Петрели
Казалось, что птицы и рыбы убегают от сего неприятного климата: первых мы видели очень мало, из рода петрелей{66}, а последних и того меньше. Однако ж нам удалось поймать удою одну из рода известных обжорливых рыб, называемых англичанами shark, а французами requin{67}. Пойманная нами рыба весила без головы и без хвоста 2 пуда 9 фунтов и послужила очень хорошим блюдом для нас и для команды, будучи хорошо уварена и приправлена горчицей, уксусом и перцем.
Кроме сей добычи, мы воспользовались сильными дождями и набрали несколько бочек дождевой воды: она служила нам для варения пищи и для мытья белья. Надобно сказать, что как бы хорошо ни была сварена сия вода, она всегда удерживала в себе какой-то противный вкус и запах; чай из нее совсем терял свою приятность.
Настоящий SO пассат встретил нас около полудня 18-го числа по обсервации в широте 2°З′4" N, в долготе по хронометрам 25°55 ½'. Сначала стал он дуть от SSO очень тихо; потом, постепенно усиливаясь и отходя понемногу к О, сделался свежий ровный ветер. С пассатным ветром наступила также и ясная погода. Иногда облака покрывали небо, но они были редки, светлы, неслись высоко, не причиняя ни дождя, ни крепких порывов. Прохладительный умеренный ветер и сухая благоприятная погода доставили нам большое удовольствие после всех претерпенных нами неприятностей. Мы вымыли, вычистили и окурили деки. Офицеры и матросы просушили и проветрили свое платье, вымыли белье и вычистили все вещи, которые от тепла начали плесневеть и ржаветь. Можно сказать, что мы получили новую жизнь со дня встречи пассатных ветров. 19 декабря видели мы два судна и с мореплавателями одного из них, принадлежащего Американским штатам, говорили. Оно плыло из Восточной Индии в Северную Америку, а другое, очень большое судно, шло с нами почти одним курсом; по всем приметам, оно должно быть португальское, идущее в Бразилию.
20 декабря во 2-м часу после полудня прошли мы экватор в долготе 27°11′. Ветер тогда был умеренный и погода прекрасная.
У иностранных мореплавателей есть обыкновение совершать при переходе через экватор некоторый смешной обряд, издавна введенный и по сие время наблюдаемый на английских, французских и голландских судах. Оный состоит в том, что все те, которые в первый раз проходят экватор, должны богу морей (коего обыкновенное местопребывание полагать должно на самой границе северного и южного полушария) приносить некоторую дань, обмывшись прежде в морской воде.
На английских военных кораблях обряд сей иногда отправляется с большой церемонией и парадом, к которому за несколько дней начинают приготовляться. Один матрос представляет Нептуна, другой – супругу его Амфитриду, третий – сына их Тритона. Некоторые из них играют роль морских существ, составляющих свиту или двор бога морей. Не нужно сказывать, я думаю, что мифология не призывается в совет к составлению приличных нарядов для сей водяной труппы; им позволяется при таких случаях обыкновенно руководствоваться собственным своим вкусом, который отгадать немудрено: чем безобразнее, тем лучше.
В час прохождения экватора, если это случится днем, а когда ночью, то поутру на другой день, Нептун и вся его свита в полном уборе сбираются на бак. Он спускается по веревке с носу корабля почти до самой воды и кричит в рупор страшным голосом: «На корабле – алло?» Тогда непременно капитан сам должен ему отвечать со шканец: «По ответе – алло».
Нептун начинает делать вопросы: какой корабль, кто командир, откуда и куда идет, и есть ли на нем такие, которые в первый раз проходят экватор.
Получа ответы на каждый вопрос порознь, он кричит: «Ложись в дрейф». На сие капитан приказывает класть грот-марсель на стеньгу, не в самом деле, а только примерно, а корабль продолжает плыть без остановки. Тогда Нептун поднимается на бак, садится в сделанную для сего нарочно колесницу и, будучи окружен всей свитой своей, едет по шкафуту{68} на шканцы. Колесницу его везут шесть или восемь совершенных чудовищ, с длинными распущенными волосами и с распещренным разными красками нагим телом, от головы до поясницы; музыка ему предшествует.
По прибытии на шканцы строй солдат отдает честь. Капитан принимает его и подает список всех тех, которые прежде не проходили экватора. После нескольких вопросов и ответов с той и другой стороны, в коих Нептун всегда старается ввернуть сколько можно более остроумных и замысловатых шуток, он с такой же церемонией при громе музыки отправляется со шканец на палубу. Там царедворцы его ставят пребольшую кадку, наполненную водой, и Нептун посылает, выкликая по списку, за теми, кто не проходил экватора прежде, чтобы представились ему для изъявления своего почтения и для принесения должной дани. В ответ на его призыв обыкновенно офицеры и пассажиры посылают к нему бутылку или две водки, извиняясь, что дурное состояние здоровья, домашние хлопоты и пр. лишают их удовольствия иметь высокую честь представиться владыке морей.
Все такие извинения всегда принимаются отменно благосклонно. Но кто не в состоянии или не хочет сделать упомянутого приношения, тот должен сам явиться непременно и выдержать следующую церемонию: завязывают ему глаза и сажают на доску положенную поперек кадки, наполненной водой. Один из свиты, представляющий нептунова брадобрея, намазывает ему бороду, а часто и все лицо, вместо мыла смолою и бреет куском дерева с аршин в длину, обрубленным наподобие бритвы. После сего, по данному знаку, доску с кадки из-под сидящего на ней вмиг выдергивают, и он погружается в воду, и лишь едва успеет выкарабкаться, как вдруг ведрами со всех сторон его обливают.
Все представляющиеся Нептуну непременно должны следовать сему порядку; этикет его двора требует того. Последствием всех таких церемониальных дней обыкновенно бывает то, что на другой день Нептун, Амфитрида, Тритон, все царедворцы и их друзья чувствуют необыкновенную головную боль от действия многих приношений.
Желая сделать для наших матросов сколько возможно памятнее сей день, в который российское судно проходило экватор, я позволил им следовать подобному обряду, с одним только исключением, а именно: запретил давать им водку; но по окончании церемонии велел сварить для них пунш.
С экватора, при определении курса, вообще держался я того же правила, как и вступя в SO пассатный ветер: идти самый полный бейдевинд{69}, а когда ветер отходил к О, то шли мы и полнее, наблюдая с точностью, чтобы направление генерального нашего пути было в параллель бразильскому берегу, простирающемуся от мыса Св. Августина до каменьев, называемых Аброголас{70}, которых параллель прошли мы в ночь с 30 на 31 декабря. На сем переходе ничего особенно занимательного с нами не случилось. Волнения совсем не было, и море всегда было спокойно. Почти постоянно светлая погода позволяла нам всякий день делать разные астрономические наблюдения как для определения широты и долготы, так и для сыскания склонения компаса.
С самого вступления в SO пассатный ветер мы беспрестанно всякий день и ночь были окружены великими стадами больших рыб, которые за нами следовали во все время подле самого борта, но поймать мы ни одной не могли. У нас были все рыболовные инструменты: разного рода уды, гарпуны, остроги и пр., и мы пробовали все известные нам средства, однако ж всегда без успеха. Я считаю, что для сего надобно особое искусство, или, лучше сказать, ловкость: должно знать сноровку, когда ударить и каким образом, потому что на английских кораблях мне случалось видеть матросов, убивавших острогами по нескольку рыб в день и при весьма большом ходе.
Пройдя параллель каменьев Аброголас, мы стали держать западнее, вдоль берега, идущего от сих каменьев к мысу Фрио{71}.
Новый год мы праздновали так, как уединенное наше положение и беспрестанное двухмесячное пребывание в море нам позволило. Команде велел я сварить пунш, а тем, которые не пили пуншу, давали чай.
В полдень 3-го числа прошли южный тропик. На другой день (4-го числа) и поутру 5-го числа видели много носящегося лесу, хворосту, всякой травы и два апельсина; некоторые из деревьев были очень велики. На одно из них мы едва было не нашли; ход судно имело большой, и если бы не успели вовремя увидеть и отворотить, то, ударившись в конец дерева, могли бы повредить обшивку. Для того я велел после беспрестанно одному человеку сидеть на утлегаре{72} и смотреть вперед: сим способом мы миновали еще несколько деревьев, не тронув ни одного.
Ветры и погоды продолжали нам благоприятствовать, хотя первые со дня перехода нашего через тропик перестали быть столь постоянны, как прежде.
В ночь с 6-го на 7-е число ветер дул крепкий, порывами, а особенно поутру. Тонкие светлые облака неслись с невероятной скоростью по ветру и были гораздо ниже обыкновенного их стояния в атмосфере здешнего климата. Ночью мы несли только одни марсели{73}, к полудню ветер сделался тише, и мы опять поставили все паруса. Сегодня поутру видели мы под ветром у нас португальское двухмачтовое судно, шедшее нам навстречу; а после полудня прошел мимо нас необыкновенно большой кит: я никогда не видывал кита такой чрезвычайной величины.
