Наибольшее беспокойство при введении Бон-Анэ в группу 5 вызывала, как мне казалось, главенствующая самка Эффи, на которой появление чужекровки сказалось бы сильнее всего. В то время я еще не знала, что ей предстояло родить через три месяца (это будет шестой детеныш группы за годы наблюдений). Меня беспокоили возможные провокации со стороны Так, дочери Эффи, которая вступала в регулярный менструальный цикл и часто совокуплялась с Икаром. Третий фактор укрепления родственных связей в группе 5 был обусловлен появлением в ней в том же месяце второго детеныша от Икара, зачатого Пентси. В то время, а именно ранней весной 1980 года, у меня еще не было никаких доказательств того, что серебристоспинный вожак будет рьяно оберегать чистоту семейной линии, если не считать его поведения во время встреч с чужими серебристоспинными самцами. Поэтому я не видела в Икаре потенциальной угрозы для Бон-Анэ.
По мере того как мы с Джоном и Бон-Анэ приближались к группе 5, мои недобрые предчувствия все более усиливались, но они, очевидно, не передавались малышке, которая с удовольствием сидела на загривке Джона во время длительного перехода. Добравшись до группы 5, скучившейся под моросящим дождем на южной стороне Високе во время дневного отдыха, мы с облегчением отметили, что поблизости не было посторонних групп или серебристоспинных одиночек. Может быть, вторая попытка пристроить Бон-Анэ все-таки увенчается успехом?
Первой задачей было найти подходящее дерево рядом с группой. Расположившись на дереве, Бон-Анэ сохраняла возможность остаться с нами, если вдруг испугается, или вернуться к нам, если ее не примут. Втроем мы забрались на высокий, несколько склонившийся гиперикум метрах в пятнадцати от отдыхающей группы. Прошло пять минут, и Бетховен сначала уставился на нас в изумлении, а потом издал короткий тревожный крик. Глядя на Бон-Анэ, он никак не мог понять, своя это горилла или чужая. Малышка в ответ уставилась на него так, словно знала старого самца всю свою жизнь. Трудно было поверить, что Бетховен был первой гориллой, увиденной Бон-Анэ за последние три месяца.
Звуки, издаваемые Бетховеном, привлекли к нам внимание остальных членов его семейства. Так тотчас же отделилась от группы и заковыляла к основанию дерева, сжав губы и нервно похлопывая по кустам. За ней последовала ее мать. Эффи тоже была в напряженном состоянии, и выражение ее лица нельзя было назвать приятным.
Люди перестали существовать для Бон-Анэ. Она медленно высвободилась из рук Джона и стала спускаться по стволу к своим соплеменникам. Когда она проходила мимо, моя рука невольно потянулась к ней, как у матери, пытающейся защитить свое дитя от опасности. Затем, отчетливо поняв, что не мне вмешиваться в решение, принятое малышкой, я отдернула руку. Бон-Анэ спустилась к Так, обе гориллы нежно обнялись. Мы с Джоном переглянулись с сияющими улыбками, забыв все прежние опасения и сомнения по поводу принятия пленницы в группу 5. Это, однако, были наши последние улыбки в тот день.
Все, чего я опасалась вначале, случилось. Эффи бросилась к Так. Обе самки стали бороться за малышку, тянули ее в разные стороны и покусывали. Бон-Анэ разоралась от боли и страха. Через десять минут я решила, что с меня достаточно. От моих намерений оставаться сторонним научным наблюдателем не осталось и следа. Я заорала: «А ну прочь отсюда!» — и спустилась с дерева на помощь бедняжке. Я передала ее Джону, и он забрался с ней еще выше на дерево. Эффи и Так вернулись к дереву, оправившись от охватившего их на мгновение страха, вызванного моим вмешательством, и угрожающе уставились на нас, словно намекая, что вот-вот залезут на дерево и отберут Бон-Анэ.
Затем, к полному нашему изумлению, малышка снова высвободилась из рук Джона и вернулась к Так и Эффи. На этот раз я не пыталась остановить ее. Видно, Бон-Анэ твердо решила стать вольной гориллой.
Так и Эффи сразу же возобновили истязания Бон-Анэ, и она снова начала орать. Мне было мучительно видеть жестокость самок группы 5 и невыносимо слышать крики малышки. Крики заставили Бетховена примчаться к дереву с угрожающим рыком, Эффи и Так пустились наутек. Потрясенная Бон-Анэ направилась прямо к старому самцу, который с интересом обнюхал ее, но не раскрыл объятий в ответ на ее тщетные попытки найти убежище в его руках. В это время снова полил дождь, и Бетховен повернулся спиной к малышке, стараясь укрыться от него в зарослях. Насквозь промокшая и дрожащая от холода маленькая Бон-Анэ прижалась к его массивной серебристой спине.
Когда дождь поутих, остальные члены группы 5 стали подходить к маленькой незнакомке и обнюхивать ее. Присутствие детенышей, видимо, приободрило Бон-Анэ. Она забралась в самую середину, присела и стала невозмутимо есть. Мы почти потеряли малышку из виду, когда гориллы окружили ее, стали важно похаживать вокруг нее и бить себя в грудь, как бы пытаясь вызвать у детеныша ответную реакцию. Вдруг среди животных оказался Икар со сжатыми губами, который разогнал малышню угрожающей походкой. Он направился прямо к Бон-Анэ и потащил ее за руку через заросли. Эффи и Так подбежали к молодому самцу и вместе с ним стали издеваться над малышкой, сбивая ее с ног всякий раз, как она пыталась подняться. Их издевательства в присутствии Икара стали еще более грубыми. Он безжалостно выхватил Бон-Анэ из рук самок и пробежал метров пять, держа ее в зубах. Дитя закричало от страха. Ее крик заставил Бетховена и остальных горилл кинуться к Икару, который сразу же выпустил малышку и убежал.
Моя благодарность Бетховену за его вмешательство скоро улетучилась. Не прошло и минуты, как старый вожак ушел вниз и стал кормиться сам по себе. Можно было подумать, что возраст уже не позволял ему гоняться за Икаром. К тому же возможность снова стать отцом уже не светила Бетховену, если учесть, что две его самки, Маркиза и Эффи, вряд ли станут восприимчивыми в половом отношении в ближайшие три-четыре года. Ответственным за продолжение рода теперь стал Икар.
С уходом Бетховена Икар вернулся и вместе с Так снова принялся терзать Бон-Анэ. Мне с Джоном показалось, что они хотели как можно дольше растянуть мучения малышки ради собственного удовольствия. Наконец Бон-Анэ оставила всякие попытки к сопротивлению. Она легла на землю, перестала двигаться и издавать какие-либо звуки. Она признала свое полное поражение.
Икар в последний раз постучал себя по груди, схватил ее, потащил вниз и бросил на землю, завершив свое выступление короткой пробежкой и еще одной серией ударов в грудь. Каким-то чудом Бон-Анэ удалось доползти до нашего дерева, но ей не хватало сил вскарабкаться на него. Пораженная небывалой жестокостью животных группы 5, я не сразу спустилась ей на помощь. Тем не менее мне удалось взять ее на руки и передать Джону. До того как Икар и Так вернулись к дереву и стали угрожающе взирать на нас, Джон спрятал Бон-Анэ под куртку. Нам только оставалось молиться и надеяться, что малышка звуками не выразит своего обычного недовольства лишением свободы. У меня не было никаких иллюзий, что если Икар услышит ее крики, то залезет на дерево и силой отберет ее у нас.
