— Живем на своей земле, как варвары. Красоту не видим, не бережем. Что предками нам оставлено, по кирпичику растаскиваем. К природе относимся, как к врагу. Что детям нашим оставим? Воспитывать их на чем, если землю родную, Россию, любить разучились? А? Уловил мысль?
— Уловил.
В Киришах мы с моста не поехали в город, свернули в правобережную промзону, километров десять продирались среди труб, лежащих и стоящих, корпусов, оград, бетона. И вдруг… Нет, Венера Ивановна, начальница рыбоводного хозяйства, ухой нас не накормила: не нашлось ингредиентов для скорой ухи. Однако повстречаться с Венерой Ивановной Алексею Николаевичу было утешно, поглядеть было на что, даже подержать в руках: тяжи кормушки в садке подтянешь, а в кормушке вот такусенькие форельки, в другой — подросшие сеголетки, в третьей — форель товарного вида и веса, в четвертой — карпята ростом с пятачки, в пятой… никого не оказалось; пришлось подымать всю сетку в садке, тогда уже высунулись наружу шипобелужьи, как акульи, хвосты…
Откормочные садки устроены на плаву, на Волхове, в только что вышедшей из емкостей ГРЭС подогретой воде (ее остужают тут на берегу, с помощью фонтанов–распылителей; в водяной пыли — радуги), в устье реки Черной.
Венера Ивановна Янковская сказала, что при плане в сто восемьдесят тонн рыбы нынче дадут 250, к концу пятилетки, глядишь, и к пятистам подберутся. Алексей Николаевич, со свойственным ему максимализмом, заверил, что можно и тысячу взять. Возьмут! Ежели то–то и то–то доделают, того–то и того–то не упустят.
Венера Ивановна Янковская начинала свою рыбоводческую практику на Свирском лососевом заводе, под плотиной Свирской ГЭС. Дело на том заводе так и не развернулось на достойном для ладожского лосося уровне. Дошли до того, что выпускают в Свирь всего двадцать тысяч лососевой молоди в год, а это — мизер. Икру стало не у кого взять: лосося не поймать ни в озере, ни в Свири, ни в Паше, ни в Ояти. А ладожский лосось — особенный…
Здесь, в Киришах, Венера Ивановна Янковская с первого дня, как начали строить рыбоводное хозяйство — по воле и плану Суханова. Территория хозяйства под стать большому заводу. И главное, что поражает: все уже построено. Почти все: огромные кирпичные как бы ангары с рядами ванн, калориферами, воздуходувками — для обогащения воды кислородом. Кормокухни, кормохранилища, отгулочные пруды. Бытовки с душами, красный уголок… И нигде ничто не дымит, ниоткуда никакая дрянь не стекает. Производственный шум, даже с близлежащих промышленных гигантов, сюда не доносится. Ширь Волхова в панораме. Рябь на воде от жирующей в садках рыбы.
Девушки–рыбоводки говорят, что расставаться с форелью, выращенной из икринки, так жалко. Будто с детьми, упорхнувшими из дому…
Вот, пожалуй, и все о Киришском рыбоводном хозяйстве рыболовецкого колхоза имени Калинина. Стоит добавить, что многим хозяйство обязано таланту колхозного рыбовода Алексея Алексеевича Иванцова — он подался в науку. И еще: Венера Ивановна твердо пообещала, что на будущий год здесь в хозяйстве наладят переработку рыбы, уже назначена цена за банку консервированной форели — три рубля.
Вернулись мы с Сухановым в Новую Ладогу (от Киришей до Новой Ладоги около ста километров), зашли в колхозную столовую пообедать. В меню там рыба и не ночевала. Я поделился с бывшим председателем колхоза (нынче зампредом) своим недоумением: как же так, по пять тысяч тонн рыбы в год вылавливают, а своего же рыбака в колхозной столовой накормить ухой из леща — ни–ни? И почему не торгуют в ладожской рыбацкой столице — Новой Ладоге — свежей рыбой — не замороженной, не засоленной (белугошип и форель на 1 мая — исключение) — с живою ладожской голубизною в чешуе?..
Суханов вздохнул, махнул рукой:
— Пробовали. Говорили. Категорически запрещено.
Давайте понадеемся, что это антирыбное — и бесчеловечное — правило наконец отпадет. Такая простая, кажется, мысль: всякая рыба тем хуже, чем дальше уехала от родного ей водоема; самая лучшая уха из той самой воды, откуда и рыба. И — съездим в Новую Ладогу на уху (за два с половиной часа можно доехать)! Право, это величайшее отдохновение для души побывать в новоладожском межканалье, повидать, как вдруг посветлеет, засеребрится в общем–то сумеречный Волхов, переливаясь в бескрайнюю голубизну Ладоги…
Только жаль, что недавно сгорела церковь, построенная в Новой Ладоге Александром Васильевичем Суворовым; великий полководец здесь служил в самом начале своей военной карьеры. В церкви размещалось лакокрасочное производство — горело споро. Поговаривают, что восстановят…
Итак, до новых встреч в Новой Ладоге! Многих лет новоладожскому ветерану Алексею Николаевичу Суханову, посвятившему свою судьбу озеру — сокровищу России на все времена!
КИРИШИ: «БЕЛОК НА СРЕЗЕ ТРУБЫ НА НУЛЕ»
Именно так и сказал главврач Ленинградской областной санэпидслужбы И. Малеванный на митинге трудящихся города Кириши 1‑го июня 1988 года, в День защиты детей: «Белок на срезе трубы на нуле». Для непосвященных малопонятно. Внесем ясность. Доктор Малеванный имел в виду следующее: год тому назад нефтепереработчики, энергетики, химики и просто горожане Киришей вышли на демонстрацию протеста против отравления биосферы выбросами биохимического завода, производящего белково–витаминный концентрат (БВК). Поступление в окружающую среду частиц белка — паприна — привело к аллергическим заболеваниям в городе, прежде всего у детей. Завод остановили на реконструкцию; по одним данным, технология стала безотходной, по другим — малоотходной. Ныне испытывают новую технологию производства БВК. На ком испытывают?..
Изрядно отягощенные горьким опытом, жители Киришей не поверили главврачу санэпидслужбы. Да и как поверишь, если вслед за доктором Малеванным с импровизированной трибуны на площади — грузовика с откинутыми бортами — выступил представитель официальной науки Э. Слепян. Он предложил… выращивать такие деревья, кустарники, травы, чтобы они поглощали из атмосферы вредные вещества. Он посоветовал… копать траншеи — тоже что–нибудь поглотят… Значит, есть в воздухе нечто, что следует поглощать… Кому же верить?
Главного врача Киришской центральной районной больницы В. Есиповского, первым забившего тревогу по поводу аллергической угрозы, исходящей от БХЗ, отстранили от должности по настоянию облздрава и горисполкома: с пристрастием поискали упущения по службе — и нашли. Отстранили и его ближайших коллег…
Стою на площади города Кириши, распахнутой к Волхову, в напоенный цветущей сиренью вечер раннего лета, в толпе людей, тесно стоящих, но не мешающих друг другу, очень сосредоточенных, без улыбок. Организаторы митинга — ставшая известной на всю страну киришская Шестая секция (в обществе охраны природы пять секций; в Киришах учредили Шестую) и горисполком. Сосчитали, что собралось на площади восемь тысяч горожан. Но это только в обозримом пространстве. Площадь радиофицирована, голоса ораторов разносятся далеко окрест. Всюду стоят люди, слушают, молчат, задумались.
