комнаты, где она спала со своим ребенком, и, схватив ее за руку, он попытался вытащить свою жертву из комнаты. К счастью, женщина оказалась смелой и решительной, она не упала без чувств и не потеряла присутствия духа. После того как леопард, проволочив ее по комнате и собираясь вытащить наружу, попятился, она захлопнула дверь, отделавшись тяжелой рваной раной на руке и несколькими глубокими ранами на груди; у ребенка была только одна рана на голове. В этой комнате я сидел в засидке две последующие ночи, но леопард не появлялся.
Как-то в последних числах марта после посещения одной деревни я возвращался домой по Кедарнатхской дороге паломников и, когда приблизился к месту, где путь проходит непосредственно вдоль берега реки Мандакини и где вода падает с высоты десяти — двенадцати футов, увидел несколько человек, сидевших на скале вверху водопада на той стороне реки; они держали сетку треугольной формы, прикрепленную к длинному бамбуковому шесту. Шум воды мешал разговаривать, поэтому, сойдя с дороги, я сел на выступ скалы с моей стороны водопада, чтобы отдохнуть и покурить. Кроме того, мне хотелось посмотреть, что эти люди делают. Вскоре один из них вскочил на ноги и весьма оживленно стал показывать на что-то в пенящейся у подножия водопада воде. Одновременно все его компаньоны протянули длинный шест, держа сетку у самой падающей воды. Большой косяк махсиров разной величины и веса, от пяти до пятидесяти фунтов, собирался подняться по водопаду. Одна из этих рыб весом около десяти фунтов совершенно выпрыгнула из воды, и когда падала назад, то попала в искусно подставленную сеть. Когда рыбу вынули и положили в корзину, сетку опять опустили, держа ее ближе к водопаду. Вероятно, около часа я наблюдал за этим видом спорта; за это время люди поймали четырех рыб, каждая того же веса — около десяти фунтов.
В мой прошлый визит в Рудрапраяг дежурный сторож в бунгало инспекции говорил, что здесь хороша весенняя рыбная ловля, до того как пройдет паводок со снежной водой в обеих реках — Алакнанде и Мандакини. Поэтому на этот раз я пришел вооруженный лососевой удочкой с клееным удилищем из тростника длиной в четырнадцать футов, сайлексовой [46] катушкой с лесой длиной в двести пятьдесят ярдов и несколькими надежными поводками и ассортиментом самодельных латунных блесен размерами от одного до двух дюймов.
На следующий день, так как никаких новостей о людоеде не приходило, я отправился к водопаду со своей удочкой и рыболовными снастями.
Прыгающих у водопада рыб, как это было вчера, сегодня не оказалось, и все люди, собравшиеся на той стороне реки, сидели вокруг небольшого костра и покуривали кальян, передавая друг другу трубку из рук в руки. Они с интересом смотрели на меня.
Ниже водопада находился водоем площадью тридцать на сорок ярдов, опоясанный скалистыми утесами, протянувшимися примерно на двести ярдов. Эти утесы на одну сотню ярдов были видны с того места выше по течению, где я стоял. Вода в этом прекрасном озерце была кристально чистой.
Скала в основании озера совершенно отвесно поднималась из воды на двенадцать футов. На протяжении двадцати ярдов она сохраняла эту высоту, потом отлого поднималась вверх, доходя до ста футов. Сойти к воде в каком-нибудь месте с моей стороны было невозможно; столь же невозможно и бесполезно было бы следовать за рыбой по берегу, если предположить, что мне удалось бы поймать какую-нибудь на крючок, потому что наверху росли деревья и кусты, а в конце водоема река, стремительно несясь дальше, пенистыми каскадами падала вниз до своего слияния с Алакнандой.
Вытащить рыбу на берег из этого озера — трудное и отчаянное дело, однако я решил не думать об этом и не складывать удочку до тех пор, пока рыба не будет поймана.
На моей стороне озерца вода, устремляясь вперед, превращалась в миллионы маленьких пузырьков; здесь было глубоко, а на полпути до другого берега показывалось усыпанное гальками дно, поверх которого слоем в четыре — шесть футов текла вода. Над этим галечным дном, каждый голыш и камешек которого был виден сквозь прозрачную воду, масса рыб от трех до десяти фунтов весом медленно двигалась против течения.
В то время как я глядел на них, стоя на скалах в двенадцати футах над водой с двухдюймовой блесной на тройнике в руках, стайка молоди, сверкнув в глубине, пронеслась над каменистым дном, преследуемая по пятам тремя большими усачами. С помощью отличного лососевого спиннинга — друг Харди никогда не предполагал, что он будет таким образом использован, но на самом деле это уже было не впервые, — я забросил блесну и в охотничьем пылу несколько преувеличил бросок, в результате чего блесна ударилась о противоположную скалу, поднимавшуюся над водой примерно на два фута. По совпадению, блесна слетела в воду как раз в тот момент, когда у скалы появилась стайка молоди, и едва блесна коснулась воды, как была схвачена усачом, шедшим одним из первых.
Если производишь подсечку с длинной лесой, стоя на возвышении, всегда надо ждать весьма сильного натяжения снасти, но моя прекрасная удочка выдержала, и крепкий тройной крючок основательно засел во рту усача. Усач, казалось, не понял, что произошло: повернувшись ко мне своим светлым брюшком, он две-три секунды качал головой из стороны в сторону. Потом, напуганный болтающейся блесной, все время ударяющей его по голове, сделал мощный рывок и стремительно метнулся вниз по потоку, расшвыривая во все стороны небольших рыб, залегших на каменистом дне.
При первом рывке усач пронесся вперед, потянув с катушки сто ярдов лесы, и после секундной остановки ушел еще на пятьдесят ярдов. На катушке оставалось вполне достаточно лесы, но рыба вошла в излучину озерца, приближаясь к его выходу, — это было опасно. Поочередно отпуская и натягивая лесу, я в конце концов добился того, что повернул голову усача против течения. Сделав это, я весьма осторожно протащил его назад по излучине на тот участок воды, который мог просматривать со своего места.
Как раз подо мной выступ скалы образовал заводь, и вот после получасовой игры-сопротивления рыба позволила себя туда завести.
Теперь я решительно добрался до трудного места и только было с сожалением подумал, что преодолеть его не смогу и поэтому рыбу придется
