— Бвана, — сказал Ноа, — я бы не посмел беспокоить тебя среди ночи, но случилось несчастье. Вечером у водоема, откуда вся деревня носит воду, чуи убил женщину и ее пятилетнего сына. В деревне волнение. Требуют звать солдат, пусть войска что-нибудь сделают. Я решил пойти за тобой, потому что, если придут солдаты, они объедят всю деревню, выпьют все помбе, но чуи не убьют.
«Ну, ты хитрец!» — сказал я про себя, но в то же время мне было ясно, что вождь говорит правду.
— Немедленно отправляемся к источнику, — принял я решение, — Джума и Джуманне поедут со мной, остальные могут идти спать.
— Бвана, я тоже еду. За этим чуи у меня числится должок, — заявил Панго и побежал собираться.
— Не забудь взять фонарик и лампу! — крикнул я ему вслед, а Кауки попросил накормить людей из деревни.
Через четверть часа мы подъехали к источнику. По дороге вождь рассказал нам подробности случившегося.
— У маленького Коли что-то случилось с ногой, поэтому он вместе со своей матерью по имени Май немного отстал. Остальные женщины и дети шли впереди. Сначала они услышали женский крик, а потом рычание. Когда они выбежали на поляну, то увидели, что там на женщине лежит чуи. Рядом валялся мальчик, весь в крови. Женщины и дети подняли страшный крик, чуи убежал в кусты. Все страшно перепугались и кричали во все горло, пока не пришла помощь из деревни. Я был в числе первых, прибежавших из деревни. Я никому не разрешил приблизиться к мертвым телам. Ты найдешь их там, где это произошло. До твоего прихода никто не посмеет приблизиться к источнику.
— Это хорошо, — похвалил я Ноа.
Приехав в деревню, я оставил автомобиль возле хижины вождя и вместе со следопытами направился по тропинке к источнику. Небо затянули тучи, но иногда в разрывах между облаками можно было видеть полную луну, и тогда становилось достаточно светло.
— Никто не говорит ни слова. Никто не зажигает фонарей, — тихим голосом сказал я, — Последние триста метров пойду я и еще… — Я хотел сказать «Джума», но меня перебил Панго.
— И еще я, бвана. Я понесу твое второе ружье.
У меня язык не повернулся, чтобы отказать ему.
По тропинке мы шли примерно с километр. Двигались в полном молчании, каждый знал, что ему делать. Панго следовал за мной, словно тень, а за сто метров до воды мы поменялись местами. Африканцы видят ночью гораздо лучше, чем белые. Вскоре Панго разглядел источник, до которого оставалось примерно тридцать метров. Пока нам везло. Луна вновь спряталась за дождевую тучу.
Последние пятьдесят шагов мы шли совсем медленно и очень осторожно. Остановились. Панго шепнул мне, что около источника зверя нет, но там что-то лежит. Мы говорили, припав к земле, и так тихо, что я едва понимал слова следопыта. Я осторожно положил рядом с собой заряженный и снятый с предохранителя дробовик. На плече у меня еще висел карабин калибра.375, заряженный полуоболочной пулей.
Стал накрапывать мелкий дождь. Поминутно я смотрел в оптический прицел в сторону источника. Мы лежали почти час. Вдруг Панго сжал мою руку. Впереди что-то зашевелилось. Зверь показался мне слишком маленьким, и действительно — запах крови привлек шакала. Нам оставалось только неподвижно следить, как он осторожно рвет человеческое мясо. Пир шакала продолжался минут двадцать. Внезапно он прекратил есть, поднял голову, повернулся и уставился в темноту. Из мрака к добыче скользнула большая тень. Наконец-то мы дождались. Минута расплаты за жизни несчастных жителей деревни приблизилась.
Самка леопарда утробно зарычала, и шакал бросился наутек. Отбежав шагов на тридцать, он начал ходить кругами возле леопарда и его добычи. Время от времени шакал пытался приблизиться, но рычание хищника каждый раз заставляло его отбегать.
Я молился, чтобы тучи разошлись и на минуту показалась луна. Я знал: у нас достаточно времени. Правда, сюда могли прийти львы, и тогда они быстро прогнали бы леопарда. Я целился изо всех сил, напрягая глаза, но не видел ни перекрестья прицела, ни людоедки. Только иногда вырисовывались контуры ее тела.
Расстояние до самки я определил в шестьдесят шагов. Подползать ближе было нельзя — мы могли спугнуть хищника. От напряжения у меня начал слезиться правый глаз. На минуту закрыл оба таза, и это помогло.
Я нисколько не сомневался в том, что перед нами была та самая людоедка, которая за последние дни убила четырех человек. Если бы это был другой леопард, он приближался бы к добыче с гораздо большей осторожностью. И если бы учуял запах человека, то наверняка ушел бы — так, как это недавно сделала самка леопарда с двумя детенышами.
Хищник, который был перед нами, шел к добыче прямо и без опасения. Он вел себя так, словно являлся суверенным хозяином добычи.
Бог поистине справедлив, пришло мне в голову, когда над поляной выглянула луна. Я бросил взгляд на небо и прикинул, что новое облако закроет луну примерно через полминуты. Панго дотронулся до меня. Я посмотрел в прицел: и перекрестье и леопард были хорошо видны. Чуи словно почувствовала, что не все в порядке. Она подняла голову. Может быть, при свете луны чуи решила осмотреться по сторонам? Я не решился стрелять в голову. Передвинув перекрестье прицела на лопатку и задержав дыхание, я нажал на курок.
После выстрела леопард подскочил почти на два метра вверх, а когда упал, начал скрести лапами по земле и отчаянно реветь. Через минуту он затих и некоторое время лежал, не подавая признаков жизни. Панго издал радостный крик и с мачете в руке бросился на поляну. В этот миг хищница подняла голову, встала на ноги и, шатаясь, ринулась в сторону Панго. Следопыт встал как вкопанный, леопард был от него в десяти шагах. Я мгновенно бросил карабин, схватил дробовик, судорожно сдернул его с предохранителя и прицелился. Первый выстрел заставил зверя остановиться, а второй — отбросил на шаг назад. Я положил разряженный дробовик на землю и снова взял в руки карабин. Диск луны скрылся за тучу. Леопард не двигался, но и Панго стоял на месте. Вокруг царила полная темнота.
Я услышал шаги. Это бежали Джума и Джуманне, которые, возбудившись нашей канонадой, поспешили на помощь.
— Кончено или ушла? — с волнением в голосе спросил Джума.
— Поостерегись, Джума! С людоедкой не бывает слишком много осторожности. Минуту назад она хотела напасть на Панго, но теперь, я думаю, нам уже не угрожает серьезная опасность.
Темноту разрезали лучи трех фонарей. Хищница лежала на боку и не пошевелилась, даже когда Джуманне бросил в нее камнем. Я взял дробовик, зарядил его и осторожно приблизился к самке. Тронул ее концом ствола — никаких признаков жизни. Только теперь я перевел дух.
