Чарлз Робертс - Последняя охота Серой Рыси

Прошло несколько дней, и юго-западные ветры стихли. Вода отошла назад к своим обычным летним границам, и большинство переселенцев вернулось на свои прежние места, на солончак. Но бурая крыса предпочла остаться под розой. Она пристрастилась к тимофеевке и клеверу, так как они были полны бурыми сверчками и большими очень вкусными зелеными кузнечиками. К тому же в жаркие июльские дни она любила плавать в чистой воде речки, придерживаясь все время берега и избегая густых водорослей, где могли скрываться быстрые щуки. Нора у нее была вместительная, и в ней нашелся уголок и для ее подруги, одетой в красивую шелковистую шубку.

Несмотря на ястребов, лисиц, ласок и выдр, бурая крыса спокойно жила под кустом роз, но вдруг в одно знойное утро все изменилось. На лугу раздались громкие голоса людей, фырканье, топот и ржание лошадей, появились какие-то красные великаны, которые двигались и стучали.

Одно из этих чудовищ поползло по дальнему краю луга, а другое направилось вдоль берега речки. Трава была здесь такая высокая и густая, что лошади ныряли по самое брюхо. Вдруг красный великан, которым управлял человек, громко крикнул. Это был резкий, пронзительный и страшный крик. А трава еще до этого крика полегла длинными рядами, к великому ужасу и удивлению ее обитателей. В сравнении с этой непонятной бедой наводнение казалось пустяком. Болотные, водяные и мускусные крысы, землеройки и кровожадные ласки — все опрометью побежали прочь. Но были и такие, которые опоздали и не успели понять, что с ними случилось: большие ножи великана, срезывая траву почти у самой земли, подхватывали зазевавшихся и убивали их на месте.

Пронзительный вопль несущего смерть красного великана был для всех хорошим предупреждением. Когда болотная бурая крыса его услышала, она тотчас же шмыгнула на дно своей норы и улеглась там, дрожа всем телом. А подруга ее выскочила из своего убежища и, пробравшись сквозь покрытые шипами ветки розовых кустов, прыгнула в воду и спряталась на противоположном берегу. Ножи крикливого великана скользнули почти над самым отверстием норы, и буйно трепетавшее сердце бурой крысы едва не разорвалось от ужаса. Но вот ножи прошли мимо и двинулись дальше. Когда их стук затих вдали, на самом конце луга, у плотины, бурая крыса пришла в себя и осмелилась выглянуть наружу. Она была поражена, увидев длинные кучи травы на земле, а в них запутавшихся шмелей и кузнечиков, которые, обезумев от страха, старались освободиться. Одаренная храбрым сердцем и умением пользоваться случаем, крыса тотчас же выпрыгнула из своего жилья и принялась хватать испуганных и беспомощных насекомых. Она охотилась в полное свое удовольствие, не подвергаясь при этом никакой опасности, так как красный великан, вместе с людьми и лошадьми, держал ястребов и ворон на приличном расстоянии. Тем временем страшный великан доехал до плотины, повернул назад и двинулся в самую середину луга. Крик его становился все громче, и бурая крыса поспешила обратно в нору.

Обитатели луга находились в страшной тревоге, пока продолжался сенокос. Сначала они скрывались под срезанной травой, чувствуя себя в безопасности, так как враг не мог их там увидеть. Следующий день они провели, прячась под длинными рядами сохнувшего сена, которое было полно кузнечиков и увядших головок клевера. Когда же всю скошенную траву сгребли вместе и сложили в копны, они перебрались к копнам. Но уже на следующий же день они очутились под жгучими лучами солнца, так как все копны увезли прочь на телегах. И этот день был полон ужасов для обитателей луга! Рыжий ирландский терьер, прибежавший вслед за косцами, с громким лаем бросался под копны и сотнями губил несчастных мышей. Зато бурая крыса и ее подруга жили спокойно, оставаясь все время в норе.

Когда сено убрали, — частью отвезли в сараи, а частью искусно сложили в высокие стога, — для жителей лугов и полей настало плохое время: вся поверхность земли оказалась совершенно открытой днем для глаз ястребов и ворон, а ночью для грозных сов. Некоторые обитатели луга поселились тогда на плоскогорье, другие устроили колонии по берегам ручья, третьи наконец вернулись назад к плотине, на солончак, где траву еще не косили, а остальные неблагоразумно забрались под стога сена, сделавшись таким образом легкой добычей ласок. Но скоро короткая и густая зелень снова поднялась над землей, зрея для второго сенокоса. Опять появились подземелья, снова закипела жизнь. Но опасностей стало гораздо больше, так как умные вороны скоро поняли, что сильным клювом легко проткнуть тонкие и не слишком плотные крыши подземных ходов.

Скоро выпал густой и холодный снег — враг всех зверей, но друг крысиного и мышиного племени. Он покрыл луга вплоть до самой воды. Мыши и крысы проложили в нем удобные коридоры. Пищи у грызунов было достаточно: они могли прекрасно жить, поедая стебли трав и корни растений. И ни один враг не мог пробраться к ним; опасность грозила им только тогда, когда они выходили подышать свежим воздухом. Днем крысы скрывались в своих подземельях, а ночью затевали игры на поверхности твердого снега. Вот тут-то обыкновенно их и постигали всяческие бедствия. Ястребы, правда, улетели, а вороны спали, но зато совы, лисицы и ласки спускались с гор утолять свой голод. Самыми опасными врагами грызунов были совы, очень быстрые и проворные. Иногда к ним присоединялись еще, наводя ужас на всех мелких зверьков, их огромные сородичи с севера, которых гнал сюда голод и холод с далеких полярных пустынь. Веселые пляски крыс на тускло освещенных равнинах то и дело прерывались разными трагедиями. Но память грызунов была коротка: их опасные забавы ни на минуту не прекращались, и их пушистые армии редели с поразительной быстротой.

Но бурая болотная крыса оставалась по-прежнему невредимой. Она хорошо спрятала все входы и выходы своих подземелий, скрытые среди колючих стеблей розовых кустов, поднимавшихся на пять-шесть дюймов над поверхностью снега. Один выводок за другим рождался и вырастал у нее в норе. Ее первая подруга куда-то загадочно исчезла. Крысе было не особенно удобно расспрашивать об этом ястребов и куниц, и она не могла разузнать, куда девалась ее подруга. Да и кроме того место пропавшей было вскоре занято другой. Но с самой бурой крысой ничего не случилось. Выходя ночью поиграть, она прыгала в тени розовых кустов, спасаясь таким образом от совиных глаз и когтей.

Был уже конец зимы, когда с бурой крысой случилось самое страшное из всех ее приключений. Избегая открытых мест, она привыкла забавляться под своим родимым кустом. Она искусно плавала, ныряла, как ее родственница, мускусная крыса, или как давнишний ее враг — выдра. Она умела проплывать под водою большое расстояние, отыскивая свежие корни водяных лилий, крошечных ракушек, водяных улиток, полуокоченевших жуков и разных личинок. Вода в речке во время замерзания поднялась высоко, а затем сжалась и отстала от своей ледяной коры, так что между льдом и поверхностью реки получилось воздушное пространство. Бурая крыса прорыла шахту, которая вела от куста роз под лед. Зимняя охота в реке была довольно опасна, так как неподалеку жила большая выдра, которая тоже любила охотиться подо льдом. Но мудрая бурая крыса знала, что осторожность всегда может спасти ее от выдры. Гораздо опаснее была громадная щука, поселившаяся возле плотины. Бурая крыса видела ее всего только раз. Издали она показалась ей очень длинной, прямой, серовато-зеленой. Но и этого одного раза было довольно, чтобы крыса удесятерила свою осторожность.