Революционные войска Ататюрка начали новую эру в истории Турции и в другом отношении. Летописцы прошлого неизменно повествовали о властителях, враждовавших между собой, о царских династиях, которые возвышались, свергали одна другую, приходили в упадок. Но мы ничего не знаем о тысячах рабов и рабочих, построивших великолепный Эфес. Не найдено ни одного оставшегося после них черепка. О том, как они жили, можно строить лишь догадки.
При Ататюрке народ стал силой, с которой нельзя не считаться. Конечно, капиталистический строй с остатками феодализма сохранился, и в лице Мендереса к власти пришла крупная буржуазия. Однако народные массы все энергичнее заявляют о своих правах. Свидетельство этого — свержение правительства Мендереса.
На турецком кладбище мы попросили перевести арабскую эпитафию. На памятниках над могилами мужчин изображен тюрбан, а над могилами женщин стилизованный цветок. В красочных выражениях восславляет турок достоинства своей покойной супруги: «…мила, как роза, она превратила мою жизнь в рай…». Чуть позднее мы встретили старую крестьянскую чету: муж преспокойно ехал на осле, а жена брела рядом с тяжелым узлом на голове. Обычная картина! Основное бремя труда ложится на женщину. Сразу вспомнились слова эпитафии: «…превратила мою жизнь в рай…».
Дальше к югу мы увидели первые караваны верблюдов. Вдоль дороги тянулись плантации бананов и цитрусовых, инжира и маслин. По ночам нам долго не давал уснуть стрекот цикад. Одним словом, мы в субтропиках!
Уже тысяча километров отделяет нас от Босфора. Мы прибываем в Пергам, в прошлом крупный центр торговли и ремесел. Здесь из кожи козленка был изготовлен высококачественный писчий материал — пергамент. В греко-римскую эпоху Пергам был излюбленным городом римской знати. Еще и поныне сохранились в хорошем состоянии бани Асклепия, названные именем античного бога медицины. Здесь в амфитеатре ежегодно устраиваются представления по мотивам фольклора, особенно часто исполняются старинные танцы.
Снимать полуразрушенные аркады и строения не всегда легко. К счастью, разбросанные вокруг коробки из-под кинопленки «Агфа» помогают найти наиболее подходящую позицию для съемки. Одновременно они дают представление о масштабе экспорта ГДР. Наша республика и Турция в течение многих лет связаны торговыми соглашениями.
Покидаем Пергам. Через сто километров мы вновь после долгого перерыва подъезжаем к Средиземному морю, светящемуся лучистой синевой. Сильно изрезанное, покрытое густой зеленью побережье так и манит искупаться. Многочисленные гроты и руины затонувших городов и деревень словно специально созданы для подводных экспедиций. Фока, небольшой рыбацкий поселок вблизи Измира, — настоящий рай для пловцов. Здесь мы намерены испытать наше снаряжение для подводного плавания. В этом желании мы не одиноки, на берегу уже стоит несколько палаток, и нас встречают дружескими приветствиями. Целых полчаса обсуждаем по-английски возможности подводного спорта, потом только выясняется, что наши собеседники говорят и по-немецки.
На следующий день с группой итальянских, французских и американских пловцов едем на лодке к острову с крутыми склонами, на 25 метров уходящими под воду. Пристегиваем баллоны со сжатым воздухом, вооружаемся гарпунами, надеваем ласты и маски — и вот уже поверхность воды нависла над нами светящимся сине-зеленым куполом. Так обычно в театре изображают небо.
Медленно погружаемся. На глубине 5 метров нам встречаются первые губки, огненно-красные морские звезды, медузы и небезопасные морские ежи. Нас окружают стайки рыб, отсвечивающих всеми цветами радуги. Маленькие рыбешки то и дело тыкаются мягким ртом в стекло маски. Глубоко под нами виднеются остатки стен; возможно, это следы селения, разрушенного землетрясением. В здешних местах оно не редкость.
На глубине 10 метров давление достигает одной атмосферы. На барабанную перепонку давит ровно килограмм; теперь нужно зажать нос, чтобы во внутреннее ухо попало немного воздуха, иначе перепонка может лопнуть и мы потеряем равновесие.
На глубине 15 метров солнечный свет становится намного слабее, подводный мир принимает темно-зеленую окраску. Здесь царство морского окуня. Мы стараемся продвигаться медленно и осторожно, чтобы не спугнуть рыбу. Приблизиться к ней надо на два метра. Точно нацеливаем гарпун, пускаем его. Рыба молниеносно бросается в сторону, но острие стрелы с крючком попало в цель. Между охотником и его добычей начинается ожесточенная борьба. Морские окуни часто весят больше 20 килограммов. Трудно себе представить, как они сильны. В смертельной схватке с врагом они нередко обламывают острие стрелы, представляющей собой стальной прут диаметром 10 миллиметров. Но наша рыба накрепко повисла на тросике гарпуна. Теперь нужна большая сноровка и выносливость, чтобы удержать рыбу, пока она не ослабеет настолько, что ее можно будет тащить за собой.
По вечерам у лагерного костра звенят песни: приятное развлечение в нашем нелегком путешествии.
Мы знакомимся с одной достопримечательностью турецкого быта, с так называемым долмушем — многоместным такси. В Турции мало железных дорог, и в большинство городов можно попасть лишь на автобусе дальнего следования. Для поездок на близкие расстояния турки предпочитают пользоваться услугами такси — это быстрее и удобнее, — которые ждут на стоянках, пока не наберется достаточно пассажиров. «Долмуш» означает «полный». Весьма меткое название! Когда мы однажды отправились на экскурсию, в небольшой пикап «Варшава» набилось 14 человек, не считая водителя!
В рыбацком поселке мы снова пытаемся уменьшить наш все еще довольно объемистый багаж. Вольфганг, специалист по хозяйственной части, в один прекрасный день распорол палатку и после сложнейших манипуляций сшил ее вновь. Теперь она приобрела форму верши для ловли угрей, и, чтобы влезть в нее на ночлег, нужна воистину акробатическая ловкость. Столь же много труда приходится нам затрачивать и утром, когда мы, соблюдая величайшие предосторожности, выползаем наружу. Однажды в Центральной Африке мы оба одновременно вскочили на ноги, в результате чего на веревках повисли вырванные крепления. Мы успели только высунуть головы, чтобы поглядеть вслед промчавшейся газели.
Однако с этими незначительными неудобствами нас мирило то, что вес палатки сократился вдвое. В третий раз за время путешествия нам удалось существенно уменьшить объем сумок. И все же груз далеко превышал допустимую норму.
