Как только учитель и ученик, поднявшись на холм, направились к зеленеющей долине, туда же, по странной и счастливой случайности, двинулись и все прочие пассажиры «Дрима», спасшиеся во время кораблекрушения. Дружное стадо шло за ними по пятам, не отставая ни на шаг. Должно быть, думал Годфри, эти петухи, куры, овцы, козы и агути, в силу природного инстинкта самосохранения, следуют за людьми. По-видимому, они плохо чувствовали себя на песчаной отмели, где не нашли ни достаточного количества травы, ни земляных червей.
Три четверти часа пути прошли в полном молчании, и наконец утомленные путники вышли на опушку леса. Никаких следов человека! Местность совершенно пустынна! Казалось, человеческая нога никогда не ступала на эту землю. Прекрасные деревья росли купами, а дальше, на расстоянии четверти мили, темнел густой смешанный лес.
Годфри попытался разыскать старое дупло, чтобы укрыться в нем хотя бы на одну ночь. Но все поиски оказались тщетными. Между тем после долгой ходьбы путники порядком проголодались. На этот раз обоим пришлось насыщаться моллюсками, предусмотрительно собранными на отмели. Потом, смертельно усталые, они повалились на землю у первого же дерева и уснули под покровом звездной ночи.
ГЛАВА X,
в которой Годфри делает то, что сделал бы на его месте каждый человек, потерпевший кораблекрушение
Ночь прошла без происшествий. Оба путешественника, обессиленные волнениями и ходьбой, спали так безмятежно, будто находились в комфортабельной спальне особняка на Монтгомери-стрит.
Утром двадцать седьмого июня с первыми лучами солнца их разбудило пение петуха. Годфри сразу вспомнил все, что с ними приключилось, а Тартелетт долго тер глаза и потягивался, прежде чем вернулся к действительности.
— Наш сегодняшний завтрак будет таким же, как и вчерашний обед? — спросил он наконец.
— Боюсь, что да,— ответил Годфри.— Зато, надеюсь, сегодняшний обед будет удачнее.
Лицо учителя танцев выразило досаду. Ах, где чай и сандвичи, которые обыкновенно приносили ему прямо в постель? Неужели он не дождется звонка к завтраку и не сможет выпить до этого даже чашку кофе?
Однако нужно было принимать решение. Годфри прекрасно понимал, что все дальнейшее будет зависеть только от него одного. На Тартелетта ни в чем нельзя положиться. В пустой коробке, заменявшей Тартелетту голову, не может зародиться ни одной практической идеи, и потому Годфри должен думать, изобретать и решать за двоих.
И тут он вспомнил о своей невесте Фине, от которой так безрассудно отказался, отложив женитьбу до возвращения, о дяде Виле, так неосмотрительно покинутом им. Но к чему теперь пустые сожаления и грезы…
— Для разнообразия вот еще несколько ракушек и полдюжины яиц! — сказал он, повернувшись к учителю танцев.
— А их никак нельзя испечь?
— Нет! — ответил Годфри.— Но что бы вы сказали, дорогой Тартелетт, если бы у нас и этого не было?
— Что на нет и суда нет,— сухо ответил учитель танцев.
Положение заставляло не сидеть сложа руки. Мужественный юноша поборол уныние и составил план действий. После завтрака — изучение местности. Прежде всего попытаться определить, в какой части Тихого океана произошла катастрофа с «Дримом», потом — найти ближайший на побережье населенный пункт, а там разобраться, что делать дальше: телеграфировать дяде и ждать его распоряжений или сразу же отправиться на родину попутным кораблем.
Годфри рассуждал так: если перейти второй ряд холмов — их причудливые очертания угадывались за деревьями, то, может быть, удастся что-нибудь разузнать. И он решил потратить на разведку час или два, а если понадобится, то и всю первую половину дня.
Годфри огляделся. Петухи и куры искали корм в высокой траве. Агути, козы и бараны паслись на лугу у кромки леса. Чуть они с Тартелеттом тронутся с места, вся компания снова устремится за ними. Можно ли с такой процессией вести разведку? Подумав, Годфри решил дать им пастуха, чтобы не водить животных за собой и вместе с тем сохранить стадо.
Тартелетту ничего не оставалось, как подчиниться энергичному юноше и принять под свое крыло все разношерстное, блеющее и кудахтающее общество.
— Я пройду через лес и сейчас же вернусь на лужайку. Только, пожалуйста, никуда не уходите,— сказал ему Годфри на прощание.
— Не забудьте телеграфировать дяде Вилю, чтобы он поскорее перевел нам сотни три-четыре долларов! — напомнил Тартелетт.
— Разумеется! Я тотчас же пошлю телеграмму или, в крайнем случае, письмо,— успокоил его Годфри, пожал учителю руку и углубился в чащу леса, определяя направление по солнцу, едва пробивавшемуся сквозь густую листву. Он шел к высоким холмам, что тянулись на востоке.
Годфри не удалось приметить никаких тропинок. На земле виднелись порой отпечатки копыт проходивших здесь четвероногих. Два или три раза Годфри даже показалось, будто в чаще мелькнули какие-то животные, напоминающие жвачных — не то оленей, не то лосей, но, к счастью, он не заметил следов хищников вроде тигров или ягуаров.
Вокруг, в густых зарослях, порхали сотни диких голубей, в глубине лесной чащи скрывались орланы и тетерева. Пронзительными криками оглашали воздух пестрые попугаи, а высоко в небе парили ягнятники, похожие на какаду, с пучками щетинистых перьев под клювом. Но ни по одной из пород пернатых нельзя было определить, на какой широте они находятся.
То же самое можно сказать и о породах деревьев. Здесь произрастали примерно те же разновидности, что и в той части Соединенных Штатов, которая включает в себя Нижнюю Калифорнию, залив Монтрей и Новую Мексику. Росли земляничники[24], кусты кизила, клены, березы, дубы, пять или шесть видов магнолии и сосна, вроде той, что встречается в Южной Каролине, а на лужайке — оливковые деревья, каштаны, кусты тамаринда, мастики и мирты — все, что встречается на юге умеренной зоны. Между деревьями можно было пройти, не прибегая ни к огню, ни к топору. Легкий морской ветерок покачивал верхушки, а на земле здесь и там пестрели солнечные блики.
Годфри, одержимый желанием побыстрее взобраться на холмы, окаймлявшие с востока лесную чащу, перешел через нее наискосок, не думая ни о какой опасности. Определяя путь по солнцу, он прямо шел к своей цели и не замечал выпархивавших из-под ног птиц-гидов, названных так оттого, что они всегда летят впереди путников. Птицы то задерживались, то отлетали назад, то снова устремлялись вперед, будто показывая дорогу. Но ничто не могло отвлечь Годфри, и это вполне понятно. Не пройдет и часа, как решится его судьба! Еще немного терпения, и он узнает, можно ли отсюда добраться до первого поселка или города, есть ли здесь люди и сумеет ли он с ними сговориться.
