Певек, ныне поселок городского типа, ставший центром нового крупного оловорудного района, сделался неузнаваем[24]. Уже в 1943 году здесь был построен первый двухэтажный дом, а теперь их несколько десятков, и притом теплофицированных. А среди них, как мне рассказывали, еще стоит наш скромный самодельный дом – свидетель прошлых исследований – со стенами, полом и потолком, утепленными торфом! В Певеке есть Дом культуры, рабочий клуб, три библиотеки, районная больница, два детских сада, ясли, гостиница, несколько столовых, магазины, пекарни. В 1933 году во всем Чаунском районе выпекалось 320 килограммов хлеба, а теперь в одном только Певеке ежедневно продается несколько тонн хлеба и булок!
Певекский порт летом принимает много судов, а в аэропорту круглый год садятся самолеты. Электростанция Певека снабжает энергией горные предприятия района, высоковольтные линии тянутся на сотни километров.
Таковы поразительные результаты скромных находок бурых минералов, обнаруженных геологом и его помощником в горах по берегам Чаунской губы.
Но еще разительнее перемены, происшедшие за 20 лет в жизненном укладе и формах общественной жизни чукчей. О новой Чукотке опубликовано уже несколько хороших книг, например Т. Семушкина, П. Кравченко, и ряд специальных статей. Сводку новейших сведений о Чукотке дают сборник «Преображенный край» и книжка И. В. Гущина и А. И. Афанасьева «Чукотский национальный округ», выпущенные в 1956 году в Магадане. Кроме того, большое количество интересных статей печатается в газетах и журналах, издающихся в Чукотском национальном округе. Из этих материалов и из докладов студентов-чукчей Педагогического института имени Герцена в Ленинграде я заимствую приводимые сведения.
Наиболее важными фактами являются, конечно, широкое распространение грамотности в народе, который до революции насчитывал меньше сотни человек, знавших начатки грамоты, и переход всех оленеводов на оседлое жительство. Созданы культурные поселки со школами, банями, медпунктами и т. д., в которых живут оленеводы, и только бригады пастухов теперь кочуют вместе со стадами оленей, но и они живут в более культурных условиях и лучше питаются, чем оленеводы в 1934 году. Теперь чукотская женщина уже не извечная рабыня яранги и полога и не должна одна выполнять всю тяжелую работу по кочевке. Больше 160 чукчанок – депутаты окружных и местных Советов, 54 чукчанки – судебные заседатели, 55 – учатся в педагогических училищах. Не менее важно также, что все оленеводы вступили в колхозы, и нет больше ни богачей, ни бедняков. Нет кулаков и нет шаманов, которые причиняли так много неприятностей и нам, и первым советским, культурным и партийным работникам в начале 30-х годов.
В 1954 году из всего поголовья оленей в 434 300 голов 81, 9% находилось в стадах колхозов и совхозов, а остальные – в личной собственности колхозников, рабочих и служащих. Всего на Чукотке 46 колхозов, объединяющих 2746 хозяйств (в 1930 году было 9 колхозов).
Среди этих колхозов есть очень крупные: например, в Чаунском районе на острове Айон, где в наше время не было стойбищ, создан крупнейший колхоз «Энмитагино», с большим центральным поселком, в котором уже в 1947 году была построена школа.
В настоящее время отпала необходимость в культбазах, которые вели вначале просветительную работу на Чукотке. Теперь эта работа ведется школами, медпунктами, кинопередвижками, которые имеются везде.
В округе уже имеется большая сеть культурных учреждений: окружная библиотека, Дом культуры и музей, 5 районных библиотек и 5 Домов культуры, 9 сельских библиотек и 15 клубов, 21 изба-читальня, 20 красных яранг, 70 кинопередвижек.
В 1955 году было 22 больницы, 7 диспансеров, 53 фельдшерско-акушерских пункта, 7 аптек. К началу 1955/56 учебного года количество учащихся в 66 школах равнялось 4357. Для детей создано 34 интерната. В Анадыре уже 15 лет существует педагогическое училище.
В заключение необходимо отметить, что вся эта культурная работа проводится силами не только приезжих русских – многие чукчи и чукчанки, окончив педагогические институты и вузы, становятся учителями, врачами, фельдшерами, медсестрами. Есть теперь и чукчи-писатели и чукчи-поэты. Не говорю о технических профессиях – уже в 1934 году я видел чукчей мотористов и радистов, а теперь есть и летчики!
Так разгорается над Чукоткой все ярче заря новой жизни. И тот быт, о котором я рассказываю в этой книге, скоро сохранится только в воспоминаниях стариков.
Географические названия в тексте даются в старом написании. – Прим. ред.
Наслег – административно-территориальная единица в Якутской АССР, соответствовавшая сельскому Совету. – Прим. ред.
Кёс – якутская мера длины, дневной переход; в нем 10 якутских верст; кёс равен семи-восьми километрам. – Прим. автора.
Редка – гряда с пологими склонами. – Прим. автора.
Шивер – галечный, каменистый перекат на реке, поперечная каменная гряда. – Прим. ред.
Няша – вязкий грунт, обнажающийся на берегах рек при низкой воде. – Прим. ред.
Тал (тала) – обрыв по берегам рек бассейна Колымы, сложенный рыхлыми четвертичными отложениями, в которых находят обильные костные остатки фауны копытных. – Прим. ред.
Бар – отмель на устье реки, перегораживающая фарватер. – Прим. автора.
На Дальнем Востоке для перевозки грузов на морских рыбных промыслах и для других работ на побережье употребляются плоскодонные небольшие баржонки японского типа грузоподъемностью от 10 до СО тонн, которые называются кунгасами. Кунгас с поставленным на нем нефтяным мотором называется кавасаки. – Прим. автора.
Ирэн, или по-русски кухлянка, – меховая шуба, глухая, без разреза спереди, с капюшоном, надевающаяся через голову. У чукчей она короткая, доходит лишь до середины бедер. Русские делают ее длиннее. Зимняя кухлянка большей частью двойная – мехом наружу и внутрь. – Прим. автора.
Автор не совсем точен: уходя, чукчи говорят: «Array» (пока). – Прим. ред.
Когда магматические породы внедряются в осадочные, они изменяют их состав и делают их более плотными, крепкими; сланцы, например, превращаются в роговики. – Прим. автора.
