Уладив вопросы относительно маршрута, принимаемся за восстановление нашего снаряжения, пострадавшего на порогах Кагеры.
В отношении разбитого каяка выход один — просить конструктора Жана Шово в Париже выслать недостающие части лодки самолетом в Джубу, близ Суданской границы. Чтобы добраться от Кампалы до Джубы, мы рассчитываем вместо разбитого и вышедшего из строя каяка достать местную лодку.
Ремонтом камеры занимается Джон. Оправившись от волнений и полный энтузиазма, он устремляется в Найроби (полторы тысячи километров туда и обратно) и там отдает ее в починку.
Тем временем мы с Жаном решаем подняться на гору Рувензори, которая находится в трехстах километрах на запад от Кампалы. Это один из самых отдаленных источников питания Нила.
Садимся в автобус, который еле-еле ползет, точно находится при последнем издыхании. Кузов до отказа набит пассажирами и их многочисленным багажом. Тот, кому не достается места внутри, забирается на крышу. Я сижу рядом с толстухой, ухитрившейся засунуть под свое и мое сидение корзину с живностью — при каждом толчке птицы пронзительно кричат. Водитель не торопится, словно времени у него хоть отбавляй! Кроме остановок по требованию, примерно через каждые полчаса шофер тормозит и его помощник отправляется со старым бидоном на поиски драгоценной влаги. В начале пути все идет отлично. Мы едем мимо болот, и достать воду нетрудно. На плоскогорье же дело обстоит хуже, и у нас с Жаном складывается мнение, что оставшиеся километры лучше пройти пешком.
Путешествие заняло более двадцати четырех часов. Таким образом, мы имели возможность вдоволь налюбоваться чудесным пейзажем, зеленью банановых рощ в долине, лесами и обширными плантациями чая.
Наши злоключения заканчиваются в Форт-Портале, у подножия Рувензори. Из-за недостатка времени не можем предпринять серьезную экспедицию, и наше "карабканье" даже не заслуживает названия восхождения. Все же мы смогли поближе познакомиться с племенем баканжо и взглянуть на редчайшую растительность. Выбираем для своего похода гору Карангору, высота которой немного более трех тысяч метров.
Нам попадаются крохотные поля. Каждое из них окружено оградой в два метра высотой. Очевидно, она охраняет посевы от диких зверей. Чтобы перейти с одного поля на другое, приходится перелезать через ограду, так как калиток нет. В этом есть определенное своеобразие.
Баканжо работают на своих полях. Наступило время жатвы. Они одеты в звериные шкуры: холод дает себя знать.
Местные жители возделывают рожь и рис, который сеют в сырых долинах. Правда, техника обработки у них еще очень примитивна. Земледельцы, которых мы встречаем, жнут вручную небольшими железными ножами. Затем вяжут маленькие снопы, насаживают их на палки и несут в хижины. Как видно, до комбайнов еще далеко. В деревне против каждой хижины на веревках сушатся снопы ржи.
Газель в саваннах Кении
По дороге навстречу нам идут женщины баканжо. За спиной у них тяжелые ноши. Груз поддерживают не наплечные ремни, как принято на равнинах, а ремни, которые обернуты вокруг головы. Под тяжестью груза женщины сгибаются так, что их головы находятся на расстоянии полуметра от земли.
Молодые щеголихи надевают на шею, запястья и щиколотки кольца из меди или латуни весом в несколько килограммов. Чем богаче супруг, тем больше у его жены этих громоздких драгоценностей.
Выше 2300 метров склоны горы становятся круче и поля исчезают. Вскоре мы оказываемся среди дремучих бамбуковых зарослей. Это любимое место пребывания горилл: леса почти непроходимы и дают обезьянам обильный и вкусный корм — бамбуковые ростки. Нам нечего опасаться неприятных встреч, так как гориллы — животные необщительные и пугливые — не любят приближаться к дорогам. У края тропинки, по которой мы поднимаемся, цепляясь за ветви деревьев, много священных строений баканжо. Они сооружены из сучьев. В них лежат дары для Духов лесов и гор: цветы, колосья ржи и бананы. Это отличные кладовые для грызунов и птиц, однако баканжо уверяют, что не животные поедают приношения, а духи, принявшие обличие животных. Таким образом, все довольны.
На уровне примерно трех тысяч метров местность становится более пустынной. Здесь дуют холодные ветры. Один из наших молодых проводников не захватил с собой звериную шкуру. Он сильно зябнет. Я даю ему свой плащ. Плотные тучи окутывают горы. Вскоре начинается дождь, и мы промокаем до костей. Но вот сквозь тучи робко проглядывает солнце, и нашему взору открывается поразительный пейзаж. Тут и там растут гигантские лобелии. Эти растения, часто достигающие двух-, трехметровой высоты, похожи на толстые кактусы. Листья их ярко-зеленого цвета, над ними поднимается стебель с сиреневыми цветами, напоминающими тюльпаны. У другого вида лобелий стебель покрыт длинными ворсинками, окрашенными в ярко-синий цвет. Мы исчезаем с головой в зарослях растений, похожих на гигантские артишоки, но с распустившимися листьями. Это — ценесии. С восхищением бредем по полям, сплошь усеянным яркими желтыми бессмертниками. Карабкаемся по все более крутым склонам и наконец вступаем в лес древовидных папоротников, покрытых лишайниками и мхами, напоминающими спутанные мотки ниток. В обволакивающем вершину густом тумане папоротники можно принять за привидения.
Один из отцов миссии в Форт-Портале, сведущий в ботанике, объяснил нам, что эта растительность — реликт очень отдаленных геологических эпох. В результате колебаний земной коры образовались Рувензори и другие горы Восточной Африки (в том числе Кения и Килиманджаро), высота которых пять-шесть тысяч метров. Эти обширные горные области оказались изолированными, и в результате здесь сохранились древние растения. Лобелии, ценесии и древовидные папоротники, также как и знаменитая рыба целакантус, которая еще встречается в Индийском океане, — настоящие живые ископаемые. Растения, встречающиеся на Рувензори, не удалось акклиматизировать ни в одном ботаническом саду мира, чего нельзя сказать о растениях других горных областей, например Гималаев.
Нам, к сожалению, не удалось с вершины Карангоры увидеть гору Стэнли (5125 метров). Эта самая большая гора кряжа Рувензори и одна из самых высоких вершин в Африке почти всегда закрыта тучами. Поэтому многие европейские экспедиции прошли рядом с горой, не заметив ее и даже не подозревая о ее существовании. Первым увидел здесь скалистые отроги и ледники Стэнли, который в 1888 году этим путем возвращался из Конго. Нам повезло меньше, и мы должны были довольствоваться только созерцанием склонов горы, покрытых густыми джунглями. На западных склонах кряжа берет начало довольно крупная река Семлики.
