В труднодоступном районе на стыке границ Эфиопии , Кении и Судана живет племя сурма, отгородившееся от внешнего мира. С окончанием сезона дождей мужчины-сурма устраивают жестокие поединки. По традиции перед ними взрослые и дети с серьезностью предаются кропотливой работе: разрисовывают друг друга с головы до ног причудливыми узорами. И в этой росписи по телу, в извилистых линиях и кругах, в изысканно-причудливых узорах, возможно, скрыты неведомые нам, людям иной культуры, глубокий смысл и тайные знаки.
Сурма — самые оригинальные декораторы человеческого тела. В мазках немудреного природного красителя они выражают свое настроение, отношение к окружающей их действительности, а возможно, зашифровывают призыв к соплеменникам
Вообще-то говоря, сурма раскрашивают свои тела (этнографы называют это занятие бодипейнтингом) не только перед поединками, но и по самым разным поводам, а порой и без повода, под настроение, делают они это удивительно умело. Раскрашивают преимущественно двумя красками — белой (природный мел) и оранжево-красной (охра). Белый цвет служит, как правило, фоном, а цвет охры — основным оттеночным. Рисуют на теле просто влажными пальцами, счищая с кожи, а у большинства из них она имеет приятный темно-коричневатый цвет, предварительно нанесенный на тело и засохший мел. Придать себе такую «грунтовку» нетрудно, достаточно окунуться на время в корыто с хорошенько разведенным в воде толченым мелом, а потом дать молочно-белой взвеси высохнуть на себе сплошным белым налетом. Цветов, таким образом, получается три: белый, темно-коричневый (цвет тела) и оранжево-красный.
Последним сурма пользуются меньше и бережнее. Красная краска у них скорее праздничная. Этот цвет — в большей степени привилегия женского и отчасти детского «макияжа», нежели мужского, хотя и сильный пол также изредка пользуется ею. Охрою наносят яркие, доминантные, точки, а также заполняют или оттеняют контуры узоров, прорисованных на теле пальцами. Если белый фон обычно блеклый и полупрозрачный (сквозь засохший мел заметно просвечивает кожа), то пятна охры обычно яркие, сочные. Это благодаря добавлению в краску животного масла или жира. Зеркалами сурма не пользуются, а потому узоры наносят не сами себе, а друг другу, и тут, конечно, есть свои выдающиеся мастера.
Изначально раскраска тела у этого народа имела, скорее всего, ритуальное значение, поэтому здесь со временем выработались свои каноны. Самым распространенным в телесном орнаменте сурма, и до некоторой степени каноническим, можно считать узор из ряда параллельных волнистых линий, наносимых вертикально от шеи и плеч до колен. Реже такой волнистый узор усложняется добавлением к нему прямых линий, точек, дополнительных завитушек на груди и плечах.
Волнистая линия почти всегда плавная и правильная: отклонение влево равно отклонению вправо. Острые углы или ломаные геометрические фигуры в каноническом рисунке сурма редки. В раскраске мужских лиц преобладает все та же волнистая линия: ото лба в обход глазниц к носу, затем от носа, огибая рот, к скуле и вновь к подбородку. Узор правой половины лица всегда зеркально повторяется в левой. В макияже девичьих и особенно детских лиц часто встречается мотив «солнышка»: белый круг, обводящий овал лица с радиальными лучами от центра к краям, или тот же круг, но с белыми и оранжевыми крапинками внутри, словно семена подсолнуха.
Оранжевый цвет росписи придает охра. Ее сурма используют редко, например по праздникам, чтобы украсить смуглые тела своих женщин и ребятишек
Существует мнение, что тот или иной орнамент содержит некое «зашифрованное послание». Подтвердить или опровергнуть это трудно, но, возможно, отдельные элементы рисунка действительно «говорящие». Не исключено, что изначально они графически воплощали имя или прозвище их носителя, а может быть, указывали на принадлежность к определенному клану.
По разному поводу раскраска наносится разная. Например, если раскраска боевая, то рисунок на теле может означать воплощенный в линиях и красках боевой клич, типа «Я — твоя смерть». А если раскраска, напротив, праздничная или предбрачная, то орнамент на теле девушки может говорить: «Возьми меня» или «Я стану плодовитой». Но это лишь предположения. Женщину-сурма спрашивать о значении картин на ее теле бесполезно. За женщин у сурма говорят мужчины, они же их и раскрашивают.
За неприступными скалами
Сурма — одно из самых интересных и малоизученных племен в мире. Они живут в междуречье Омо, Баро и Белого Нила, редко посещаемом исследователями. Из-за сложного рельефа, тяжелого климата и полного отсутствия дорог, связи и прочей современной инфраструктуры эти места не контролируются центральным правительством Эфиопии. Сюда нельзя добраться автотранспортом, даже самые мощные внедорожники не могут преодолеть топкую кашу, в которую превращаются тамошние плодородные рыхлые почвы в сезон дождей, и уж тем более взобраться по почти отвесным склонам, которые ведут из зараженных малярией влажных низин на вершины горных плато, где обитает это племя. Часто даже мулы не в состоянии преодолеть эти невероятные эскарпы, вздымающиеся вверх на несколько сот метров почти под прямым углом.
Девушки-сурма встречают новую луну, вплетая в волосы пучки травы и тонкие ветки. А вообще, прически женщин-сурма изумительны, так только африканки умеют себя «подать»
Малая изученность сурма объясняется не только их географической изоляцией, но и нежеланием общаться с иноплеменниками. Сурма — народ гордый. К европейцам, в противовес досужим домыслам новейших «исследователей», они относятся не агрессивно, но с оттенком некоторого высокомерия и отчасти даже пренебрежения. Дети сурма, в отличие от большинства африканских детишек, не будут, наученные взрослыми, хватать вас за руки и одежду, кричать в след «you-youyou » и клянчить «мани».
Сурма позволят их сфотографировать, но никогда не будут навязчиво совать свои физиономии в объектив вашей расчехленной камеры. Напротив, они равнодушно отвернутся от вас, демонстрируя всем своим видом (насколько искренне, тут уж трудно сказать), что вы, вместе со всеми своими техническими побрякушками и возней вокруг них, им совершенно неинтересны.
Если вы попросите сурма попозировать вам перед камерой, он, скорее всего, не откажется, но назовет вам сумму, которую вы обязаны будете ему заплатить. При этом цена может оказаться совершенно несуразной (ценности бумажных денег они совсем не понимают: внутри племени основную роль до сих пор играет натуральный обмен), а потому эти бумажные «фантики» они принимают за некое «правило игры» и пользуются ими, лишь когда приходят на рынки эфиопских селений. Если плата за снимок покажется вам чрезмерной и вы попытаетесь ее снизить, то сурма не станет торговаться с вами, как не преминули бы сделать их более «цивилизованные» соседи, он, полный достоинства, просто отправится заниматься своими делами. Во всяком случае, так было лет пятнадцать назад, когда сурма редко баловали своими визитами белые люди.
