В Мекке нет зоопарка. Верблюд полностью исчез из пустыни — тот самый верблюд, которому она обязана своим выживанием. «Кто не ест верблюдов, тот не принадлежит к моему народу», — говорил Мухаммед, эхом вторя кораническому восклицанию: «Для вас они гордость, когда вы возвращаетесь вечером или уходите утром».
Молодое мекканское поколение, может быть, и вовсе не видело верблюдов, разве что по телевизору или в журналах. А ведь это животное было для родины пророка тем же самым, что волчица для Рима, — матерью-кормилицей. Когда-то арабы на ассирийских барельефах IX века до н. э. изображались верхом на верблюдах. «Корабли пустыни» пользовались таким почтением, что многих бедуинов хоронили с их верблюдами, чтобы они были при них и в раю. Сегодня приводить этих животных в город строго воспрещается. Собаки тоже исчезли из святого города; исключения составляют лишь кошки, которых здесь терпят не столько из любви к ним, сколько из-за их природной враждебности к крысам. В Мекке больше нет собак, что лают на проходящий караван.
Средства массовой информации, как пресса, так и радио и два канала — один вещает на арабском, другой на английском языке — национального телевидения, созданного в 1965 году, стараются представить миру картину стабильной Аравии, гордой своей религией, примирившейся с собой. Престиж Мекки от этого только растет: это город молитвы, изучения и неусыпной набожности.
Университет Умм аль-кура, расположенный на западе от Мина, — это интеллектуальный аванпост страны. Он стремится потеснить знаменитое тысячелетнее каирское медресе-мечеть аль-Азхар. С этой целю он переманивает к себе на работу лучших улема. Здесь преподают арабскую грамматику, кораническую экзегетику,[99] шариат, науку о хадисах, исламские право и мораль, биографию пророка (сира), историю халифов и всего мусульманского мира. В среднем обучение длится около трех лет. Студенты стекаются сюда со всего мира. Здесь можно встретить даже обращенных в ислам немцев, американцев и французов. Некоторые дипломированные выпускники после окончания университета идут добровольцами сражаться в Афганистан.[100] Ежемесячный журнал при Мировой исламской лиге опубликовал подробный список 47 мучеников из 13 арабских стран и тех мусульман, которые, воплощая в жизнь идею универсализма ислама, погибли под советскими пулями. Алжирцы, иракцы, палестинцы, йеменцы, американцы пали на «пути к Богу».
Регулярно в прессе публикуются статьи с фотографиями, подтверждающими обращение в мусульманскую веру то филиппинцев-эмигрантов, то выходцев из Шри-Ланки. Часто можно встретить и такие удивительные объявления: владелец такого-то магазина, извещает своих уважаемых клиентов, что его иностранный служащий собирается покинуть страну по причине истечения срока действия его вида на жительство. Просим всех, у кого есть какие-либо претензии, касающиеся означенного человека, обращаться к нам до такой-то даты… После этого мы не несем за это никакой ответственности…» В прессе не публикуют сообщения об изнасилованиях, убийствах до тех пор, пока виновники не арестованы, и никогда не распространяются о случаях избиения камнями, отсечения конечностей и других кровавых наказаниях, которыми до сих пор не перестает гордиться саудовское законодательство.
Ну а Мекка? Можно ли сказать, что в этом городе нет проблем? «Да, хвала Аллаху, у нас все хорошо», — трубят на все лады средства массовой информации, которые скорее проповедуют, нежели информируют, причем используя при этом необыкновенно шаблонный, казенный, напыщенный, какой-то нереальный язык. Здесь не встретишь ни трепетного чувства, ни намека на воодушевление или на порыв негодования. Лишь такое повальное бедствие, как наркотики, немного нарушает вялую, апатичную безмятежность местной прессы. И лишь для того, чтобы в который раз обвинить во всем врагов ислама. Пропагандистский плакат изображает солдата, стреляющего очередями из таблеток в обезумевших родителей, чье чадо уже задето этими «пулями». «Брат мой, наркотики — это оружие наших противников, стремящихся победить нашу веру, нашу родину, нашу экономику… нашу молодежь и наше возрождение…» Ни слова в прессе о тех кругах мекканской молодежи, которые «ловят кайф» с помощью всевозможных транквилизаторов, нюхая токсичный клей или потребляя кока-колу, «обогащенную» медицинским спиртом. В нескольких книжных магазинах продается лишь религиозная литература — по большей части книги Ибн Таймийи,[101] да кассеты знаменитых мусульманских радикалов, таких, как египтянин Кишк, кувейтец Кахтани, алжирец Абу Бакр аль-Джазаири и даже такие восходящие «звезды» турецкого фундаментализма, как Али Эркан, Найм Караман и Ниязи Улусой.
Пресса молчит о муках тех женщин, которые работают, но которые не имеют права пользоваться такси, чтобы вернуться домой, и чей муж может в любой момент на вполне законном основании разрушить их карьеру. Пусть будут счастливы хотя бы тем, что у них есть возможность иметь сугубо «женскую» профессию: работать акушерками, детскими врачами и медсестрами.
За всей этой догматической добропорядочностью скрывается жизнь другого города, города нищеты. Эти холостяки-эмигранты, спящие вповалку по 6–8 человек в комнате, неужели они — лишь измученная работой плоть? Они едва сводят концы с концами, но все же приспосабливаются ко всему… как и любой человек. Покорные, послушные рабочие, благонравные, смиренные верующие, но их плоть подчас восстает против этого рабского состояния, их тела ищут удовольствий и отвергают все запреты. В Мекке очень распространен гомосексуализм. Это происходит как бы само собой в гетто, где мужчины спят, просыпаются, едят, работают, отдыхают лишь в окружении себе подобных, таких же одиноких мужчин, как и они сами. И так из года в год. Это, кстати, логическое последствие той ужасной сегрегации по признаку пола, что существует в исламе. Но чтобы избежать всяких сплетен и разговоров, а главное, высылки, афганцы «практикуют» содомию с афганцами, а пакистанцы с пакистанцами. Многие гомосексуалисты наряжаются в широкую арабскую одежду, а также применяют хну и карандаш для бровей, чтобы выглядеть еще более привлекательными. Издали их можно даже принять за женщин. Традиция обрекает таких извращенных мужчин с гомосексуальными наклонностями на ужасную посмертную жизнь: они воскреснут в обличье свиньи или зловонной обезьяны. «Они пойдут в ад, — уточняет пророк, — и будут гореть в закрытом железном гробу, заколоченном раскаленными гвоздями». Ханбалиты доходят до того, что запрещают холостым мужчинам ходить по тем же тротуарам, по которым ходят женщины и дети. Что с того! Случается, что в гостинице какой-нибудь служащий пожирает глазами клиента и досаждает ему своими домогательствами. Парикмахерские — это особое место встреч, где мужеложцы пересекаются с добропорядочными гражданами. Там делают эпиляцию бровей, накладывают питательные маски на лицо, пытаются «ухаживать». Более естественным, но гораздо более опасным остаются незаконные связи с представительницами женского пола. В Мекке существует проституция. Она не такая уж скрытая, как можно было бы подумать. Все ночи напролет одинокие женщины бродят по улице Аджад, расположенной к югу от Харама. Мужчины проезжают в автомобилях, останавливаются, черный силуэт проскальзывает в машину, которая вскоре исчезает в неизвестном направлении.
