Ознакомительная версия.
Возможно, эти же книги читала прежде и юная Наташа Гончарова. В историческом архиве, где хранятся ныне ее ученические тетрадки, есть одна, посвященная Китаю. Поразительно, каких только сведений о древней стране нет на страницах старой тетради – о государственном устройстве, географическом положении, истории, климате, об особенностях всех китайских провинций. Для тринадцатилетней девочки – просто энциклопедические познания! Так что Натали Гончаровой, избраннице поэта, будет близка давняя мечта ее супруга увидеть Китай.
… Отзвуки пушкинских мечтаний можно найти и в поэтических набросках, явленных Болдинской осенью 1833 года:
И тут ко мне идет незримый рой гостей,
Знакомцы давние, плоды мечты моей.
Стальные рыцари, угрюмые султаны,
Монахи, карлики, арапские цари,
Гречанки с четками, корсары, богдыханы.
Богдыханы – так на Руси в старинных грамотах величали китайских императоров, для Пушкина они – «знакомцы давние, плоды мечты моей». Знал ли Александр Сергеевич, что своей китайской мечте – Великой Китайской стене – обязан он правителю Ин Чжэну, в будущем богдыхану Цинь Шихуанди, два тысячелетия назад возведшему это чудо света? По велению императора для защиты страны от вторжения гуннов на севере и армии рода Бей-Ю на юге соединены были старые крепостные стены и возведены новые.
Китайский император Даогуан из династии Цин.
Годы правления 1820–1850
Первым из китайских императоров он стал именоваться именем Шихуанди – «божественным правителем». Этот титул носил и богдыхан из династии Цин Дао-гуан, правивший империей в те самые годы, когда в Китай вместе с русским посольством собирался и Пушкин.
Не став реальностью, китайская мечта поэта обратилась в иную ипостась. Как точно пушкинские признания соотносятся с воспоминаниями Александры Россет, близкой приятельницы поэта, ценившего ее за оригинальный ум и красоту:
«Я спросила его: неужели для его счастья необходимо видеть Фарфоровую башню и Великую стену? Что за идея ехать смотреть китайских божков? Он уверил меня, что мечтает об этом с тех пор, как прочел “Китайского сироту”, в котором нет ничего китайского; ему хотелось бы написать китайскую драму, чтобы досадить тени Вольтера».
Великая Китайская стена. Фотография
Но для этого Александру Сергеевичу нужно было увидеть Китай собственными глазами. А драма Вольтера «Китайский сирота», о которой упоминает фрейлина Россет, по словам его создателя – «мораль Конфуция, развернутая в пяти актах». И в ней Вольтер оспаривает тезис Руссо, будто бы искусство способствует падению нравов в обществе.
Медор с китайскою царевной…
Удивительно: Пушкин всего дважды, и то в заметках, как бы мимоходом, упомянул Японию. А японские пушкинисты, в числе которых немало замечательных исследователей и переводчиков, помнят и гордятся этим.
Китаю в этом смысле повезло куда больше – Пушкин упоминает о Поднебесной, ее жителях, столице Пекине десятки раз. И даже в одну из глав «Евгения Онегина», по первоначальному замыслу, должны были войти и эти строки:
Конфуций… мудрец Китая
Нас учит юность уважать,
От заблуждений охраняя,
Не торопиться осуждать.
А ведь Пушкин писал первую главу своего романа в 1823-м, до знакомства с ученым-китаистом. Надо полагать, что философские воззрения Конфуция, как и учение «конфуцианство», имена китайских мудрецов и мыслителей были известны Пушкину с лицейских времен. Но еще раньше, в детстве, поэт впервые услышал о древней загадочной стране и о многих ее чудесах – фантастических пагодах и дворцах, драгоценных нефритовых Буддах, бумажных фонариках и воздушных змеях.
При жизни Александру Сергеевичу так и не удалось пересечь таинственную российскую границу. Но спустя столетия поэтический гений Пушкина сумел преодолеть не только государственные границы, но и хронологические, и самые, может быть, сложные, – языковые.
Пушкина стали переводить в Китае. Его имя впервые было названо в изданной там «Российской энциклопедии» в 1900 году. А через три года китайские читатели уже могли держать в руках первую пушкинскую книгу на родном языке. «Капитанская дочка» вышла в свет с необычным названием: «Русская любовная история, или Жизнеописание капитанской дочери Марии». И с не менее экзотичным подзаголовком: «Записки о сне мотылька в сердце цветка». По-китайски название книги звучало так: «Эго цинши, сымиши мали Чжуань».
Затем были переведены «Станционный смотритель», «Метель», «Барышня-крестьянка», «Моцарт и Сальери». Но то, что Маша Миронова «заговорила» на китайском, можно назвать событием историческим. Ведь то был первый перевод в Китае русской прозы!
В литературном еженедельнике «Вэньсюэ чжоубао» с 1934 года начинают печатать переводы пушкинских поэтических шедевров. Под редакцией поэта Эми Сяо выходит сборник стихов Пушкина.
Но более всего китайцам полюбился «Евгений Онегин» («Ефугэни Аонецзинь» по-китайски), известны по крайней мере шесть его переводов! «Легендарный роман в стихах “Евгений Онегин” – это величайшее творение Пушкина», – восхищался литературовед Ций Цюбо.
В историю китайского пушкиноведения вошло имя Гэ Баоцюаня – самого блистательного переводчика русского поэта. Впервые в Москве побывал он еще в тридцатых годах. Последний раз, полвека спустя, уже почтенным старцем, вновь приехал на родину любимого поэта поклониться святым пушкинским местам. В Михайловском, на празднике пушкинской поэзии в 1986-м, мне посчастливилось познакомиться с легендарным Гэ Баоцюанем и получить от него в подарок томик пушкинских стихов на китайском…
Китай открывал для себя Пушкина, открывал Россию, русскую душу, русскую культуру. А самого поэта китайцы стали почтительно именовать «отцом русской литературы».
Пу-си-цзинь – «веселое имя» Пушкин
Грустный пушкинский юбилей – столетие со дня гибели поэта. Но каким звучным эхом отозвались по всему миру торжества во славу русского гения!
От потрясенного Кремля
До стен недвижного Китая.
В 1937-м в Шанхае при огромном стечении народа был открыт памятник Пушкину. В тот февральский день в красивейшей части города, на пересечении улиц Гизи и Пишон, царило праздничное оживление, звучала многоголосица: русская, китайская, французская речь.
Памятник Пушкину в Шанхае.
2002 г. Фотография
Председатель Шанхайского пушкинского комитета К.Э. Мецлер попросил всех склонить головы в память о русском поэте. Дочь генерального консула Франции госпожа Бодэз перерезала ленточку, – и покров, скрывавший памятник, медленно опустился. Раздались ликующие звуки французского военного оркестра, и затем – русский хор грянул «Коль славен наш Господь». Архиепископ Иоанн, свершив краткий молебен, окропил памятник святой водой. И к его подножию был возложен венок из живых цветов.
Церемониальным маршем мимо памятника поэту (его бронзовый лик был обращен на север, в сторону далекой родины) прошли ученики русских школ…
Первый памятник Пушкину в Азии, вне пределов России, воздвигли в Шанхае! И создан он был благодаря тройственным усилиям – русских эмигрантов, китайских властей и французских дипломатов.
Но шанхайскому памятнику довелось стать свидетелем не только славных торжеств, были в его истории и горькие годы забвенья. Уже в том же 1937-м Япония, оккупировав северо-восток Китая, начала войну против соседнего государства. И памятник русскому гению, – у его подножия всегда лежали цветы, – ставший символом свободы и независимости, был тайно демонтирован. Восстановили его лишь в феврале 1947-го.
Затем пришел черед «культурной революции», и «шанхайский Пушкин» вновь помешал строить счастливую жизнь для китайского народа.
Год 1987-й отмечен третьим «рождением» памятника (и, дай Бог, последним!) – «опальный» монумент встал наконец-таки на прежнем месте. Создано и Всекитайское пушкинское общество, издаются собрания сочинений поэта. Юбилей русского гения праздновался в Китае на самом высоком государственном уровне. Ведь недавний глава Китайской Народной Республики Цзян Цзэминь относит себя к числу поклонников Пушкина и даже декламирует на русском его стихи.
Китайская ветвь на Гавайях
Жизнь сама дописала «китайскую страницу» в биографии поэта, которая, вопреки всем законам бытия, так и не завершилась в том далеком зимнем Петербурге, в старинном доме на набережной Мойки.
Пройдут десятилетия, и в середине двадцатого столетия семнадцатилетняя Елизавета Дурново, прапраправнучка поэта, выйдет замуж за китайца Родни Лиу. И свадьба эта будет отпразднована не где-нибудь, а в Париже, родном городе юной невесты.
Ознакомительная версия.
