Когда я пришел, вокруг четырех пластмассовых блюд, а скорее всего — тарелок, жужжала одна пчела, десятью минутами спустя — около 20, а еще чуть позднее уже роились сотни и сотни.
— В этих существах живут духи моих предков, — показывает на своих подопечных Дэвид. — Они священны и имеют силу. Если пчелы из других диких роев в районе попытаются присоседиться к их пиршеству, то чужаки погибнут…
Дэвид уверяет, что пчелы дают ему силу целителя, кусая его.
— А не больно ли они жалят вас? — не удержавшись, полюбопытствовал я.
— Кто любит мед, тот должен терпеть и укусы пчел, — рассмеялся знахарь, а потом, посерьезнев, добавил: — Это их способ общения, а их укусы безболезненны и безвредны. Они как бы ласкают меня. Но если кто-то попытается причинить мне боль, они набросятся на обидчика и накажут его настоящими укусами.
Сидя там и наслаждаясь пищей, которой знахарь попотчевал меня (что называется, чем бог послал — африканским картофелем, которым в здешних краях лечат артрит), я вдруг удивился тому, что пчелы вовсе не пугают меня. Они не только казались безобидными, как мухи, но и по всем признакам относились ко мне и к другим друзьям Дэвида ласково и предупредительно.
Некоторых из пчел он держит дома, остальные живут в каком-то тайном дупле, вместе с черной мамбой, недалеко от остановки такси в Саутгейте.
— Белая как снег королева пчел живет у себя дома с золотисто-коричневым королем, таким же крупным, как кончик моего большого пальца на руке, — промолвил бесстрашный иньянга. — Они не отваживаются покидать свою укромную обитель, и рой кормит их. Я использую мед в различных целях, мешая его с травами для лечения больных.
Пчелы гнездятся в дуплах деревьев, расщелинах скал, покинутых термитниках — или же открыто, под толстой веткой, под козырьком скалы. Обычно, как это ни странно, каждый такой улей, каким бы диким и случайно обнаруженным он ни казался со стороны, имеет своего владельца и передается по наследству от отца к сыну. Еще совсем недавно тому, кто попытался бы унести соты, грозила бы смерть. «Множество рук портит мед», «Человек, у которого много жен, умирает от голода», «Где много хозяев, там голодно», — объяснят вам образно суто. Эти пословицы имеют много значений — ясно одно: у пчел с их медом должен быть один хозяин, которого они будут слушаться.
Клиентов (тех, кто с интересом останавливался рядом с ним), судя по их неубывающему потоку, у знахаря хватало с лихвой. Они включали представителей различных народов и всех слоев общества. Некоторые явно удивлялись сердечным отношениям знахаря с пчелами и недоверчиво наблюдали, как он трогает насекомых, мягко просит слететь с тарелок, чтобы он мог налить им еще немного напитка и подложить сахара.
— Они ненавидят кока-колу, — в недоумении пожимает он плечами. — Я попробовал однажды дать им это американское питье, но они единодушно игнорировали его.
Дэвид говорит, что пчелы чутки и привередливы. Так, они могут отказаться есть, если кто-то другой ночью попробует «практиковать» на его месте.
— Если я вдруг узнаю, что какой-то колдун или колдунья пробовали подорвать мои чары и в мое отсутствие занимали это место, я перейду на другое. Пчелы всегда подскажут мне, что делать.
Иньянга утверждает, что может лечить почти любое заболевание, от передаваемых половым способом болезней до сглаза и невезения.
— Я излечиваю психически больных, а также женщин, которым трудно зачать и родить детей, — указывает он. — Есть у меня талисманы удачи для людей, которые желают выиграть миллионы в казино. Если жена или муж уходят из семьи к кому-то другому, я могу предписать ей или ему мути (чудесное средство), которое тотчас вернет ее или его обратно в лоно семьи.
К несчастью, Дэвид не лечит СПИД, который буквально косит черных южноафриканцев.
— Но я умею поддерживать ВИЧ-инфицированных, пока не затронуты их иммунные системы, — говорит он.
Дав клиентам мути, знахарь советует им хотя бы один раз вернуться к нему за консультацией. В некоторых случаях он просит их обратиться и к врачу, чтобы иметь для верности другое, компетентное мнение.
Помощник Дэвида — Петрус, белый южноафриканец, кормит пчел, покупает им провизию, когда иньянга в отлучке.
— Единственная проблема с Петрусом, — смеется Дэвид, — заключается в том, что ему приходится все время напоминать, чтобы он снимал шляпу во время кормления пчел.
А все началось четверть века назад, когда 16-летний Дэвид жил в квартале Пимвиль, в Соуэто. Он любил ходить в горы и охотиться там на кроликов и змей. Во время этих походов парень подружился с пчелами.
— У меня сложились с ними особые отношения. Я наслаждался их обществом и игрой с ними…
Менее всего он думал, что в один прекрасный день предки предстанут перед ним в облике пчел. Когда Дэвиду исполнилось двадцать, ему вдруг стали являться видения его предков, которые уговаривали юношу пойти по стопам своих праотцев и стать иньянгой. Его отец и мать также занимались знахарством, лечением людей. Мать была уважаемой сангомой, отец тоже должен был по призванию стать сангомой, но воспротивился этому.
— За непокорство амадлози (духи предков) покарали его, сделав калекой: они искривили отцу позвоночник, — рассказывает Дэвид.
Сам он тоже поначалу отчаянно сопротивлялся.
— Но боги рассердились на меня и наказали, сделав на время невменяемым. Они прокляли меня. У меня внезапно появилось много врагов. Люди ненавидели меня, сторонились, сердились на меня без видимых причин. Я стал одиноким, отшельником, со мной отказывались дружить… Я и до сих пор живу в одиночестве, без жены и детей.
Его мать проконсультировалась с сангомами, которые объяснили, что ее сын одержим духом бабушки по материнской линии, вышедшей из клана мабхена народа ндебеле.
Однажды Дэвид втихомолку собрал пожитки и, не попрощавшись, покинул родной дом в зоне номер один, в Пимвиле. Однако далеко он не ушел: наутро проснулся и обнаружил, что находится всего в нескольких километрах, в зоне номер семь.
— Должно быть, я пребывал в трансе, потому что не ведал, как очутился в незнакомой семье и почему оставил свой дом, не сообщив никому о своих намерениях, — предполагает Дэвид.
Выяснилось, что он каким-то чудом оказался именно в семье традиционных лекарей. Владелец дома был гуру, который обучал новичков ремеслу сангомы.
Горечь правды лучше сладости меда. Во всем, что случилось с ним, юноша услышал приговор судьбы — и провел три года у старого иньянги. По окончании учебы он занялся знахарской практикой в Саутгейте, торгуя одновременно целебным африканским картофелем.
А затем прилетели пчелы…
— …По-видимому, они прибыли прямо-таки ниоткуда, — считает Дэвид. — Поначалу я был озадачен, но инстинктивно знал, что мне делать. Я взял тарелку, купил сахар и выставил все это для пчел. Позднее я обнаружил, что они любят вот этот напиток и сок африканского картофеля. Как бы то ни было, мы сразу поладили — с тех пор неразлучны.
Наиболее верный путь заставить рой следовать за вами — это посадить пчелиную матку в спичечный коробок и носить его с собой в кармане. Но Дэвид уверяет, что он так никогда бы не поступил.
Действительно, Африка — удивительный мир, где духовность присуща и людям, и животным, и растениям, где можно воочию убедиться: гармония человека и природы возможна.
«ЗЕЛЕНАЯ СЕРИЯ»
Арчи Карр
В океане без компаса
Когда в 1492 году каравеллы Колумба впервые пересекли океан, одним из чудес Нового Света, глубоко поразившим воображение моряков, были встреченные ими в Карибском море бесчисленные стада черепах. Временами корабли с трудом пробирались через сплошной «ковер» из черепашьих панцирей…
