дут исследователей и другие загадки. Каждый новый день предлагает их в изобилии.
Недавно у некоторых моллюсков был открыт (наконец-то!) и магнитный компас, который так упорно искали у птиц и не нашли. Доказано, что улитки нассариусы ориентируются в воде, следуя указаниям земного магнетизма. Американские океанологи поймали в глубоководной впадине у Филиппин… радиоактивных рыб. Позади глаз у этих далеко не безопасных жителей мрачной бездны ярко светились большие органы, испускавшие помимо обычных лучей видимого спектра также и всепроникающие рентгеновские лучи! Рыб этих сейчас тщательно исследуют.
Инженеры-бионики рассчитывают сконструировать много новых технических устройств, изучая живые модели.
Многое уже тут сделано. Птеростигма крыла насекомых помогла побороть убийственный флаттер воздушных кораблей, паучьи ноги послужили моделью для создания шагающей броневой машины, которую американцы испытывают сейчас в джунглях. Изучение секретов кожи дельфинов даст в руки кораблестроителей неисчерпаемые возможности в проектировании новых сверхскоростных судов. А автопилот птичьего глаза (предполагают, что он именно там располагается) вооружит наших штурманов самым совершенным навигационным прибором. Антирадары мотыльков тоже интенсивно исследуются конструкторами. Насосы, копирующие сосущие челюсти клопа, уже действуют, а не проектируются.
В 1956 году США и Канада потратили три миллиона долларов на сооружение электрических заборов, которые перегородили течения рек, впадающих в озера Гурон, Мичиган и Верхнее. Электрический ток, пропущенный через проволочный «частокол», отпугивает лососей и других рыб, идущих на нерест в верховья рек. Следуя вдоль забора, рыбы попадают в особый загон, где их сортируют: больных и сорных вылавливают, ценных производителей пропускают на нерестилища. Но вот что интересно: миноги, оказывается, не чувствуют электромагнитного поля, которое возникает около электрических заборов, а может быть, и чувствуют, но приближаются, чтобы их исследовать (ведь у миног есть радары, для которых электрочастокол создает помехи, и привычка сейчас же реагировать на эти помехи). Пока не ясно, в чем тут дело. Во всяком случае миноги натыкаются на электрические барьеры и гибнут под ударами тока. Американцы рассчитывают таким способом уничтожить всех миног в своих озерах.
Перед инженерами, которые ищут новые идеи в лесах, полях и морях, открываются богатейшие перспективы. Человеку есть чему поучиться у природы. Соревнуясь с ней и совершенствуя природные конструкции, он достигнет небывалого прогресса во всех сферах своей деятельности. Союз техники и биологии — второй факел Прометея, который наука принесет человечеству.
Популяризация научных знаний — один из наиболее сложных разделов литературы и вместе с тем одна из важнейших задач самой науки. Здесь совмещаются требования двух родов — требования искусства и требования науки. Именно это и определяет качества создателя научно-популярных и научно-художественных произведений: он должен быть одновременно и писателем, и ученым. Как ученый он должен быть высоко эрудированным в самых различных областях знания, знаком с самыми последними достижениями науки. Но ведь этого мало! Книга может содержать множество интересных фактов — и быть скучной. Здесь особенно важно найти подход, поймать правильную ноту, правильный ритм. И мне кажется, Игорь Акимушкин сумел уловить этот незримый ритм, увлекающий нас вслед за раскрытием очередной загадки природы, сумел найти нужные слова. Книга «КУДА? и КАК?» читается единым духом.
Поясню сказанное одним примером. Только что в главе «Разведка звуком» мы с захватывающим интересом прочитали об удивительном явлении — эхолокации летучих мышей и дельфинов, прочитали как некое откровение. А между тем для советского читателя это не должно было быть новостью! Ведь уже три года назад Государственным издательством физико-математической литературы была переведена на русский язык и выпущена пятидесятитысячным тиражом книга одного из основателей учения об эхолокации в животном мире, Дональда Гриффина, «Эхо в жизни людей и животных». Книга серьезная, умная. Сведения, сообщаемые в ней, получены, что называется, из первых рук: ведь автор сам проделал тысячи экспериментов, проанализировал десятки гипотез. Да и написана она, казалось бы, популярно. И все же книга запомнилась только специалистам, прошла мимо массового читателя! В чем же здесь дело? Да именно в этом самом «правильном ритме», о котором говорилось и который Д. Гриффин, видимо, не нашел.
Вместе с тем научно-популярная литература отнюдь не занимательное чтение (хотя и этот элемент, конечно, есть). Формирование взглядов на природу и общество — вот главная задача этого жанра. Именно поэтому нужна особая тщательность в отборе и анализе фактов, в проверке их достоверности, в правильном освещении. Ведь прочитанное в поезде, в метро или просто на досуге запоминается на всю жизнь! К сожалению, об этом часто забывают и иногда в погоне за сюжетной линией, за сенсационностью допускают односторонние суждения и некритическое изложение литературных (особенно зарубежных!) данных. И Игорь Акимушкин в отдельных случаях тоже не безгрешен: многие высказываемые им положения, несомненно, излишне категоричны, а результаты работ некоторых иностранных ученых принимаются без должной оговорки.
Книга «КУДА? и КАК?» посвящена очень сложным проблемам. Переселения животных и их ориентация в пространстве привлекали к себе внимание человека еще с глубокой древности. Однако, несмотря на многочисленные работы в этих областях, знания наши здесь еще далеки от совершенства, а часто просто подменяются более или менее остроумными догадками и гипотезами. И если в отношении позвоночных и некоторых морских организмов дело обстоит сравнительно благополучно, то в остальном перед исследователями лежит обширнейшая «нехоженая земля». Особенно слабо освещены в русской литературе (в том числе и научной) вопросы миграций и ориентации насекомых.
И. Акимушкин рассматривает обе эти проблемы в самом широком плане. Мы узнаем и о формировании ареалов (области распространения) в доисторическое время, и о более поздних расселениях животных, и о сезонных и суточных миграциях животных, и об их ориентации.
Художественное произведение строится по своим собственным законам, отличным от тех, которые определяют построение строго научной книги. Система литературных приемов, конечная цель которой — завладеть вниманием читателя, изложить факты занимательно, целиком зависит от индивидуальных склонностей, от индивидуального стиля автора. Наука же требует более точных и конкретных формулировок, более четкого объяснения, выявления причинных связей и, наконец, системы.
