После встречи с Сидалом они продолжали движение. «По счастливому совпадению в день нашего прибытия гора была почти совсем свободна от облаков, и мы увидели уступ, протянувшийся по диагонали от подножия до вершины противоположной стены Рораймы. С того места, где мы находились, этот уступ казался вполне пригодным для подъема. Зная, однако, что те немногие, кто, кроме индейцев, выходил к Рорайме и объявлял ее вершину неприступной, как правило, пытались подниматься именно с этой точки, мы тоже начали сомневаться, что сумеем взойти по уступу. Но с этой стороны Рораймы мы видели только еще один вариант подъема, а он внушал лишь крайне зыбкую надежду на успех…
Внимательное рассмотрение показало, что в первом случае нас ждут по меньшей мере три особенно трудных места. Во-первых, участок лесистого склона, который надо было пересечь на пути к основанию уступа и который, как нам представлялось, еще никто не проходил из-за невероятно густых зарослей…
Вторая видимая снизу трудность заключалась в том, что нижняя часть уступа выглядела очень уж сильно изрезанной. Казалось, речь идет не о сплошной полке, а о груде огромных скал, которые высились над лесом, производя весьма внушительное впечатление…
Однако наиболее сомнительное место находилось на рубеже верхней трети уступа. Сюда с вершины Рораймы обрушивался могучий поток. Падая на уступ, вода выбила неодолимую при взгляде снизу, глубокую брешь. Все говорило за то, что с этой брешью мы можем и не справиться. Оставалось только надеяться, что мы найдем способ спуститься в нее, а затем по другой стороне подняться на верхний отрезок уступа; дальше путь до самой вершины выглядел вполне сносным…
Оказалось, что расчищенная к подножию уступа тропа все же позволяет двигаться, хотя и с великим трудом… Ноги редко касались земли, чаще всего мы карабкались па четвереньках по густому и прочному переплетению ветвей, через груды камней и бурелом, пробирались под огромными глыбами и по длинным стволам, пересекая незримые ручьи, которые журчали где-то в толще осыпи. Сплошной ковер мха, хвощей и медуницы был далеко не падежной опорой для рук и ног…
Вероятно, следовало еще раньше объяснить, что видимая снизу изрезанная часть уступа на деле представляет собой три покатых ребра, спадающих на уступ сверху; эти ребра покрыты лесом, но не так густо, как подножие горы, причем местами над деревьями вздымаются огромные валуны…
Снова потянулся чрезвычайно утомительный и сложный, хотя и не опасный, путь через сплетение корней, ветвей и стволов, через нагромождение глыб и скал, через крутые склоны, покрытые скользкой грязью. Здесь даже деревья, земля и камни были покрыты ковром из влажного мха. Вот по такой местности мы обогнули все три ребра и в конце концов увидели ту часть уступа, на которую сверху срывается поток. Относительно покатый склон, покрытый жесткой травой выше нашего роста, спускался к точке, где водопад разбивался о скалу. К нашей радости, мы увидели не глубокую непроходимую расщелину и не водоем, а широкую и отлогую каменную впадину с чуть заметными полочками. Во время сезона дождей эта впадина явно заполнена бурным потоком, теперь же она была почти сухой. Наконец-то перед нами открылся путь к вершине, не лишенный трудностей, но вполне проходимый…
По этому участку склона мы поднялись сравнительно легко… Когда же кончился этот этап, нашим глазам предстала на редкость диковинная картина, творение самой природы. Не будет преувеличением сказать, что во всем мире найдется очень мало подобных зрелищ. В первую минуту казалось, что человеческий ум не в силах постичь увиденное нами. На смену этому ощущению пришло впечатление, что мы вступили в некий мир из кошмарного сна, в коем и был сотворен столь фантастический ландшафт в разгар ненастного дня, когда бешено мятущиеся рваные облака вдруг обратились в камень. Ибо нас окружали скалы и башни совершенно невероятной, фантастической формы. Здесь валуны громоздились друг на друга или лежали рядами, там они составляли невообразимые сочетания наперекор закону тяжести… Груды скал, обособленные скалы, каменные террасы, колонны, стены, пирамиды, скалы нелепого вида, словно бесчисленные карикатурные изображения лиц и тел людей и животных, странные подобия зонтов, черепах, церквей, пушек и множества других неожиданных предметов. Между скалами попадались небольшие ровные участки, выстланные чистым желтым песком, с прозрачнейшими ручейками, водопадиками, озерками и лужицами. Встречались даже болотца с чахлой щетиной зелени. Тут и там на гладких участках и в трещинах скал жались друг к другу однородные кустарники, словно низенькие деревца. Настоящих деревьев здесь не было, не было видно и представителей фауны. Глядя на этот предельно мирный нетронутый ландшафт, можно подумать, что животные тут и вовсе не бывали. Куда ни посмотри — одна и та же картина; взберись на любую высокую скалу — сколько хватает глаз, все тот же необычайный дикий пейзаж».
Так был покорен «затерянный мир», и при этом не обнаружено ничего хотя бы отдаленно похожего на птеродактиля.
Но успешное восхождение отнюдь не положило конец догадкам о природе далекой столовой горы. Напротив, интерес к ней, особенно научных кругов, только возрос и последовали новые экспедиции. Так, Адриан Томпсон дважды поднимался на Рорайму с более легкой, венесуэльской, стороны. В составе экспедиции 1963 года он взошел также на соседа Рораймы — Кукенаам (2470 м). Площадь плато Кукенаама тоже примерно равна шестидесяти квадратным километрам; как и на Рорайме, восхождение по нормальному пути не представляло сколько-нибудь серьезной задачи. По словам участника этой экспедиции Джона Огдена, в Великобритании восхождение такого рода было бы отнесено к средней категории сложности.
Но подходы к Рорайме с северной, гайанской, стороны, забаррикадированные едва ли не самыми угрюмыми лесами в мире, оставались неизведанными. В 1958 году сотрудник Геологического управления Британской Гвианы П. Бейли проник в бассейн Мазаруни, следуя вдоль реки Варума до эскарпа в северо-западной части массива Рораймы. Однако лишь британской экспедиции 1971 года по главе с Адрианом Уорреном удалось пробиться через леса к основанию Великого Носа, составляющего крайнюю северную точку массива. Экспедиция была достаточно мощная и ставила перед собой серьезные цели. Были проведены ценные научные исследования; не обошлось и без драматических приключений. Однако из планов подняться по Носу ничего не получилось; обозрев исполинскую стену, члены отряда поняли, что она им не под силу. Зная, что Адриан Томпсон, Джон Стритли и Бев Кларк собираются сделать попытку в 1972 году, они сняли очень полезные для них фотографии, которые пригодились и нам, когда мы разрабатывали свои планы на 1973 год.
