Через десять минут были в воздухе. Жена Боба тоже решила полететь с нами.
Когда взлетели, Боб связался по радио с главным аэродромом.
— Я — самолет «Цесна», номер такой-то, взлетел две минуты назад с аэродрома острова Блак, следую курсом таким-то с целью облета Маунт Районир. Прошу подтверждения на полет.
Незнакомый голос ответил сразу:
— Самолет «Цесна», номер такой-то. Полет и маршрут разрешаю. Овер.
Гора была покрыта облаками снизу, но выше облаков светило солнце. Через полчаса, когда уже возвращались, Боб разрешил мне взять управление.
— Держи курс 320 и потихоньку снижайся, — сказал он и бросил рычаги.
Мы успели к парому с острова на материк и вскоре были уже в офисе геологической службы.
Я попрощался с Марком, и уже Алл, математик Марка, помог мне дотащить вещи до его старенького автомобиля, и мы поехали в Сиэтл.
По дороге Алл — худой, с горящими глазами, в ковбойке, лет сорока — сказал мне, что мы едем в дом профессора Чарльза Реймонда. Он ждет нас к пяти часам, и надо быть вовремя, так как он со своей гел-френд едет на пароме на какой-то остров, где будут петь и плясать и кормить жареным лососем настоящие индейцы.
Чарли Реймонд — невысокий, худой, с черной копной волос и блестящими огромными глазами — встретил нас на пороге маленького домика на склоне холма, заросшего огромными деревьями. Он показал мне комнату, где я буду жить, дал пять минут на переодевание, и мы опять помчались куда-то. Вместе с гел-френд Чарли — тридцатилетней черноглазой Сарой и ее матерью — Джун. Оказалось — в порт.
Поездка была интересной. Сначала капитан медленно провез нас вдоль всего порта, показал контейнеровозы, красный ледокол «Полар Стар», достраивающиеся боевые корабли, и только потом мы поплыли к острову. Там нас встретил полуголый индеец и пригласил к столику, где каждому из нас дали по бумажному стаканчику с горячим несоленым бульоном, в котором лежали ракушки. Надо было открыть каждую ракушку и съесть внутренности. Мы не знали, что делать с пустыми ракушками, но прохожий индеец сказал:
— Просто бросайте их на дорожку.
То же самое все сделали с оставшимся бульоном — вылили в траву и пошли в огромный сарай, украшенный индейскими рисунками. Там опять все получили по подносу и один за другим, показав билеты, пошли к длинному столу, где лежали обычная стручковая фасоль, свекла из банок, запеченная картофелина, и под конец — индеец отрезал кусок печеного лосося и положил на тарелку.
В сарае с бетонным полом были длинные столы, на которых виднелись кофейники, чашечки для кофе, ножи, вилки, а на высокой сцене горел костер и сидели индейцы. Представление было неинтересным: гортанные крики, барабан, кружились две девушки в пестрых одеждах. Наиболее интересным был танец двух духов с того света. У каждого из них был клюв длиной больше метра, и они иногда начинали вдруг быстро-быстро щелкать ими, поворачиваясь во все стороны.
25 июня. Утром Чарли приготовил странный завтрак — отварной салат и какую-то кашу, и ровно в 9 часов были у него в офисе. План дня: в 9.30 — посещение географического факультета. С 12.30 по 13.30 — я читаю лекцию о советских исследованиях по международному гляциологическому проекту и рассказываю о моих работах на шельфовом леднике Росса.
В 12.10 — ланч; вышел с Чарли на улицу, на солнышко. Мы сели на траву, как все здесь делают, вытащили приготовленные бутерброды с салютом и сыром, яблоки, персики и сливы.
Когда поехали в 6 вечера домой — я еле стоял на ногах, а ведь в 8 вечера еще вечеринка в доме Чарли в честь сотрудников отдела и Сары с Джун.
Я знал, что на такие вечеринки все приносят какие-нибудь продукты, и предложил свою долю. Чарли согласился, но рассказал, что питаются они с Сарой необычно: она пропагандирует «макробиотику», кухню, пришедшую из Японии. Этот тип питания основан на использовании только местных продуктов, в основном фруктов, овощей и грибов, кроме помидоров и картошки. Ни мяса, ни сыра, ни молока, ни яиц. Считается, что все эти продукты потенциально вредны.
— Правда, я люблю картошку, она придает мне силы, — рассказывал Чарли, — поэтому Сара делает для меня исключение. Она вообще не очень строга к диете и даже иногда старается не замечать, когда я ем немного сыра.
Зашли в магазин. Я купил дыню, корзиночку клубники, редиску, зеленый лук, а потом, поколебавшись, Чарли разрешил мне взять еще и небольшой кусочек какого-то мягкого сыра.
— Я давно хотел попробовать этот сыр, — сказал он смущенно, — но не решался. Ведь мой принцип — быть предельно выдержанным, аскетически экономным в еде, одежде и других вещах. Только таким образом мы сможем сократить безудержный рост потребления, а значит, и производства, и разрушения окружающей среды в конечном счете.
Перед выходом из магазина я хотел купить еще и бананов, но Чарли даже руками замахал.
— Что ты, что ты. Ведь эти бананы из южноамериканских государств, управляемых диктаторами. Мы с Сарой бойкотируем их и поэтому не покупаем бананов. Лично я этим и ограничиваюсь в борьбе против диктаторов. Но Сара — более активная девушка. Поэтому основное время она занимается участием в различных формах активного протеста: участвует в демонстрациях против гонки вооружения, стычках с полицией, много раз побывала в тюрьме.
— А на какие средства она живет?
— Как на какие? Я же сказал, что она учит группы людей, как питаться, следуя японской школе.
— Так что, она преподает в этой школе?
— Нет, я сказал слово «школа» в смысле обучения. Она — селф-имплойд, то есть просто вешает объявление о том, что набирает очередную группу для обучения «мак-робиотике», и люди приходят. Она читает лекции по теории этого движения, ведет практические занятия. И денег, которые она получает за это, хватает на скромную, но независимую жизнь…
Когда приехали домой, Сара и Джун уже ждали нас. Минут через десять на столе появился ужин: какая-то странная чечевично-овощная похлебка, разлитая по тарелкам, салат из овощей, какое-то густое желтого цвета варево, напоминающее тыквенную кашу, зеленые стручки молодого свежего горошка с резаным репчатым луком, политые уксусом и растительным маслом, и кастрюлька с вареным рисом. Все сели вокруг стола и объединились в рукопожатии: Чарли первым протянул обе ладони, подав другим пример.
О, этот ритуал квакеров мне уже был давно знаком, когда я встречался с Эйве, Флетчерами, Робом Гейлом. Я тоже протянул руки в сторону и взял за руки Сару и Джун, замкнув круг. Все склонили головы и молчали несколько минут, сжимая кисти рук в рукопожатии все сильнее и сильнее. И каждый думал, молился молча о своем. Наконец Чарли резко поднял голову.
