Ознакомительная версия.
– Вы прекрасно выглядите в этих костюмах. Точно пришли с этих картин! – сказал Алекс, увидев входящих женщин и Пьера. – Да вы просто созданы для таких нарядов и той жизни! Вы бы вскружили головы многим мужчинам, попади вы в те времена! – хитро подмигнул он Мишель.
– В то время! – мечтательно сказала Полет. – Карета, прислуга, роскошь.
– А какие подарки дарили кавалеры дамам в ответ на их благосклонность! – улыбнулся Алекс. – Брильянтовые колье, замки, и даже титулы.
– Да уж сейчас все измельчало. Сейчас и жениться то не хотят, – фыркнула Мадлен. Не то, что брильянты. Мой Арманд хоть и не был графом, но баловал меня всегда. Я все покупала в лучших магазинах, он возил меня по лучшим курортам. И подарил столько золотых безделушек. Например, вот эти золотые часики… – покрутила она рукой.
– Мама! – остановил ее Пьер.
– А что я сказала?! Все– правда. А вот сейчас считается, что все равны, и подарки должны дарить дамы мужчинам, а не наоборот.
– Ну, в то время и такое бывало, все зависело от положения и чувств. Во все времена кто-то берет, а кто-то платит, – сказал Пьер, вспомнив подарки Симон.
– И все же женщина всегда должна быть на пьедестале. Богиней, и к ее ногам нужно приносить дары. Ведь ее любовь стоит многого, – ответил Алекс, снова многозначительно посмотрев на Мишель.
– Побыть бы на месте тех дам, – воскликнули все три разом.
– Ловлю вас на слове! – воскликнул весело Алекс.
– Вы так говорите, как будто мы вот– вот откажемся от такой привилегии. Никогда! – сказала Мадлен.
– Никогда! – подтвердили Мишель и Полет.
– Мосье Алекс, наверное, очень богат, и любит женщин, – прошептала Полет. Не хочет ли он нам что-то предложить. Вернее одной из нас! – тихо засмеялась Полет, глядя на Мишель. Я не смогу. А вот вы с Мадлен…,– смягчила она свою иронию.
– Ладно, смеяться, – прошептала Мишель. – Он имеет ввиду вечерний карнавал. Там можно попритворяться, что мы баронессы, а мужчины графы и принцы. И многое ли, что обещают мужчины, они выполняют? Болтуны! И все только для того, чтобы показаться лучше, чем они есть.
– И поймать птичку в сеть, – прошептала Мадлен. Хотя в его сети можно было бы и попасть. Вполне приличный мужчина, симпатичный и обходительный, улыбнулась она шаловливой улыбкой.
– Мадлен влюбилась! – засмеялась Мишель.
– Уф! – надула щеки Мадлен и закатила мечтательно глаза.
Алекс, ушедший на несколько минут в свою комнату, вернулся уже одетым в старинный костюм, с широкими воланами на груди и рукавах, держа в руках пару подсвечников.
И так, господа, пока у нас есть время, я хочу показать вам технику оживления портрета. Уж это вы не назовете фокусом? – повернулся он к Пьеру.
– Не знаю, пожал плечами Пьер. Может быть, вы хотите использовать гипноз. Предупреждаю, я ему не поддаюсь. Так что вам лучше сразу отказаться от этого приема. Женщины возможно, но я им не позволю впасть в сон. Имейте в виду, – высокомерно сказал Пьер.
– Никакого гипноза, все по настоящему! – утвердительно кивнул Алекс.
– Но тогда вам не удастся нас обмануть. Я тут же раскрою все ваши уловки.
– Будет любопытно! Пока еще никто мой секрет не раскрыл. Вы будете первый. И я согласен дать вам за это приз. Алекс подошел к столу и поднял с него маленькую коробочку. – Приз ждет любого, кто увидит фальш. Он открыл коробочку, там на маленьком постаменте сидела птичка, которая сразу же зашевелилась и зачирикала свою песенку. – Забавная вещица? – посмотрел он на открывших от удивления рот присутствующих.
– Да! Какая миленькая! Теперь таких не делают. Старинная игрушка? – спросила Полет.
– Вполне, и к тому же принадлежала когда-то Графу де Караман, который получил ее в свою очередь от Наполеона. Так вот она ваша, если вы сумеете меня прервать, когда увидите намек на фокус. Согласны?
Женщины, кивнув, сели, приготовившись к новому представлению. Пьер иронично остался стоять.
– Ты думаешь, он умеет оживлять портрет? – прошептала Мадлен, обращаясь незаметно к Полет.
– Такое умел только Калиостро. И то, я это видела в кино. Посмотрим, что за секрет. Наверное, погаснет свет, и вместо картины на ней появится какая-нибудь его ассистентка.
– Ну конечно! Смотрите, она похожа на Лорен. Точно! Но все равно интересно! – воскликнула Мишель. Смешно ждать настоящего оживления, главное как он все это преподнесет.
– Я же вам сказал никакого обмана и гипноза. Это одно из моих открытий, – важно сказал Алекс.
– Да сколько же открытий вы сделали. Для этого не хватит и всей жизни. Получать живое из воздуха, оживлять картины… – саркастически усмехнулся Пьер. Может быть, вы умеете разрезать напополам женщину, а потом собирать ее из частей?
Это слишком пошло! – воскликнул Алекс. С мадам я такого никогда не делаю. Я живу слишком долго, по человеческим меркам, и не теряю свой опыт, теряя невзначай жизнь, например, от болезни или от вражеского оружия, как это происходит с другими. Если бы вы знали, сколько открытий появились на свет позже, и сколько из них еще не увидело свет, из– за слишком банальных вещей, таких как голод, война, интриги. Прожил мыслитель каких-нибудь тридцать лет, созрел для открытия, а тут тебе и конец. Мозг погиб, и все, что было в нем ушло в небытие. А за тысячу лет надумать можно многое, тем более можно много поэкспериментировать, собрать и изучить опыт других мудрецов. Я превратил срок свой жизни в качество. Это так просто. За час можно найти корзину скрытых по лесу ягод, а за сто лет, собрать их столько, что можно будет накормить ими все человечество.
– Вот только ягоды испортятся, и человечество поменяется! – усмехнулась Полет.
– Ну, тогда скажем проще. За тридцать минут можно решить одну сложную задачу, а еще более сложную за два часа. Если у вас такого времени нет, то задача останется не решенной. Если есть, с избытком, то рано или поздно, вы придете к разгадке, даже хотя бы путем проб и ошибок, приближений и повторов с изменением неизвестных и ходов решений. Все дело во времени, для гения, конечно. Глупый, разве что станет еще глупее, – засмеялся он, – и устав, зайдет в тупик.
Ученых такого возраста, как вы, в мире довольно много, но они не могут похвастаться такими результатами. Лишних двадцать, тридцать лет…Хотя… – пробормотал Пьер, увидев, как Полет и Мишель сделали ему знак не спорить с Алексом. – Ну с задачей понятно, – перешел он к выступлению Алекса. Это все математика. Плюс, минус. Но как можно оживить портрет? Это ведь всего лишь краски и холст, – осторожно задал он вопрос, посмотрев вопросительно на дам, – ну уж сомневаться то я имею право? – сказал его взгляд. – Хоть сколько лет его не оживляй, у него не возникнет вен, и крови, текущей по ним. Не появится дыхание, потому что нет легких, ведь он плоский. Двухмерный, или… – уже более смело продолжил он.
Ознакомительная версия.
