Отцу мальчика, его матери и братьям, принимавшим участие в этом обряде, впоследствии запрещалось разговаривать со своим свояком Лулнгурри. А мальчику в течение многих месяцев вообще нельзя было ни с кем общаться, ему разрешалось объясняться лишь на языке жестов. И есть он мог только определенную пищу. Многое для него было под запретом».
Начальный этап обряда обрезания мы называем луругал. Следующий и заключительный, снова связанный с надрезами, называется варрама. До появления у нас белых людей все мальчики проходили инициацию, но проводилась она только после того, как их матери, отцы и другие родственники считали своих детей подготовленными к ней, обычно ее разрешалось проводить, когда мальчик достигал примерно двенадцати лет. Ему ничего не говорили о предстоящей церемонии. Пока обсуждался вопрос о времени ритуала, ребенок должен был спать. Для этого его дяди закапывали в песок волосяной пояс на том месте, где он спал. У этого пояса, оказывается, есть песня, которая убаюкает мальчика.
Когда все приходили к единодушному решению, свояк будил мальчика, поднимал на ноги, возлагал руки на его голову и говорил:
— Отныне ты будешь вести себя тихо и спокойно. Не пытайся сопротивляться; мы хотим, чтобы ты стал взрослым мужчиной.
Иногда мальчик сопротивлялся, звал на помощь отца и мать, но никто не обращал на него внимания и, когда он понимал, что ему никто не поможет, — смирялся. Свояк откапывал волосяной пояс и надевал на мальчика.
Если мы в это время находились в обычном маленьком семейном лагере, то старейшины говорили:
— Это всего лишь маленький лагерь. Надо послать мальчика, чтобы он объехал остров и побывал у других людей.
Дядя мальчика (брат матери) и несколько мужчин возили его по землям племени. За это время его многому обучали, в том числе языку жестов, так как в течение полугода (или даже больше) после церемонии он не должен был ни с кем разговаривать.
Старики уверяли, что знали заранее, когда на мальчика надели волосяной пояс и когда он должен к ним приехать. Если после захода солнца на небе видны темные лучи, это верный признак того, что к ним едет мальчик.
Все радуются, когда, отдав все визиты, мальчик возвращается в свой лагерь. Старики собирают длинную траву, скатывают из нее большой мяч величиной с человеческую голову и перевязывают его волосяным шнуром. Потом каждый старается отбить этот мяч, как это делают во время игры в волейбол. Не знаю, когда и почему начинается игра, но играют в нее допоздна.
С наступлением темноты дети ложатся спать, а мальчика старики уводят на галун, площадку для обрядовых плясок, где будет проходить церемония. Мальчик сидит в кругу мужчин, певцы в это время поют священные песни гугига, а танцоры один за другим исполняют священный танец бундари, который не должна видеть ни одна женщина.
При исполнении этого танца во время обычного корробори колени как бы вибрируют из стороны в сторону в быстром ритме, а при исполнении бундари они перемещаются скорее сверху вниз.
Пение и танцы продолжаются всю следующую ночь, а под утро к ним присоединяются женщины, которые исполняют вместе с мужчинами несколько танцев, но танец бундари танцуют по-своему. Потом женщины возвращаются в лагерь, мужчины же продолжают танцевать. Через некоторое время один из них идет в лагерь, приводит одну из своих жен и все по очереди спят с ней. Остальные мужчины в свою очередь приводят своих жен для других. Воспользоваться милостью чужой жены и не предложить свою считается смертельным оскорблением. В этом случае драки не миновать.
Затем мужчины моются в большой бадье из коры, наполненной питьевой водой, которую потом выпивают, полагая, что она сделает их сильными.
На рассвете следующего дня трое будущих родственников мальчика ложатся лицами вниз на землю, а мальчика кладут на их спины. Свояк мальчика достает завернутый в кору чайного дерева нож из шипа ската-хвостокола, который водится на мелководье в тине. У такого ската плоский хвост с коротким острым шипом; другие виды скатов не подходят, так как их шипы ядовиты и мальчик при обрезании может погибнуть.
Свояк оттягивает крайнюю плоть, показывает нож мужчинам и отсекает ее, потом заворачивает в кору (которую впоследствии передадут мальчику), куда насыпана зола для того, чтобы она лучше сохранилась. После совершения обрезания мальчик встает на колени и наклоняется над ямой, в которой тлеет огонь, с тем, чтобы тепло помогло затянуть рану, а дым отогнал мух.
После церемонии мальчик некоторое время живет в уединении; он общается с помощью жестов и ест только определенную пищу, так как всякая другая сделает его нечистым. Примерно в течение полугода он находится под присмотром своего дяди, который открывает ему секреты охоты и обучает законам племени. Дядя показывает, как пользоваться копьем, нулла-нулла и другими видами оружия.
Мой шурин Вильям Питер как-то рассказал о том, что с ним произошло, когда он нарушил один из запретов на еду в период после инициации:
— Когда я был еще юношей и только что прошел церемонию боры, мне было запрещено есть скатов. Но однажды я проголодался, а под руку мне подвернулся только скат, которого я и убил копьем. Я съел ската, а кости и кожу спрятал. Но двое мужчин нашли их и рассказали всем об этом. Меня поколотили палками и нулла-нулла.
По прошествии шести месяцев свояк решает, что мальчик должен быть вознагражден за пройденное испытание. Его ведут к морю и разрешают искупаться. Когда мальчик выходит из воды, одна из женщин, принимавшая участие в первом этапе церемонии, покрывает его голову рыбацкой сетью. Отныне он имеет право рыбачить в море. Затем мальчика окуривают дымом и «чистят» ветками, чтобы он не оскорбил своих сестер по племени запахом крови.
В этот вечер снова исполняются танцы, и вновь мужчины танцуют священный бундари. На этот раз мальчика сажают напротив певца, который исполняет тотемные песни каждого мужчины, когда тот входит в круг. Мужчины, принимавшие участие в первой церемонии, танцуя, по очереди подходят к мальчику и кладут ему на колени подарки. Первый подарок — это высушенная крайняя плоть, завернутая в кору чайного дерева. Кроме этого ему дарят копья, бумеранги, нулла-нулла, воммеру, сети и много другого. И, наконец, объявляют, какая девочка предназначена ему в жены. Этим заканчивается церемония.
Весь обряд инициации, в котором я принял участие, был проведен так же, как и в прежние времена. Мы исключили лишь ту часть, в которой раньше принимали участие женщины.
Следующая и последняя церемония носит название варрама. Мужчина проходит ее только по собственному желанию и, как правило, уже после того, как женился и отрастил бороду. В этом случае он обращается к своим шуринам, которые сами уже варрама, и просит их провести эту церемонию.
