Жюль Верн - Миссис Бреникен

Стало быть, в ближайшем будущем рассчитывать на наследство не приходилось, напротив, все шло к тому, что дядюшка переживет свою племянницу. Планы Лена рушились, и его ждала неминуемая катастрофа.

Прошло два месяца, в течение которых положение Баркера только ухудшилось. Тревожные слухи ходили о нем в Сан-Диего и за пределами города. В его адрес посыпались угрозы со стороны тех, кто отчаялся чего-либо от него добиться. Впервые узнав о происходящем, мистер Уильям Эндрю, весьма обеспокоенный тем, соблюдаются ли интересы миссис Бреникен, принял решение обязать ее опекуна представить ему отчет. В случае надобности опека над Долли могла быть передана иному лицу, более заслуживающему доверия, несмотря на то что Джейн Баркер, глубоко преданную своей кузине, упрекнуть было не в чем.

Итак, к тому времени две трети средств миссис Бреникен было растрачено и от этого состояния у Лена Баркера оставалось лишь полторы тысячи долларов.

Среди претензий, которые сыпались на него со всех сторон, полторы тысячи долларов были словно капля в заливе Сан-Диего! Однако того, чего было недостаточно для выполнения своих обязательств, еще должно было хватить, вознамерься он бежать, дабы скрыться от преследований. И время для такого шага настало.

Действительно, на Лена Баркера не замедлили поступать жалобы: его обвиняли в мошенничестве и злоупотреблении доверием. Вскоре был выдан ордер на его арест. Но, когда полицейские прибыли в контору на Флит-стрит, выяснилось, что он там не появлялся с минувшего дня.

Полицейские тотчас отправились в Проспект-хаус… Лен Баркер покинул шале среди ночи. Его жена, хотела она того или нет, вынуждена была последовать за ним. С миссис Бреникен осталась одна мулатка.

В Сан-Диего, а потом в Сан-Франциско и по всему штату Калифорния был объявлен розыск беглеца, не давший никаких результатов.

Как только по городу распространилось известие об исчезновении Лена Баркера, буря негодования поднялась против бесчестного дельца, дефицит[83] которого, как вскоре выяснилось, составил значительную сумму.

В тот день, семнадцатого мая, мистер Уильям Эндрю, придя ранним утром в Проспект-хаус, удостоверился, что от ценностей, принадлежащих миссис Бреникен, ничего не осталось. Долли была совершенно без средств. Ее вероломный опекун не оставил денег даже на первоочередные нужды.

Мистер Уильям Эндрю тотчас нашел единственное решение, которое можно было принять в сложившейся ситуации: поместить миссис Бреникен в лечебницу, где ее жизнь будет обеспечена, и уволить Но, к которой он не питал никакого доверия.

Итак, надежды Лена Баркера на то, что мулатка останется возле Долли и будет сообщать ему о состоянии ее здоровья и материальном положении, не осуществилась,— Но, от которой потребовали покинуть Проспект-хаус, уехала в тот же день. Полиция, решив, что она, без сомнения, попытается присоединиться к супругам Баркер, следила за ней в течение некоторого времени. Однако этой женщине, очень подозрительной и хитрой, удалось скрыться, сбив полицию со следа.

Теперь шале Проспект-хаус, где Джон и Долли жили так счастливо, где они столько мечтали о будущем своего сына, стояло покинутым. Мистер Уильям Эндрю отвез миссис Бреникен в лечебницу прежде уже лечившего ее доктора Брамли.

Быть может, эта перемена повлияет на психическое состояние несчастной? Увы, надежды оказались напрасными. Долли осталась такой же, какой была в Проспект-хаус. Единственное, что стоит отметить,— это некоторое оживление врожденного инстинкта в ее потерпевшем крушение разуме. Иногда она шептала какую-то детскую песенку, точно хотела убаюкать ребенка. Но имя маленького Уота никогда не слетало с ее губ.

В течение 1876 года о Джоне Бреникене не приходило никаких известий. Те немногие, кто еще верил в то, что, даже если «Франклин» затонул, его капитан и экипаж вернутся домой, невольно разуверились: надежда не может бесконечно противостоять разрушительному действию времени. Шанс вновь увидеть потерпевших кораблекрушение, слабеющий день ото дня, и вовсе свелся к нулю, когда с окончанием 1877 года исполнилось более полутора лет, в течение которых так ничего и не узнали об исчезнувшем судне.

То же самое можно было сказать и о супругах Баркер. Поиски их оставались безрезультатными, никто не знал, в каких краях и под какими именами они скрылись.

По правде говоря, у Лена Баркера были основания сетовать на невезение, выразившееся в том, что ему не удалось продержаться в конторе на Флит-стрит. Действительно, спустя два года после его исчезновения риск, на котором он строил свои планы, оправдался, и теперь можно было сказать, что его корабль затонул прямо в порту!

В середине июня 1878 года мистер Уильям Эндрю получил письмо, адресованное Долли Бреникен. В этом письме ее уведомляли о внезапной кончине Эдварда Стартера. Янки погиб в результате несчастного случая. Пуля, выпущенная одним из его компаньонов по охоте, рикошетом[84] поразила его в самое сердце, вследствие чего он скончался на месте.

При вскрытии его завещания стало известно, что все свое состояние он завещал племяннице, Долли Стартер, супруге капитана Бреникена. Положение, в котором теперь пребывала его наследница, не могло изменить его намерений, поскольку он не знал ни того, что Долли лишилась рассудка, ни того, что капитан Джон исчез; ни одно из этих известий так и не достигло глубинки штата Теннесси, той дикой и труднодоступной местности, где находились владения Эдварда Стартера и куда, согласно его воле, не проникали ни письма, ни газеты.

В фермах, лесах, стадах, разного рода производствах состояние завещателя оценивалось в два миллиона долларов. Вот такое наследство свалилось на голову племянницы Эдварда Стартера после его гибели. С какой радостью жители Сан-Диего встретили бы известие о том, что семья Бреникен разбогатела, если бы Долли была в здравом рассудке и оставалась женой и матерью, если бы Джон был дома и мог вместе с ней владеть этим богатством! А какое применение нашла бы ему эта милосердная женщина! Скольким бы несчастным помогла! Но нет! Доходы с этого состояния будут накапливаться, никому не принося пользы. Знал ли Лен Баркер, находясь в своем тайном убежище, о смерти Эдварда Стартера и об оставленном им огромном наследстве,— сказать было невозможно.

Мистер Уильям Эндрю, теперешний распорядитель имуществом Долли, принял решение продать земли, фермы, леса и луга в Теннесси, которыми было бы трудно управлять на столь дальнем расстоянии. Сыскалось немало покупателей, и продажи осуществились на очень выгодных условиях. Вырученные суммы, обращенные в наиболее ценные бумаги и присовокупленные к тем, что составляли значительную долю наследства Эдварда Стартера, были помещены в «Консолидейтед Нэшнл Бэнк» в Сан-Диего. На содержание миссис Бреникен в лечебнице доктора Брамли должна была пойти лишь очень небольшая часть ежегодных доходов, которые, накапливаясь, в конце концов образовали бы одно из самых крупных состояний в Нижней Калифорнии.