рассказал Джулии про богатый приключениями денечек. Да, мой ангел-хранитель поработал и славу — ведь после стольких передряг я остался цел и невредим.
Всего через несколько недель я стал свидетелем одного из самых впечатляющих зрелищ, которые когда-либо наблюдал во время патрулирования. Как-то утром, идя по следу моих львов, я углубился в их территорию и достиг того места, где они, судя по всему, начали разрывать нору бородавочника. Подойдя поближе, я увидел страшную картину: из затвердевшей почвы высовывалась мертвая голова самки. Туловище оказалось зажатым стенками норы. Я потянул свинью за голову, но извлечь не смог. Тогда я вернулся в лагерь и позвал своего друга Бинго — блестящего специалиста по выслеживанию животных. Мы сели в машину и покатили назад к норе.
Когда мы приблизились к цели, Бинго, у которого взгляд был зорок, как у рыси, заметил цепочки следов, ведущих к выходу из системы подземных ходов. Мы направились туда. И что же? Из норы торчит толстый, почти лишенный волосяного покрова хвост, как у гигантской крысы, — хвост земляного волка.
Охотничьи инстинкты Бинго — по-моему, не менее обостренные, чем у льва, — взяли верх. Он не удержался, чтобы тут же не наклониться и не схватить зверя за хвост. Реакция земляного волка была драматичной для Бинго — он чуть было не утащил моего друга в нору. У земляных волков мощные длинные когти, похожие на плуги, им нипочем даже самый твердый грунт. С их помощью они разрывают термитники, добывая оттуда свое любимое лакомство.
Бинго все же отпустил зверя, и мы прислушались к доносящемуся из-под земли шуму, похожему на работу шлифовального станка или жернова, — это земляной волк продолжал копать. А надо сказать, что почва, спеченная многодневным зноем, сделалась почти столь же твердой, как скала. Затем звуки начали стихать, но вскоре примерно в четырех метрах от нас послышался еще один странный звук Мы подняли глаза, и нам открылась необычная картина: запекшаяся почва взорвалась, словно вулкан, земляной волк выбрался наружу и дал стрекача. И снова в Бинго взыграли охотничьи инстинкты — он бросился в погоню, но зверю удалось уйти и скрыться в другой норе.
Когда Бинго вернулся, мы отправились к норе, где застряла самка бородавочника. Дружными усилиями мы пытались вытащить ее за голову, но она не подалась ни на сантиметр. Тогда я подогнал джип и, обвязав голову свиньи старым проволочным капканом, привязал другой конец к машине. Мотор натужно ревел, колеса буксовали, но в конце концов я вытащил-таки тушку из норы.
Бинго тут же заглянул туда. Выключив мотор, я услышал, как он что-то удивленно бормочет. А удивляться и в самом деле было чему: в глубине подземного жилища лежал целый выводок погибших поросят, а позади них — мертвый отец. Это было жуткое зрелище. Мы с Бинго вытащили трупики наружу, и нас охватил ужас, когда мы сообразили, что произошло.
Накануне ночью львы обнаружили по запаху семейство бородавочников, мирно спавшее в глубокой норе. Хищники потратили много времени, пытаясь выкопать обитателей подземного жилища. Они разрыли большую часть подземных коридоров, и, отступая, семейство бородавочников оказалось зажатым в узком пространстве. Самка попыталась вырваться, но застряла в норе и оказалась полностью беззащитной перед хищниками. Кто-то из них убил ее ударами по морде, но львам, как поначалу и мне, не удалось вытащить добычу наружу. Отчаявшись, порядком уставшие львы с неохотой удалились, а поросята и их папаша задохнулись в норе, куда не проникал воздух. Вот пример причудливого и жестокого столкновения хищника и его добычи — и львы, потратив столько времени и сил, остались без пищи, и семейство бородавочников не спаслось, погибнув в своем тесном жилище.
Что до Бинго, то он обрадовался возможности поживиться мясцом и принялся отрезать самые лакомые куски и складывать их в машину. Туда же я погрузил поросят на случай, если сегодня вечером Фьюрейя и Рафики заявятся в лагерь. И в самом деле, на склоне дня оба семейства изволили пожаловать в гости. Когда мы обменялись приветствиями, я стал кидать им поросят (интересно, узнали ли они, откуда лакомство?). Но тут произошло неожиданное — каждая львица, взяв поросенка, вместо того чтобы съесть его самой и подпитать оголодавшее тело, бескорыстно несла гостинец львятам. Так продолжалось до тех пор, пока я не отдал последнего поросенка. Трапеза детенышей была шумной — они шлепали друг друга и ворчали, а я сидел рядом с их матерями, наблюдавшими за своим потомством в лучах скудеющего света.
Между тем засуха делалась все более жестокой. Пытка сушью стала совершенно невыносимой: за весь сезон выпало едва ли сто миллиметров осадков — треть и без того низкого ежегодного уровня. Я все чаще получал сообщения о том, что львы приходят к туристическим лагерям вслед за стадами копытных, тянущихся к пробуренным людьми скважинам. Тысячи копыт пробили в сожженной докрасна земле тропы, похожие на узкие глубокие борозды. Львы из моего прайда тоже подходили к лагерям, и я боялся за своих подопечных. Я был уверен, что в нормальных условиях они не тронут людей, зато люди, не зная особенностей поведения львов или просто повинуясь инстинкту, могут стать для них угрозой.
Поскольку лагеря не имели ограждений, то любой турист, выйдя ночью из палатки (хотя его предупреждали, чтобы он не делал этого), мог столкнуться с моими львами или другими хищниками. За много месяцев до этого старина Темный задрал антилопу куду прямо напротив одной из туристических палаток. Да что там говорить — трагедия едва не случилась в нашем лагере, когда он только-только был основан. Мой коллега-егерь спал в палатке со своей невестой и вдруг проснулся от ее ужасающих криков. Бедняжку схватила гиена, которая бесцеремонно вошла в палатку как к себе домой. Егерь пнул непрошеную гостью ногой и рявкнул так, что зверюга, собравшаяся уже утащить свою жертву во мрак ночи, убралась восвояси. По счастливой случайности обошлось без серьезных травм; но представьте себе, в каком шоке находилась бедная женщина. Еще бы — пережить приключение, которое могло окончиться страшной смертью!
Нападению гиены в неогражденном лагере подвергся и мой коллега-орнитолог. Причем случилось это не где-нибудь в глуши, а в армейском лагере на территории национального парка Крюгера. Крепкий, обаятельный парень Роджер почивал сном праведника у себя в палатке, когда к нему пожаловала хищница. Инстинкты, выработанные за время жизни среди дикой природы, спасли ему жизнь — он проснулся как раз в тот момент, когда самые могучие в Африке челюсти готовились схватить
