Мы задержались в этом селении дольше, чем то было должно, и съели все, что у нас было, а потому впредь испытывали весьма большие лишения. Эта задержка произошла потому, что мы все еще надеялись каким-нибудь путем получить известие из лагеря. Видя, что дожидаться его напрасно, капитан пообещал награду в тысячу кастельяно тем шести из наших товарищей, которые сообща возьмутся доставить донесение правителю Гонсало Писарро; кроме того, с ними должны были отправиться двое негров и несколько индейцев, чтобы помочь им треста. Эти шестеро должны были доставить упомянутое письмо и в свою очередь прислать известие о том, как идут дела. Однако вызвалось идти лишь трое, потому что все страшились неминуемой гибели, которая была уготована всякому, не доберись он вовремя до места, где остался названный правитель. Ко всему прочему, нам было неизвестно, не повернул ли он между тем назад: ведь мы провели в дороге девять суток и за это время удалились от лагеря не менее чем на двести лиг.
Когда работа была завершена и мы увидели, что наши припасы тают прямо на глазах, что наступает голод и семеро из наших людей уже умерло, мы в день Канделярии, очищения владычицы нашей (День Канделярии (Сретенья) — праздник очищения ев девы Марии — приходится на 2 февраля), взяв с собой сколько можно было еды, тронулись в путь. Мы не могли долее оставаться в этом селении, во-первых, потому что, по всей видимости, туземцы стали к нам хуже относиться (а мы хотели оставить их довольными), и, во-вторых, потому что мы зря теряли время и расходовали пищу без пользы, не зная даже, сможем ли в будущем пополнить свои припасы. Итак, мы пустились в плавание, и наш путь пролегал через упомянутую провинцию. Не прошли мы и двадцати лиг, как наша река слилась с другой рекой, не очень большой, которая была по правую руку от нас; на этой реке обосновался важный властитель по имени Иримара, сам он индеец и сеньор очень разумный; он собственной персоной явился к капитану и захватил для нас съестного; поэтому капитан пожелал навестить этого сеньора в его владениях, впрочем, так было решено и потому, что река текла очень стремительно и широко разлилась (Отрывок «Повествования», который начинается со слов «Не прошли мы и двадцати лиг…», у Овьедо передан иначе (стр. 547): «В день св. Олальи, когда вышло уже 11 дней фавраля с того времени, как мы покинули селение Гвоздей (assiento de los Clavos), с рекой нашего плавания соединились еще две реки, и были они большие, в особенности та из них, что вливалась с правой руки, если не забывать, что плыли мы вниз вместе с водами». По-видимому, здесь имеется в виду место слияния реки Напо, по которой спускалось судно Орельяны, с Амазонкой) (То есть 12 февраля). Здесь мы оказались на краю гибели, ибо [в этом месте] воды одной реки (эта река впадала в ту, по которой мы плыли) боролись при впадении с водами другой и отовсюду неслось множество всяких деревьев. Кроме того, опасно было плыть по реке, так как в ней было много водоворотов, и нас швыряло из стороны в сторону. С привеликим трудом мы все-таки выбрались из этого злополучного места, но так и не смогли подойти к берегу и прошли мимо селения. А затем потянулись необитаемые края, и, лишь пройдя двести лиг, мы заметили наконец какое-то жилье.
Так мы и шли, трудясь в поте лица, испытывая много лишений и подвергаясь значительным опасностям; и среди невзгод этих нас постигла беда, и немалая, и мы достаточно пережили за то время, пока она нас не миновала, а произошло следующее; два каноэ, на которых плыли двенадцать испанцев, потерялись среди островов, и они не ведали, где находятся остальные. Наши попытки отыскать их оказались тщетными. Они блуждали два дня и не могли нас найти, а нам было очень горько при мысли, что мы их никогда больше не увидим, однако на исходе второго дня господь наш пожелал, чтобы мы встретились, и немало радости те и другие при встрече испытали, и были мы настолько счастливы, что все былые невзгоды позабылись.
Отдохнув один день близ места, где мы встретили эти каноз, капитан велел отправляться в путь. На другой день к десяти часам мы добрались до нескольких поселений, все обитатели коих находились внутри своих жилищ, и дабы их не всполошить, капитан решил не приближаться к селениям, а велел одному из соратников взять двадцать человек и пойти к тому месту, где были индейцы, и постараться, чтобы они не убежали из своих жилищ и не покинули эту землю, а для этого должно было с ве-ликой любезностью рассказать индейцам о нашей большой нужде и убедить их дать нам съестного, а также пригласить их к капитану, который дожидался посреди реки и намеревался подарить им кое-что из того, что у него при себе было, и объявить им причину своего прибытия.
Индейцы вели себя весьма спокойно и премного обрадовались, когда увидели наших товарищей. Они дали им вдоволь припасов и не счесть сколько черепах и попугаев и просили передать капитану, чтобы он отправился в селение, лежащее на противо* положном берегу реки, ибо там сейчас никто не живет, и он может в нем разместиться, а на следующее утро они придут, чтобы с ним повидаться. Капитан же был очень рад еде, но еще более благоразумию индейцев; с этим мы и ушли на ночлег а провели ночь в указанном нам селении. Там нас донимали мириады москитов, и поэтому утром следующего дня капитан перевел наш лагерь в другое селение, которое было больше предыдущего и виднелось ниже по течению (У Овьедо об этом сказано так (стр. 550): «Москитов, больших и маленьких, было неимоверное количество, так что как ночью, так и днем они терзали нас настолько, что нам казалось, будто нас, как говорится, подвергают казням египетским»). Когда мы туда явились, индейцы с нами в борьбу не вступили и встретили нас совсем безбоязненно. Мы отдыхали там три дня, индейцы же относи-лись к нам дружелюбно и безотказно снабжали нас припасами.
Прошло три дня, и на четвертый день мы покинули гостеприимное селение. Мы плыли по нашей реке в виду живописно раскинувшихся селений, и вот когда однажды поутру в воскресенье проходили мимо места, где река разветвлялась на два рукава, нам навстречу вышло несколько индейцев (их было четверо или пя/nspo) на каноэ, тяжело нагруженных провизией (В варианте Овьедо (стр. 550): «5 воскресенье 26 февраля вышли к нам навстречу два каноэ и привезли нам десять-двенадцать огромных черепах».
Пресноводные амазонские черепахи достигают одного метра в длину и 0,7 метра в ширину. У местных жителей и поныне эти черепахи и их яйца являются одним из основных продуктов питания (чаще всего их поджаривают в собственных щитах, как на сковороде)). Они остановились недалеко от места, мимо которого должно было пройти [судно, на котором находился] капитан, и попросили разрешения подплыть ближе, так как хотели переговорить с упомянутым капитаном. Капитан велел им приблизиться, и тогда они подплыли и сказали ему, что являются старейшинами и вассалами Апариана и прибыли по его приказанию, чтобы привезти нам еды. Тут они принялись извлекать из своих лодок еду: без счету куропаток — эти куропатки похожи на тех, что водятся у нас в Испании, но больших размеров, — много огромных с щит величиною черепах и всевозможную рыбу. Капитан поблагодарил их за это и раздал им кое-какие из имевшихся у него вещей; индейцы остались очень довольны полученными подарками и добрым обращением, которым их удостоили, а также и тем, что капитан хорошо разумел их язык, и это немало помогло нам войти в гавань Ясности [то есть добиться взаимопонимания], ибо если бы они не смогли нас понять, все обернулось бы куда тяжелее.
