С начала июля и до середины августа, вследствие сильных ветров и движения льдов, невозможно было охотиться ни на птиц, ни на тюленей. В течение трех недель суточный паек состоял лишь из четырех столовых ложек разложившегося тюленьего жира. Оставалось немного сушеного мяса, но его сберегали, так как хотели предпринять переход на материк, как только лед окрепнет. Когда погода улучшилась, Хэдлей и эскимос возобновили охоту на птиц; но запас патронов был очень невелик, а потому решили использовать для ловли птиц рыболовную сеть (посредством которой до сих пор не поймали ни одной рыбы). В первый же раз добыли около пятидесяти птиц, а в общей сложности — около пятисот, так что на некоторое время опасность голода миновала.
В начале сентября береговой лед окреп на протяжении 3 миль от берега, и уже оставалось мало надежды на приход судна. 5 сентября Хэдлей с эскимосом дошел до зоны пака и добыл двух тюленей. Тем временем эскимоске удалось наловить у берега довольно много трески. Это первое появление рыбы очень обрадовало всех.
На следующее утро, когда все находились в палатке, Курралук, вышедший наружу, вдруг закричал, что видит корабль. Хэдлей выскочил из палатки и, увидев, что на расстоянии 12 миль от берега плывет шхуна, велел Курралуку отправиться к кромке льда и подавать знаки кораблю. Эскимос помчался, как стрела. Вскоре корабль пришвартовался к льдине, и группа людей с него направилась по льду на берег.
Судно оказалось шхуной «Кинг и Уиндж» из Сиэтла. В числе людей со шхуны, вышедших на берег, был кинооператор; он построил всех спасенных в группу и в течение 10 минут снимал их. Затем их доставили на корабль, где они вымылись, переоделись и были основательно накормлены.
В тот же день шхуна отплыла в Ном, с трудом пробираясь среди плавучих льдов. На следующее утро встретили американское таможенное судно «Медведь», на котором находился капитан Бартлетт. 13 сентября 1914 г. спасшиеся прибыли в Ном.
Появлению шхуны «Кинг и Уиндж» предшествовали следующие обстоятельства.
Бартлетт и Катактовик, ушедшие с о. Врангеля 18 марта, вышли 4 апреля на побережье Сибири и вскоре добрались до туземного поселка, жители которого приняли их чрезвычайно гостеприимно и предоставили не только пищу, но даже собак и сани. Путешествуя от одного поселка до другого, Бартлетт, наконец, встретил русского чиновника, барона Клейста, который помог ему добраться до Берингова пролива. Здесь Бартлетт отплыл на китобойном судне «Герман» в Сент-Майкель (в Аляске), откуда 29 мая послал телеграфное уведомление канадскому морскому ведомству.
Задачу оказания помощи людям, оставшимся на о. Врангеля, приняли на себя Соединенные Штаты и Россия, которым по их географическому положению легче было это сделать. Американское правительство отправило к о. Врангеля, таможенное судно «Медведь» (на котором отплыл и Бартлетт), а русское правительство — ледоколы «Таймыр» и «Вайгач». Но когда последние уже находились в виду о. Врангеля, они получили по радио приказ немедленно вернуться, в связи с начавшейся войной. «Медведь», оставшийся один, не смог пробиться сквозь льды и к 30 августа вернулся в Ном, к большому горю Бартлетта.
В Номе сообщение о неудаче «Медведя» вызвало сильную тревогу за судьбу людей, находившихся на о. Врангеля. Действительно, если бы они остались там на зиму, то большинство, вследствие слабости и болезненного состояния, не смогло бы предпринять переход на материк. Между тем, к сентябрю запас патронов составлял уже менее 200 штук. При таких обстоятельствах значительная часть людей, вероятно, не дожила бы до следующей весны.
В это время в Номе находился Мак-Коннелль, который проявил весьма большую активность по организации помощи команде «Карлука». По настоянию Мак-Коннелля немедленно были снаряжены таможенное судно «Корвин» и промысловая шхуна «Кинг и Уиндж», а вслед за ними к о. Врангеля вышел «Медведь», пополнивший свои запасы топлива. 6 сентября шхуне удалось пройти среди движущихся льдов и добраться до острова. «Корвин» прибыл туда на сутки позже.
Руны — древнейшие письмена германцев, возникшие из латинских букв, своеобразно видоизмененных применительно к материалу, на котором они первоначально вырезывались. Первые рунические записи в скандинавских странах относятся к V в. н.э. — Прим. ред.
Зная Пири и его методы, я никогда не сомневался, что он действительно достиг Северного полюса 6 апреля 1909 г. Но дискуссия о том, достиг ли Пири полюса, иногда несколько раздражала меня. Ведь важнее всего то, что Пири разработал метод, посредством которого всякий мог достигнуть полюса или иного пункта, отстоящего от ближайшей суши не более чем на 500–600 миль (по мнению Пири, которое я считаю правильным, это расстояние является предельным, если люди и собаки существуют за счет продовольствия, перевозимого на санях).Поскольку признано, что братья Райт изобрели аэроплан и положили начало эпохе авиации, едва ли кого-либо станет интересовать вопрос, может ли Орвил Райт побивать рекорды высоты и дальности полета или совершать фигурные полеты так же успешно, как другие летчики. Их достижения, конечно, весьма существенны, но не могут идти в сравнение с той творческой работой, благодаря которой они сделались возможны. Достигнув полюса, Пири продемонстрировал метод, при помощи которого любой человек, обладающий достаточным здоровьем, умственными способностями и опытностью в полярных исследованиях, сможет достигнуть полюса, отправившись к нему с той же базы, находящейся на северном побережье Земли Гранта. Поскольку это осознано, всякая попытка опорочить Пири утверждением, будто он был слишком стар для того, чтобы достигнуть полюса (довод, по меньшей мере, неумный), равносильна попытке опорочить Уатта или Стефенсона указанием на то, что ни один из них не умел вести паровоз со скоростью ста миль в час.
Существует еще одно место, где суда могут подойти к полюбу почти на такое же расстояние, как через «брешь», пробитую во льдах Гольфштремом. Этот проход, который Пири назвал «американской дорогой к полюсу», состоит из находящегося между Гренландией и Землей Эллесмера ряда узких проливов. По ним идет течение на юг, причем массы плавучих льдов, стремящиеся войти в проливы вместе с течением, застревают в узком северном устье, и к концу лета проход часто оказывается почти свободным от льда, хотя и находится под такой широтой, под которой в других местах суда не могут плавать. Используя этот проход, Пири доплыл до северного берега Земли Гранта, отстоящего от полюса менее чем на 500 миль.
