Репутация Нансена позволила ему получить и поддержку правительства, и деньги. Но так случалось не со всеми – Арчер, уважаемый человек и владелец судоверфи, жестоко страдал от недостатка средств. В одном из своих писем он писал Нансену:
Мы так много потратили на этой неделе на постройку корабля, что нам не хватит на выплату зарплаты в эту субботу, поэтому я вынужден просить сделать еще один платеж.
Ход строительства корабля (конечно, без таких бытовых подробностей) широко освещался в печати. Новая экспедиция Нансена была национальным предприятием, сознательно использовавшимся в деле обретения независимости. Спуск корабля на воду 26 октября 1892 года стал очень эмоциональным и патриотическим событием. Тысячи зрителей собрались в доке Арчера, расположенном в городе Ларвик в южной части Норвегии. Нансен сумел создать интригу. Он окружил название корабля тайной. Его окрестила Ева, жена Нансена, причем имя, вопреки ожиданиям определенной части публики, не имело шовинистического оттенка, – она назвала его «Фрам» («Вперед»).
Строительство «Фрама» вернуло к жизни полярные амбиции Амундсена, а лекция Аструпа еще больше раздула это пламя. В день летнего солнцестояния 1893 года, преисполненный страстей и энтузиазма, он отправился посмотреть на триумфальное отплытие Нансена из Христиании. «Фрам» должен был выйти из порта в сопровождении эскорта из несметного количества малых судов.
В начале июня Амундсен решился пойти на свой первый экзамен в университете (его сдавали перед началом изучения выбранной специальности). И справился с ним, правда, получив минимальный балл. Этого следовало ожидать, учитывая, что он (по воспоминаниям его друзей) открыто пренебрегал учебой. В любом случае теперь он мог приступать к изучению медицины. Но в сентябре умерла мать – и Амундсен бросил университет, наконец-то обретя свободу и решившись следовать собственным желаниям.
До этого момента полярные интересы Амундсена были не более чем мечтами, возможно, в немалой степени даже бегством от неблагоприятной действительности. Теперь же он намеревался действовать как можно быстрее. Последние месяцы были щедры на события: экзамен в университете подтвердил его худшие ожидания, умерла мать, уплыл Нансен. Именно тогда мысли Амундсена впервые пересекли границу реальности: он предпринял первую попытку присоединиться к полярной экспедиции.
Амундсен услышал о норвежском путешественнике в Арктику Мартине Экролле, который в городе Тромсё на севере Норвегии готовил экспедицию на Шпицберген. И 23 октября Руаль написал Экроллу о своем желании присоединиться к походу. Письмо было очень искренним:
Я давно одержим огромным желанием участвовать в одной из интересных арктических экспедиций, но до сих пор этому препятствовали различные обстоятельства. Первое и главное – родители хотели, чтобы я учился. Второе – возраст. Однако теперь обстоятельства изменились. Отец умер несколько лет назад; месяц назад мать – последняя ниточка, связывавшая меня с домом, – скончалась от воспаления легких. Моих братьев – а у меня их трое, все старше меня – разбросало по всему свету, каждый занимается своим делом. То есть я остался один, и мое стремление присоединиться к этому великому предприятию возросло еще больше. Я окончил школу три года назад и все это время изучал медицину. Мой опыт в данной области невелик, но его можно обратить на пользу делу. Я намерен потратить всю следующую зиму на изучение метеорологии, картографии, геодезии и других предметов, которые могут пригодиться в экспедиции. Мне исполнился 21 год. Я немного близорук, но не сильно. Очков никогда не носил. Бумаги готов представить по первому требованию. В том числе, разумеется, и свидетельство о состоянии здоровья – его прилагаю сразу. Условия, на которых я хотел бы Вас сопровождать, просты. Жалованья я не прошу и буду делать все, что скажут. Если Вы захотите встретиться и поговорить со мною лично, я готов приехать куда угодно. Наверное, есть уже много кандидатов, возможно, обладающих лучшими качествами, чем я, так что шансов у меня мало. Однако я завершаю свое обращение к Вам с глубокой надеждой на благоприятный ответ.
Не ожидая ответа, Амундсен перепробовал еще много чего. В середине ноября он написал письма в шведско-норвежское консульство в Лондоне и в газету «Таймс» (подписавшись «студент-медик»), пытаясь уточнить информацию об экспедиции Джексона – Хармсворта. Она отправлялась к Земле Франца-Иосифа под руководством Фредерика Джексона, английского путешественника и знаменитого охотника, и финансировалась Альфредом Хармсвортом, позднее лордом Нортклиффом, знаменитым газетным магнатом, который в пору описываемых событий был просто владельцем журнала.
Ни консульство, ни «Таймс» не помогли ему. Ответ Экролла также разочаровал, но содержал полезные инструкции. Исследователь писал, что предметы, о которых упомянул Амундсен,
были бы без сомнения преимуществом. Кроме того, знакомство с правилами ухода за собаками и навыки тренировки собак также пригодятся в любой арктической экспедиции. Я не потребую от участников больше того, с чем способен справиться любой человек, занимающийся активными видами спорта, предпочтя упорство и выдержку чрезмерному спортивному энтузиазму.
Далее Экролл сообщил, что в экспедицию хотел бы взять только тех людей, с которыми знаком лично. Но предложил встретиться, когда приедет в Христианию.
То, что Вы хотите взять с собой только тех, кого уже хорошо знаете, довольно разумно [писал Амундсен в ответ], поскольку в экспедиции такого рода можно положиться исключительно на людей из близкого окружения…
Я предполагаю весной отправиться в Арктику на зверобойном судне, чтобы подготовиться как к климату, так и к трудностям, с которыми придется столкнуться… Относительно ухода за собаками и правил их тренировки я, к сожалению, должен признать свою полную неосведомленность. Если бы я знал, как этому научиться, то немедленно приступил бы к занятиям…
Ничего из этого не вышло, по крайней мере, так, как предполагал Амундсен, но в их переписке прослеживаются интересные аспекты. В частности, заметна присущая Амундсену комбинация прямоты и скрытности. Он без обиняков объяснил свою семейную ситуацию – что было важно в обществе, где семья значила очень много и человек был в некотором роде совокупностью своих предков и родственников, – и откровенно признался, что отсутствие привязанностей и совершеннолетие позволяют ему идти своим собственным путем. С другой стороны, он довольно искусно скрыл свои университетские результаты. Из-за задержки со сдачей экзамена он изучал медицину как таковую всего несколько месяцев. Но интереснее всего в этой переписке понимание Амундсеном ключевых принципов полярных исследований, а именно признание необходимости предварительной подготовки, акклиматизации и умения обращаться с собаками.
Амундсен отлично знал о своих недостатках. Не дожидаясь ответа Экролла, он начал искать способы получить нужные навыки. Научиться управлять собачьей упряжкой было трудно, поскольку их в Норвегии еще не существовало. Такие упряжки стали использовать позднее по примеру Гренландии и Аляски. Поэтому Амундсен начал с того, что было ближе и понятнее, – с лыжного спорта. Наряду с собаководством это казалось ему фундаментальными навыками полярного исследователя. На что обращали внимание далеко не все. Так, примерно в это же время сэр Клементс Маркхэм, отец-основатель современных британских исследований Антарктиды, сформулировал собственное правило полярной экспедиции, которое гласило: «Никаких лыж. Никаких собак».
В конце XIX века жители Норвегии могли начинать полярные исследования прямо с порога собственного дома. Зимой высокие горные гряды превращались в настоящую terra incognita. Мало кто решался отправиться туда с ноября по март.
Но некоторые состоятельные горожане, охваченные романтическими порывами, в поклонении прародительнице природе ломали привычные правила поведения и устремлялись в зимние горы. Амундсен жаждал присоединиться к этим первопроходцам, однако попасть в крошечное сообщество избранных было непросто.
Помог Густав, старший брат. Он был женат на родственнице одного из таких первых горнолыжников. С этим человеком, журналистом по имени Лаурентиус Урдал, Руаль и хотел познакомиться.
До того момента о планах молодого Амундсена никто не знал. Он отказывался ими делиться, пока не достигнет хоть какого-то успеха. Но Густав хотел знать, чем вызвана просьба, и поневоле карты пришлось раскрывать.
Густав забеспокоился о судьбе младшего брата: полярные исследования – не слишком надежная профессия. Но в тот момент все сведя к шутке, он все же попросил Урдала взять Руаля под опеку. Сам Густав к тому времени был уже судовладельцем и уважаемым человеком – разве можно проигнорировать его просьбу? И Урдал пригласил Руаля покататься на лыжах в Западных горах на Новый год.
