Мы приплыли на пляж незадолго до двенадцати и, после того как я, рухнув на песок, провалялась полчаса, вместе с членами клубами направились в ресторан. Мы оказались за столом с канадским парнем, который признался, что он тоже здесь нелегально.
— Это просто,— сказал он.— Я часто хожу сюда. Нужно всего лишь пройти по пляжу. Это ужасно, что вы добирались столь опасным способом.
Покинув клуб, мы с Ларри прошли до конца принадлежавшего клубу пляжа. Канадец оказался прав: никакого ограждения, отделявшего клубный пляж от соседнего, не было. Беспрепятственно мы дошли прямиком до «Ле Типаньес». Это была наша единственная экскурсия в «Мед-клуб».
Всё оставшееся на Муреа время мы провели, занимаясь рыбной ловлей со шлюпки Билла, плавая с маской на мелководье, лазая по горам и объезжая на велосипеде островные пляжи. Иногда по вечерам мы поднимались в узкую долину позади плантации, чтобы навестить Джин, художницу из Англии. Она жила в крытой тростником хижине на гребне, откуда открывался потрясающий вид на бухту Кука, горы и Тихий океан. Когда мы приходили, Джин сразу готовила свою замечательную смесь джина с тоником, мы втроём усаживались на деревянный настил, свешивая ноги с обрыва, и смотрели, как садится солнце, небо приобретает малиновый оттенок и расползаются тени. В другие вечера мы устраивали себе пикники на пирсе или ходили в гости к Донне и Биллу. И каждую ночь, как только мы забирались в свою палатку, появлялась пара таитянских юношей с бутылками дешёвого импортного вина — которое обычно поступает на Таити в качестве низкосортного бочкового алжирского — и звала нас разделить с ними выпивку, прежде чем они направятся в бар в Пао-Пао.
Однажды один из них пришёл, запинаясь, глубокой ночью в совершенно пьяном виде и решил позвать Джин. Как нам рассказывала Джин, а это первое, что мы услышали от неё на следующее утро, молодой человек как раз собрался влезть в одно из её окон, когда она двинула его молотком. К вечеру среди молодого мужского населения Муреа распространилась молва, что рисующей леди с обрыва нужно предоставить широкое спальное место.
Восемнадцатого апреля, за день до отлёта, мы с Ларри с большим сожалением распрощались с Донной и Биллом, с Джин, таитянцами и Муреа и сели на обратную баржу на Папаэте. В конце дня мы доехали на велосипедах до пляжа, который в четырёх милях от аэропорта в Папаэте, и разбили там свой последний в путешествии лагерь. Рядом, среди хлебных деревьев, кокосовых пальм и цветущего винограда, бежал широкий ручей. Искупавшись в чистой воде, мы приготовили себе на пляже рыбу и смотрели, как заходящее солнце окрашивает океан и небо в ярко-оранжевый цвет. Вдали виднелись очертания Муреа, с высокими темнеющими утёсами.
Мы просидели в эту ночь на пляже допоздна, обсуждая возвращение домой. В чём-то оно нас тревожило. Конечно, впереди были встречи с родными, друзьями, возможность на какое-то время обосноваться, не перемещаясь с места на место ежедневно или еженедельно. Перспектива обосноваться в доме, который укроет нас от бурь, где будут нормальные постели, туалет с душем и полностью оборудованная кухня,— и всё это под одной крышей,— казалась чертовски замечательной.
Но нас мучили и тревожные предчувствия. За последние два года постоянная физическая нагрузка, приключения и жизнь на свежем воздухе стали нашим образом жизни. И в ней было то, что непременно исчезнет: сон под звуки ручьёв, птичьих голосов, танцующего в ветках ветра, запахи цветов, сосновой хвои или свежего воздуха, бурная радость, которую мы испытывали всякий раз, проходя, казалось, нескончаемые мили под ледяным дождём, изнемогая от зноя, среди полчищ кровососов и людских толп, чтобы наконец оказаться там, дома, о чём мы так часто мечтали. А потом, пожалуй, больше всего остального мучила мысль о том, что, оставив свой таитянский рай, мы прилетим в Лос-Анджелес и сразу столкнёмся со смогом, автострадами, асфальтом и цементом.
Среди смешанных неясных чувств, навалившихся под конец путешествия, было то единственное, в чём я была совершенно уверена,— будущность нашего союза. В ту ночь я испытывала к Ларри такую близость, как никогда прежде за всё девять с половиной лет, что я его знала. После двух полных лет, проведённых бок о бок, разделяя совместные труды и заботы, перенося вместе несчастья и радость побед, мы стали теперь больше чем частью друг друга, о чём я и мечтать не могла. Путешествие помогло нам узнать друг о друге почти всё, а вместе с пониманием пришли настоящая любовь и уважение.
Уже почти в полночь 18 апреля 1980 года Ларри и я залезли в свою палатку и уснули, размышляя обо всём, что случилось с нами за последние два года, и желая узнать, что почувствуем, когда окажемся дома. Двадцать часов спустя мы протащили свои потрёпанные велосипеды через таможню. Оттуда выкатились к встречающим и обнялись с моими родителями и компанией друзей. Наше путешествие закончилось.
Когда эта книга была уже в печати, автор Барбара Сэвидж погибла от травм головы, полученных в аварии недалеко от своего дома в Санта-Барбаре. Её муж, Ларри, вместе со всей семьёй, друзьями и коллегами надеется, что эта книга станет данью памяти её отважной жизни.
Длина
1 дюйм......................... 2,54 мм
1 фут........................... 304,8 мм
1 ярд........................... 914,4 мм
1 миля сухопутная, США....... 1,60934 км
Объём
1 галлон......................... 4,546 л
1 кварта ........................ 1,137 кг
Масса
1 унция......................... 28,35 г
1 фунт.......................... 0,454 кг
Ледник. (Здесь и далее примеч. ред.)
Магистральная дорога (исп.)
Потрясающе! Сказочно! Какая смелость! С Богом! (исп.)
Селение (исп.)
Дети (исп.)
До свидания (исп.)
Erhard Seminars Training — система групповой психотерапии.
Холодный северный и северо-восточный ветер в Италии и Северной Испании.
«Гражданская полиция» (исп.)
Здравствуйте! (исп.)
Боже мой! (исп.)
Доброе утро, мадам! Доброе утро, месье! (фр.)
Сельский домик.
Хлопчатобумажные штаны.
