Питер Мейл - Прованс от A до Z

Если призыв услышан, семья сложилась и тут же распалась, то отложенные самкой оплодотворенные яйца проводят под корой деревьев, а затем и под землей в виде личинок от трех до шести лет. Живет же взрослая особь лишь несколько недель. Не слишком ли долгий подготовительный период предшествует краткому мигу счастья? Но такой порядок существует уже не менее двух миллионов лет, так что cigales успели к нему привыкнуть.

День, когда они умолкают, всегда застает меня врасплох. Солнце светит так же, как и вчера, во дворе по-прежнему тепло. Но звуки лета смолкли, и, выходя из дома, чтобы проверить показания наружного термометра, я знаю, что температура упала ниже двадцати градусов. Очередной поворотный момент года, первое дыхание осени.

Часто можно услышать, что наиболее «английская» тема застольной беседы — погода. В стране, где все четыре времени года могут иной раз промелькнуть перед глазами в течение суток, это и неудивительно. Однако как же я изумился, когда обнаружил, что жители Прованса в неменьшей степени озабочены погодными условиями, а реагируют на капризы климата намного более бурно, чем англичане. Английская привычка зубоскалить по поводу погоды и сравнительно спокойно переносить ее каверзы не для провансальцев. Если на Provençaux свалятся с небес два подряд пасмурных дня, они рассматривают это чуть ли не как стихийное бедствие, мрачнеют, с видом заговорщиков кучкуются в барах, ведут учет каплям дождя, барабанящим по оконным стеклам. Зима, затянувшаяся дольше середины февраля, вызывает толки о надвигающемся ледниковом периоде, хотя слишком короткая и мягкая зима тоже вызывает глубокую озабоченность, ибо не способна выморозить всяких летающих, прыгающих и ползающих кровососов, готовых навалиться на бедное население, когда вновь пригреет весеннее солнце. Резкие порывы северного ветра способны посеять панику. Чрезмерно сухое лето порождает неимоверное количество зловещих прогнозов относительно лесных пожаров и нашествий саранчи.

Такую чувствительность провансальцев можно понять, ибо климат здесь часто ведет себя просто по-разбойничьи. Чтобы в этом убедиться, достаточно ознакомиться со статистическими данными. Во время резкого похолодания 1956 года в Марселе зарегистрировали температуру в минус шестнадцать градусов, vague de froid, буквально «волна холода», погубила тысячи масличных деревьев, обычно хорошо переносящих зимние морозы. Пик температуры был зарегистрирован в Оранже в августе 2003 года — сорок пять градусов, достаточно, чтобы поджарить пресловутое яйцо на мостовой. Достаточно жарко, чтобы отметить тот день каникулярной наградой. Каникулы, canicule, «собачьи дни», названы так по главной звезде в созвездии Большого Пса, известном под наименованием Сириус. И так как ничто во Франции не избегает точного определения и разграничения, то и каникулы — так во Франции определяют период летней жары — должны знать свое время: с 24 июля по 24 августа. Традиционно в этот период, 15 августа, вторгается ливневая буря, но ненадолго. Canicule, как и положено собаке, отряхиваются, мгновенно обсыхают и снова вывешивают язык из жарко дышащей пасти. Как бы полагая, что таких перепадов температуры недостаточно, чтобы подвергнуть человеческую выдержку серьезному испытанию, нерегулярные и изобильные осадки добавляют не одну каплю в чашу долготерпения жителей Прованса. Среднегодовой показатель для Карпантра, к примеру — шестьсот шестьдесят миллиметров, тогда как в известном дождями всему миру Лондоне лишь пятьсот восемьдесят три и шесть десятых миллиметра в год. Но главное различие — в характере выпадения этих осадков. Если в Англии дожди распределяются по календарю более или менее равномерно и вода падает на головы обитателей каплями разумных размеров, то в Провансе осадки выпадают нечасто, но в высшей степени интенсивно, в виде ливней силы иногда сокрушающей, как будто Господь, опомнившись и наверстывая упущенное, выплескивает воду гигантскими ведрами. Водные массы утреннего ливня могут полностью уничтожить посевы на поле, затопить виноградники и устроить наводнения в деревнях. Например, в 1992 году деревня Антршо под Везон-ла-Роменом за сутки приняла триста миллиметров осадков.

Но тучи быстро расходуют запас воды, их рассеивает мистраль, один из знаменитейших ветров мира. В среднем мистраль дует от ста до ста пятидесяти дней в году, почти всегда по два-три дня кряду, силы его иной раз хватает, чтобы по пути прихватить с собой столики, выставленные перед кафе. Во многих отношениях ветер наглый и раздражающий. Двери, окна, ставни скрипят, хлопают и трещат; черепица выворачивается и сваливается с кровли; трапезы на воздухе становятся невозможными, если вы недостаточно ловки, чтобы поймать вдруг ожившую жареную курицу, убегающую с вашей тарелки за приглашающим ее на прогулку ветром. Ветер угрожающе завывает, кружа вокруг дома, ломится внутрь и, не добившись успеха, ломает и срывает все снаружи.

Но все это можно простить. Мистраль за день отскребает небо, оставляя его синим, ясным, безоблачным, как на дешевой почтовой открытке. Ночью на небо высыпают звезды в неимоверном количестве и необыкновенной яркости. Воздух чист и сух, ни следа влаги, свет настолько ярок, что самый неумелый из художников-любителей мгновенно тянется к кисти.

Свет. Именно свет больше всего привлекает меня в Провансе, и светом этим Прованс обязан своему климату. Вне зависимости от времени года, как только выйдешь из дому в сияющее утро, взглянешь в отполированный, покрытый лаком ландшафт, так сразу воспрянешь духом, почувствуешь себя здоровым и бодрым. Соседи в такие дни при встрече непременно отмечают: «On est bien ici» — «Здорово здесь».

Collet — воротник, петля, силок… Так, в частности, называли проволочную петлю, которую браконьеры устанавливали на привычных тропах злосчастных кроликов или зайцев. Дичь тем временем сменилась, да и браконьер стал не тот. Сегодня добыча передвигается на двух конечностях, называемых ногами, а инструмент браконьера определяется уже как марсельская петля.

Фокус простой, но одновременно и замысловатый, выполняется он по выходным дням следующим образом: вы вставляете свою кредитную карту в банкомат рядом с банком и нажимаете на все положенные кнопки в полагающейся последовательности. Не получаете ни денег, ни — что еще хуже — карты. Случайно подошедший в это время доброжелательный незнакомец сочувствует вам, ругает эти ненадежные железные ящики, зажимающие карточки, советует попытаться снова набрать свой идентификационный номер — мол, вроде, говорят, иногда помогает. В этот раз, к несчастью, не помогает. Банк же закрыт по случаю воскресенья. Что ж, сочувствует незнакомец, остается вернуться в понедельник, к тому времени банковские служащие уже извлекут карту и исправят автомат. Вам не хочется звонить, аннулировать карту, потом заполнять скучные бумажки, чтобы получить новую, и вы следуете совету дружелюбного незнакомца. Поблагодарив его за добрые советы, вы отправляетесь по своим делам.

Увы, когда вы прибываете в банк в понедельник, оказывается, что хотя карту уже действительно извлекли, но сделали это не служащие банка, а доброжелательный незнакомец сразу же после того, как вы удалились от банковского автомата. Причем он не ограничился изъятием вашей карты. Незаметно для вас он подглядел через ваше плечо набираемый вами PIN-код и в течение суток мог свободно располагать вашей карточкой. Снимал наличные, не стеснялся в покупках и истратил немалую сумму, в чем вы сможете убедиться при поступлении данных о вашем банковском балансе.

Когда такое произошло со мной, я не смог удержаться от восхищения отвагой и ловкостью негодяя, так хитро меня надувшего. Позже мне сказали, что идея засунуть тонкую проволоку в щель автомата с целью заклинить карточку возникла в голове местного жителя. Хотя я в этом и сильно сомневался, ибо нечто подобное постоянно происходит во всем мире, в Провансе, как обычно, шишки свалились на голову бедного старого Марселя.

Автомобили жителей Прованса существенно отличаются от сверкающих вылизанными боками машин парижан, немцев, британцев. Местные средства передвижения — во всяком случае весьма значительная их часть — гордо выставляют напоказ боевые шрамы, разбитые наружные зеркала заднего вида (аналог расквашенного уха боксера-профи), помятые бамперы, поколотые задние мигалки, исцарапанные дверцы, неприкрытые колпаками диски, иной раз и проржавевшие болтающиеся глушители. Все эти раны получены на полях сражений, точнее, на узких дорогах и тесных площадках войны за полосу, за место, за приоритет. Приезжему водителю рекомендуется соблюдать дистанцию и уступать столь заслуженным ветеранам в сомнительных случаях, если, конечно, он не желает, чтобы его автомобиль приобрел столь же боевой облик.