Внутренности животных использовались и как самостоятельное блюдо: их подавали на стол в вареном виде наряду с мясом. Поедание каждого из них у монголов рассматривалось как усиление соответствующих свойств человеческой природы. Съедаемое сердце увеличивало храбрость, печень — силу, тестикулы — половую потенцию. Поджаренная на углях костра в жировой желудочной пленке, печень барана могла бы служить украшением стола любого, самого взыскательного гурмана.
Считается, что монголы не ели и не едят рыбу. Это не совсем верно. Хотя повсеместной устойчивой традиции приготовления рыбных блюд не было, монголы, жившие в районах больших рек и озер, таких, как Онон, Керулен, Буир-нур, Хубсугул, рыбу ловили, варили и употребляли в пищу. В последние десятилетия на крупных озерах Монголии налажены рыболовные промыслы и рыбоконсервное производство.
Дикорастущие виды лука, чеснока, злаков, ягоды и грибы (особенно король грибов — шампиньон, облюбовавший площадки со снятых юрт на покинутых кочевьях и растущий по их контуру кольцами в монгольской степи) — все это с древности входило в меню монголов. С развитием земледелия и появлением пшеничной муки в монгольскую кухню вошли блюда, сочетающие в себе мучной и мясной компоненты, — лапша с мясом, пельмени, суп с мантами, пирожки с мясной начинкой, жаренные на бараньем жире (хошуры) или сваренные на пару (боэы). Бозы — одно из самых популярных блюд в современной Монголии. Праздничное и будничное, сельское и городское, это блюдо требует особой сноровки в приготовлении, и такое умение считается делом чести для каждого настоящего монгола, будь то мужчина или женщина.
Банд хорло — металлическая бляха, которой приписывается способность охраны человеческого счастья
Ну, а из напитков кроме чая по-прежнему наиболее популярен кумыс (его монгольское название айраг). Кто только не писал о нем: Геродот в V веке до нашей эры, китайские хроники начала нашей эры, путешественники и миссионеры средневековья, врачи и этнографы на протяжении последних ста лет. Этот напиток из квашеного кобыльего молока, питательный и целебный, содержащий всего полтора-три процента алкоголя, отлично утоляет жажду. Он нашел широкое применение и в европейской медицине — это прекрасный вклад кочевников в мировую культуру. Менее известен кумыс из верблюжьего молока, однако и он имеет определенные целебные свойства и весьма популярен у монголов гобийских районов, где мало лошадей и много верблюдов.
Молоко и кумыс в Монголии — не только пища, но и важный ритуальный компонент культуры. Делают их такими не только вкусовые и полезные качества, но и белизна, ибо все белое несет на себе, по представлениям монголов, особую благодать. Именно поэтому молоко и кумыс всегда присутствуют во всех сакрально важных ситуациях жизни монголов — при рождении ребенка и наречении его именем, в свадебном и похоронном обрядах.
Молоком кропили головы ягнят, отобранных в качестве будущих самцов в стаде. Пиалу молока преподносили почетному гостю в юрте. В разгар лета устраивали Праздник первого кумыса, отмечая тем самым важный рубеж в хозяйственном календаре кочевника, и т. д. Без молока или кумыса был немыслим ни один народный праздник.
В литературе существует мнение о скудости пищевого рациона кочевников, ведущего якобы к постепенной биологической и социальной деградации кочевых обществ. Действительно, как мы видим, кухня кочевников небогата, но специфика экологической зоны евразийских степей представлена в ней довольно полно: освоены ресурсы мира одомашненных и диких животных, используется дикорастущая флора, хотя и не очень богатая в этих степных и полупустынных районах. Рациональный баланс мясных и молочных продуктов (последних насчитывается несколько десятков), дополненный тем, что растет в степи и тайге, обеспечивает организм человека нужным количеством белков, жиров, углеводов, витаминов и минеральных веществ.
Природа Центральной Азии не слишком щедра к человеку, но он научился брать у нее все необходимое.
Вопрос «что есть счастье?» можно справедливо назвать одним из вечных вопросов, волнующих человечество, поисками ответа на который занимались крупнейшие философские умы — Платон и Эпикур, Августин и Фома Аквинский, Дидро и Вольтер, Н. Чернышевский и В. Соловьев. Соединенными усилиями этих и многих других, менее известных философов проблема счастья обросла толкованиями, но само счастье от этого вряд ли стало ближе и достижимее. И только когда мы отрываемся от счастья как философской проблемы и начинаем искать его истоки и смысл в народной традиции, лишь тогда мы немного приближаемся к нему и ощущаем его «непроблемную» земную конкретность.
Вряд ли есть на земном шаре народ, в систему ценностей которого не входило бы понятие счастья. «Первое проявление счастья — долголетие, второе — богатство, третье — здоровье тела и спокойствие духа, четвертое — любовь к целомудрию, пятое — спокойная кончина, завершающая жизнь» — так считали китайцы середины I тысячелетия до н. э. и даже занесли это изречение в древнекитайскую «Книгу истории» («Шаншу»).
Счастье — категория универсальная, но в то же время каждый народ представляет и понимает его по-своему. Попробуем взглянуть на него глазами монгола и глазами этнографа, изучающего традиционную монгольскую культуру.
Есть в этой культуре очень важное для проникновения в ее суть понятие — буян-хшииг, — переводимое дословно как «благодать-счастье».
В самом удвоении этих слов заложена определенная сакральность. В каждом из них, употребленном в единственном числе, уже имеется некий «счастливый» смысл, которым кочевник-монгол обозначал свое кочевническое понимание счастья: хорошая погода (без бурь, ураганов, гололеда), хороший приплод скота, хороший нагул его на летних пастбищах и, как следствие этого, много жирного мяса и молочных продуктов и, конечно, крепкие и здоровые дети. Это, так сказать, заземленное понимание счастья. Соединенные вместе, эти два слова приобретали оттенок не просто и не столько земного счастья, сколько благодати, предопределенной даже не какими-то конкретными богами и духами, а именно небом, судьбой, абстрактным, неантропоморфным началом, распорядителем судеб как отдельных лиц, так и всего народа в целом. Приобретение благодати не зависит от воли и желания человека, но утратить ее человек может сам, если не будет соблюдать в этой жизни определенных правил и нарушит запреты, направленные на ее сохранение. Однако если жить «по правилам», то благодать можно сохранить и счастье всю жизнь будет сопутствовать тебе, твоей семье и любому твоему начинанию.
