Михаил Черемных - Возвращение в Сары-Черек

Ознакомительная версия.

© Черемных М.А., текст, иллюстрации, 2008

© Товарищество научных изданий КМК, издание, 2008

Однажды, ещё в Иркутске, перед тем как отправиться в далекий, совершенно неведомый Тянь-Шань, я зашел в библиотеку и просмотрев десяток справочников, разных лет, с удивлением нашел там упоминания об уникальных ореховых лесах. Это моё удивление не закончилось, когда уже не первый год я бродил под тенистыми кронами орехов. Не закончилось оно и сегодня, по прошествию нескольких лет, как мы покинули эту горную страну. Книга «Возвращение в Сары-Челек», не появилась бы без одного незначительного события. В 1988 году, будучи научными сотрудниками одного из академических учреждений Бишкека – Института биологии, мы с коллегами, закончили многолетнюю работу над важным правительственным заданием – крупномасштабной геоботанической картой, входящей в серию карт о природе Киргизии. Это было знаменательное событие. Прошли собрания, поздравления. Где-то в это же время нашу лабораторию посетил известный журналист из популярной газеты… На следующий день после визита журналиста я зашел в кабинет заведующего, доктора биологических наук, A. C. Цеканова и тот, пуская клубы густого сигаретного дыма, некоторое время вертел в руках исписанный лист бумаги, точно не знал, в какой угол стола его положить. Наконец, определившись с листом, он повернулся ко мне.

– А, Михаил, садись. Тут одно предложение поступило. Даже не думай отказаться, я обещал. Нужно подготовить два-три научно-популярных рассказа, о редких декоративных или лекарственных растениях нашей республики, или о сообществах интересных, ну там о лугах, болотах, лесах или пустынях. Ты же жил в Сары-Челеке, вот и напиши что-нибудь оттуда, мы потом выберем и опубликуем самый удачный.

Я начал, возражать, но это ни к чему не привело.

– Не получится – никто тебя не осудит, но ты все же постарайся, – добавил он. Прошло несколько недель, несколько месяцев, но никто не вспомнил об этом странном задании. Мною было подготовлено не 2-3, а где-то 7-8 рассказов.

Проходило время и мне стало ясно, что о сочинениях моих никто не вспомнит, впрочем, и напоминать о них я то же не стал, чувствуя какую-то незрелость в восторженных и чересчур красочных сюжетах, особенно, когда начинал почему-то сравнивать свой стиль со стилями известных авторов-натуралистов: «Недотягивают, как много недотягивают!», сокрушался я. Время от времени, когда какой-то дятел стучал в голове, точно напоминал о необходимости заняться рукописями, я доставал их из стола, вставлял новые эпизоды и прятал в стол. За год-полтора рукописи обросли многоэтажными поправками и дополнениями, они стали совершенно несопоставимы по объёму с теми, что были написаны изначально, а первые восторги уже отыскивались с трудом в разросшемся тексте. Наконец, переписав рукопись в очередной раз, я изложил её содержание от первого лица, добавил элементы хроники, сделал попытку превратить разобщенные рассказы в главы единой книги, с общей сюжетной линией. Удалось ли мне это сделать?

Это книга о растениях и растительных сообществах. Перелистывая её страницы, Вы пройдетесь по горной тайге, по широколиственным лесам из ореха грецкого, по луковым лугам и горным полусаваннам. Вы познакомитесь с сообществами других всевозможных экзотических трав, которые будут скрывать с головой, кустарников – преодолеть которые можно будет только по кабаньим ходам, ползком, и всюду они будут так близко, точно вы сами раздвигаете их многочисленные стебли своими руками. Вы будете различать их, читать названия и видеть как их много. Местами сюжетная линия теряется, как тропа на высоких водоразделах. Вы увидите звёздное небо над головой, поищите ответы на другие навязчивые вопросы современности, по философии, истории, экономике, поспорите со своими оппонентами на тему, что ждет нас впереди, но не долго вы будете блуждать под звездным небом, сюжетная линия снова появится, как тропа, которую только что потеряли и вновь нашли. Станет весело, солнечно, и преграды превратятся в веселое приключение, а впереди всех ждет горячий чай, незатейливый ужин и интересные рассказы у костра.

В книге много событий, любопытных историй, примечательных наблюдений и встреч с интересными людьми. Они описаны так, как происходили на самом деле. Её герои реальны, ни одна фамилия не вымышлена, приключения не приукрашены. Я признателен своим попутчикам и терпеливым спутникам, которых протащил по горам, иногда с непредвиденными трудностями и опасными моментами, вместо ожидаемой ими, более легкой прогулки.

Итак, мы побываем в Чаткальском хребте – на реке Кара-Суу и её притоках, заедем в город Таш-Кумыр, в села Караван, Джанги-Джол, Кызыл-Туу, поживем в Арките – в Сары-Челекском заповеднике, в Бишкеке – столице Киргизии, погуляем по улицам города Ош и ещё в других местах.

25 июня. Иногда получается так, что событие, к которому основательно и долго готовились, надвигается неотвратимо, и складывается впечатление, что оно всё же захватывает нас врасплох. Мы уже ничего не можем изменить… Нечто похожее происходит и теперь. Я выезжаю в экспедицию, в южные отроги Чаткальского хребта. Это бы ещё куда ни шло, но на этот раз со мной собираются Мария Александровна и двое сыновей. В сумке старшего, семилетнего Александра, я нашел карандаши, десяток ручек – больше чем у меня, географические карты и старый сломанный фотоаппарат, который, он, вероятно, надеялся отремонтировать в горах. Младший, пятилетний Антон, приготовил кучу вещей, необходимых в экспедиции, среди которых роликовая доска, маска и трубка для подводного плавания. В рюкзак жены я не рискнул заглянуть.

Распределив общие вещи пропорционально физическим возможностям каждого из участников, мы заблаговременно загрузили всё это в попутную машину зоологов, направлявшуюся во главе с Эмилем Джапаровичем Шукуровым – известным бишкекским писателем, орнитологом и художником – в Ферганский хребет. Тем не менее, всю ночь была суета. Нужно было оставить комнатные растения так, чтобы они не засохли, за два-три месяца нашего отсутствия. Я заворачивал их в целлофан вместе с посудой, оставляя на поверхности только самую верхнюю часть растений, заливал туда побольше воды…

Вчера обсуждали предстоящую поездку со старейшим сотрудником лаборатории – Лидией Ивановной Поповой. Она напутствовала и напоминала где побывать, что посмотреть, сказала, что отправит к нам машину, где-то в августе, для поездок по некоторым ущельям Чаткальского хребта. Там надо было многое посмотреть, уточнить. Понимая, что машину вряд ли удастся «пробить», я слушал Лидию Ивановну, утвердительно покачивая головой.

Ловлю себя на ощущении, что со смешанным чувством тревоги и радости уезжаю от городской спешки и суеты. От житейской неустроенности и от однообразной необходимости каждый день приезжать в Институт. От пыльных автобусов, заплеванных улиц и подъездов домов, вызывающих чувство отчаяния, что люди сами создают вокруг себя такие условия. От неотредактированных статей, от неотправленных писем…

Уезжаю с надеждой, что где-то в горах, ритм жизни будет иной и возможно на крутом склоне или под развесистым орехом я смогу привести в порядок свои мысли, сделать новые описания ботанических ландшафтов, найти недостающие звенья классификационной схемы…, уезжаю и от необходимых срочных дел, с которыми не всегда легко расставаться.

Не смотря на все проблемы связанные с отъездом, особое удовлетворение доставляет мысль, что я, наконец-то, надолго расстаюсь с начальством. Я не имею в виду давно уже перешагнувшую пенсионную черту жизни Лидию Ивановну – начальников и без неё было достаточно. Напротив, в ней я видел последний «реликт», «оплот», «форпост» еще сохранившейся, но уже безвозвратно уходящей в прошлое «классической ботаники». Образы её современников можно найти сейчас только в «воспоминаниях» старых книг. За несколько лет совместной работы у нас не было недоразумений, обид или ссор. Не досаждало и другое – предпенсионное начальство, считавшее своих младших коллег чем-то вроде разнорабочих и возложившее только на себя заведомо непосильную задачу – быть единственными сподвижниками современной геоботанической науки. Не раз на собраниях, я слышал их воодушевленные возгласы: «Мы идем верным путем!» Так было всегда, когда дело касалось «стратегических направлений» в геоботанике. А были ли таковые? На меньшее – они не шли. А впрочем – и они были неплохие люди, по-своему симпатичные, интеллигентные, как и все ученые.

Месяцем раньше. Мы работаем в Институте. В открытое, но зарешеченное окно свесилась листва и белые от обильных цветов ветви какой-то южной черёмухи. Комнату наполняет чудесный аромат. На улице тёплая, мягкая, совершенно не забываемая, фрунзенская весна. Перед нами развернута очень старая, рукописная, геоботаническая карта, о годе составления которой можно только догадываться. Может, 1930 или 1933-й.

Ознакомительная версия.