Король посмотрел на Хорнблауэра. Глаза у него были голубые, навыкате, но добрые.
— Капитан Горацио Хорнблауэр, — сказал Сент-Винсент. Хорнблауэр попытался изобразить поклон, какой ему десять лет назад показывал французский учитель танцев — левая нога вперед, правая рука прижата к сердцу. Он не знал, как низко надо кланяться и как долго оставаться в согнутом положении. Наконец он выпрямился, чувствуя себя так, словно вынырнул из-под воды.
— Какого корабля, сэр? Какого корабля? — спросил король.
— «Атропа», двадцать два, Ваше Величество.
Лежа без сна всю предыдущую ночь, Хорнблауэр продумывал, о чем его могут спросить. Этот вопрос он предвидел и потому ответил почти без колебаний.
— Где она сейчас?
— В Детфорде, Ваше Величество.
— Но вы скоро выходите в море?
— Э… — этого Хорнблауэр не знал, но за него ответил Сент-Винсент.
— Очень скоро, сир, — сказал он.
— Ясно, — протянул король, — ясно. Он поднял руку и, прежде чем произнести следующую фразу, потер лоб, демонстрируя безмерную усталость.
— Мой внучатый племянник, — сказалон. — Князь Эрнест — я не говорил вам о нем, милорд?
— Говорили, сир, — ответил Сент-Винсент.
— Как вы полагаете, капитан Хорнблауэр подойдет для того, что я задумал?
— Да, сир. Вполне.
— Стаж меньше трех лет, — задумчиво сказал король, разглядывая эполет у Хорнблауэра на плече. — Впрочем, ладно. Хармонд!
— Ваше Величество!
Из полукруга выскользнул человек с лентой и при звезде.
— Представьте капитана Хорнблауэра Его Княжеской Светлости.
— Да, Ваше Величество.
Голубые глаза короля ласково улыбались.
— Спасибо, капитан, — сказал король. — Исполняйте свой долг, как вы его исполняли, и ваша совесть всегда будет чиста.
— Да, Ваше Величество, — сказал Хорнблауэр. Сент-Винсент снова поклонился, поклонился и Хорнблауэр. Он знал, что не должен поворачиваться спиной к королю — почти единственное, что он знал о придворном этикете. Это оказалось не так уж трудно. Довольно много людей ожидали своей очереди подойти к королю, и Хорнблауэр, вслед за Сент-Винсентом, бочком пробрался мимо них.
— Сюда, пожалуйста, — сказал Хармонд, ведя их в дальний конец покоя. — Подождите немного.
— С кем только не поведешься на королевской службе, — заметил Сент-Винсент, пока они ждали. — Не думал, что это навьючат на вас, Хорнблауэр.
— Я… я не совсем понял, — сказал Хорнблауэр.
— Этот князь…
— Сюда, пожалуйста, — сказал Хармонд, появляясь снова.
Он подвел их к терпеливо ожидавшему юноше — нет, даже мальчику — в чужеземном зеленом с золотом мундире, с короткой шпагой на боку, в орденах — несколько орденов висели на груди, два — на шее. За ним возвышался грузный господин в таком же, но более скромном мундире, смуглый, с толстыми отвисшими щеками. Сам мальчик был красив, его белокурые волосы ниспадали локонами, глаза были честные, голубые, нос немного вздернутый. Грузный господин выступил вперед, не подпуская их к мальчику. Хармонд посмотрел на него в упор.
— Сначала их следует представить мне, — объявил грузный господин. Говорил он басом, с немецким, как решил Хорнблауэр, акцентом.
— Почему это, сэр? — спросил Хармонд.
— По законам Зейц-Бунау лишь обер-гофмейстер вправе представлять кого-либо Его Княжеской Светлости.
— И?
— А я, сэр, обер-гофмейстер. Как вам известно.
— Очень хорошо, сэр, — покорился Хармонд. — Имею честь представить: адмирал досточтимый граф Сент-Винсент, капитан Горацио Хорнблауэр, лейтенант Энтони Брейсгедл.
Хорнблауэр собирался уже поклониться, когда заметил краем глаза, что Сент-Винсент по-прежнему стоит прямо.
— Кому имею честь быть представленным? — холодноспросил Сент-Винсент. Похоже, он не жалует немцев.
— Доктор Эйзенбейс, — сказал Хармонд.
— Его Превосходительство барон фон Эйзенбейс, обер-гофмейстер и штатс-секретарь Его Светлости князя Зейц-Бунаусского, — пояснил грузный господин. — Очень рад познакомиться.
Он некоторое время выдерживал взгляд Сент-Винсента, потом поклонился. Сент-Винсент поклонился не раньше, чем начал кланяться Эйзенбейс. Хорнблауэр и Брейсгедл последовали его примеру. Все четверо выпрямились одновременно.
— А теперь, — сказал Эйзенбейс, — честь имею представить…
Он повернулся к князю и заговорил по-немецки, видимо, повторяя сказанное, затем назвал имена. Маленький князь при каждом имени наклонял голову, но Сент-Винсент склонился низко, почти как перед королем. Хорнблауэр поступил так же. Потом князь заговорил по-немецки.
— Его Княжеская Светлость говорит, — переводил Эйзенбейс, — что счастлив познакомиться с офицерами флота Его Величества, поскольку Его Светлость желал бы вместе с ними воевать против французского тирана.
— Скажите Его Княжеской Светлости, — сказал Сент-Винсент, — что мы тоже счастливы.
Эйзенбейс перевел, и князь каждому по очереди улыбнулся. Наступила неловкая пауза. Все смотрели друг на друга. Наконец Эйзенбейс что-то сказал князю и, получив ответ, повернулся к остальным.
— Его Княжеская Светлость, — объявил он, — говорит что больше не будет вас задерживать.
— Хм, — буркнул Сент-Винсент, снова складываясь пополам. Остальные сделали то же, и все отступили назад и вбок.
— Чертов выскочка! — проворчал Сент-Винсент себе под нос, потом добавил. — По крайней мере, дело сделано. Можно уходить. Идите за мной.
Они вышли во двор. Лакей подозвал графский экипаж, они забрались внутрь. Хорнблауэр ничего не соображал от насморка и пережитого волнения. После странного инцидента, в котором он только что принимал участие, он окончательно перестал понимать, что к чему.
— Итак, Хорнблауэр, это ваш мичман, — сказал Сент-Винсент. Голос его так походил на грохот колес по мостовой, что Хорнблауэр не знал, правильно ли он расслышал — тем более адмирал сказал что-то очень странное.
— Простите, милорд?
— Вы меня прекрасно слышали. Я сказал, что это ваш мичман — князь Зейц-Бунаусский.
— Но кто он?
— Один из немецких князей. В прошлом году Бони, по дороге к Аустерлицу, выгнал его из княжества. Страна кишит немецкими князьями, которых Бони повыгонял из их княжеств. Но этот, как вы слышали, приходится королю внучатым племянником.
— И он будет моим мичманом?
— Именно. В отличие от прочих, он молод и еще может чему-нибудь научиться. По большей части они поступают в армию. В штаб. Бедный штаб. Но теперь в моде флот — впервые с немецких войн. Видит Бог, мы выигрываем битвы, а солдаты — нет. Так что всякие недоделанные аристократы, вместо того, чтоб идти в драгуны, поступают теперь на флот. Его Величество сам выбрал карьеру для своего племянника.
