёл я дрова пилить.

Колёк жарит рыбу, в перерывах чурбаки рубит. Тимоха, не напрягаясь, вжикает ножовкой, он решил раскидать комли у сваленных сушин. Саша так и торчит в икорном цеху, хотя там уже вдвоём делать нечего…

Икра готова, рыба пожарена, толстые концы сушин раскиданы на чурки. Чуть раньше девяти часов вечера сели ужинать. Да уже фактически темно, — можно сказать, ночь наступила.

— Тимоха, вышло почти девяносто литров готовой икры. Мы в свои рюкзаки уже затарили по двадцать литров. По сколько добавлять?

— Вам и этого хватит. Хотя, Саша-то здоровый, кинь ему весь довесок.

— С чего я здоровый?

— Ну, ты же сказал, что ерунда, мол, легко с двадцаткой пройдёшь. Ну, а чтобы ты от нас не убежал вперёд, мы тебе ещё восемь литров бахнем!.. Я заберу эти восемь литров. Может, кто против? — Пожалуйста, берите себе!

Все смолчали, Саша мельком глянул на Олега, — тот отрицательно покачал головой.

— А ты, Саша, оказывается, еще и жадный. Вот мне почему-то кажется, что ты и с двадцаткой помирать будишь перед перевалом. Ладно, делим поровну: по два литра каждому.

— Может, Тимоха, не надо? Да и мне в вещмешок больше не влезет.

— Колёк, я честный, не как некоторые! И — всё, разговор на эту тему прекратили. А в твой мешок можно ещё пятёрочку впихать!..

Колёк знает, что такое двадцать литров икры, и Олег знает. А вот Саша, наверное, не знает. Олег даже знает что такое тридцать литров икры, — его второй раз не заставишь взять на горб тридцать литров. Он в том году брал у Тимохи рюкзак, загрузил тридцать литров, так проклял всё на свете, но дотащил икру до водопада, где их встретили.

Парниша покушал, перекурил, молчком, никому ни слова ни полслова, полез в палатку спать. Будильник поставил на пять утра. Минут через десять Олег залез. Надо спать: завтра день тяжёлый, самый тяжёлый день. Да, языком легко нарубить денег на красной икре!..

Подъём по будильнику, сразу растолкал Олега. Вылез с палатки — и Колёк поднялся. Подживили огонь, чайник повесили. Икру со стечек пересыпали в рюкзаки. Ясно, что через мерку: десятилитровое ведро со шкалой деления на литры. Покушали, чая напились. Остатки жареных брюшков и риса Тимоха положил к себе в рюкзак, — это будет обед.

На стане всё прибрали, скажем, всё разложили по полочкам. В шесть тридцать старт, как раз путь уже видно, хоть ещё не полностью рассвело. Друг другу помогли надеть рюкзаки. Вперёд, но без песни.

Первый перекур на развилке. Как и предполагал, Саша идёт последним. Второй перекур на камнях, за водопадом. Пришлось немного обождать молодого: он начал плакаться, что, мол, оступился, ногу слегка подвернул, хромает. Пришлось и на верхней развилке курить. Затем устроили перекур на окончании, точней будет — на начале сильного перепада.

На этом участке пробил тропку не по основному ручью, а по махонькому ручейку. В данное время здесь вообще нет никакого ручья! Сверху далеко видать пройденный путь. Парниша устроился в клочке ельника, закурил, минут через пять Колёк подтянулся. Видно как Олег буксует на подъём. Саши еще не видно.

— Ну, что, следующий перекур на перевале, а там до Стрелки свалимся и на обед станем.

— По времени-то успеваем?

— Успеваем! Да, даже если и не успеем, — обождёт. Я-то по-любому к четырём часам выйду на поляну… Вон, Саша показался! Смотри, и не хромает…