Примерно сходными были и природные условия на трассах маршрутов Скотта и Амундсена к Южному полюсу. Советский историко-географ В. С. Корякин, проанализировав эти маршруты («Природа», 1978, № 10, стр. 86–97), справедливо указал, что, хотя у Амундсена путь был на 163 километра короче, чем у Скотта, последнему больше повезло в преодолении самого трудного участка, расположенного между шельфовым ледником Росса и волнистым плато в пределах ледникового щита Антарктиды. На этом участке с Трансантарктических гор спускаются крупные долинные ледники, различающиеся по условиям проходимости. Ледник Бирдмора, по которому двигался отряд Скотта, характеризуется довольно спокойным рельефом и только в самой верхней части расчленен крупными трещинами. В одну из них 21 декабря 1911 г. угодили Аткинсон и Эванс, однако в целом пересечение ледника Бирдмора не вызвало у англичан чрезмерных затруднений.
Норвежцам, напротив, пришлось двигаться по сильно расчлененной трещинами поверхности ледника Акселя Хейберга и пересечь верховья целого ряда ледников в сквозных долинах Трансантарктических гор. Здесь с крутых бортов долин неоднократно сходили лавины. Весь этот нелегкий путь занял у норвежцев 18 дней (против 13 на аналогичном участке у англичан). Следует добавить, что и на начальном этапе пути через шельфовый ледник Росса норвежцы пересекали гораздо больше трещин, чем англичане. Последние, однако, не сумели использовать своих преимуществ и, выбравшись из сквозных долин Трансантарктических гор, резко сократили темпы движения к полюсу.
В историко-географической литературе неоднократно и вполне справедливо отмечалось, что выбор транспортных средств в экспедиции Амундсена продуман и осуществлен более рационально, чем в экспедиции Скотта. Попытка англичан использовать моторные сани, прообраз нынешних снегоходов, оказалась неудачной из-за несовершенства техники той эпохи. Собаки были гораздо более надежными помощниками, чем лошади, плохо приспособленные к передвижению по рыхлому снегу и ледникам, особенно при низких температурах. Еще в начале экспедиции Скотта пало 9 лошадей, во время основного похода на шельфовом леднике Росса до подъема на плато погибла большая часть лошадей, а остальных пришлось пристрелить.
Избавившись от лошадей, Скотт и его спутники были вынуждены сами тащить сани с тяжелым грузом — продовольствием и снаряжением. Использование лыж сводилось к минимуму: англичане плохо освоили этот способ передвижения. Напомним, что предварительную заброску продовольственных складов Амундсен осуществил гораздо лучше, чем Скотт, поскольку норвежские склады находились ближе к Южному полюсу. Самый дальний склад был устроен у 82° южной широты, а соответствующий английский склад, известный под названием «Одна тонна», несколько южнее 79°. Всего в 18 километрах от этого склада были обнаружены трупы Скотта и его спутников.
Конечно, определенную роль в этой трагедии сыграли неблагоприятные погодные условия. Отряду Амундсена удалось завершить поход к полюсу еще в декабре, до наступления свирепых морозов и метелей, и через месяц вернуться к своей базе на побережье. Скотт и его спутники достигли полюса только в середине января 1912 года. Оказавшись вдали от складов, они испытывали нехватку продовольствия и, попав в объятия антарктической зимы, погибли от холода и истощения.
До сих пор, однако, невозможно ответить на вопрос: как повлиял на гибель английского отряда проигрыш в состязании с норвежцами? Ведь очевидно, что и Амундсен и Скотт ставили перед собой одну и ту же цель — достижение полюса. Этого никогда не отрицал Амундсен, да и вся деятельность Скотта в Антарктиде так или иначе была подчинена задаче покорения полюса. Во всяком случае, круги, организовавшие и субсидировавшие экспедицию Скотта, были кровно заинтересованы в распространении господства Британской империи на шестой материк, а факт открытия полюса мог использоваться как символ утверждения прав англичан.
В «Дневнике капитана Скотта» (Л., 1934, стр. 339–341) сообщается об ужасном разочаровании, которое испытали англичане, увидев следы пребывания Амундсена на Южном полюсе. На этом основании Стефан Цвейг, Лион Фейхтвангер и ряд других авторов стали связывать гибель английского отряда главным образом с падением их духа, ослаблением воли к жизни, боязнью возвращения на родину в положении побежденных. В какой-то мере этой версии придерживается и Коре Холт.
На наш взгляд, было бы, конечно, неправильно сбрасывать со счетов роль эмоционального фактора в жизни и деятельности полярников, однако не менее наивно возводить его в абсолют. В этом плане показательна точка зрения 3.М. Каневского («Природа», 1978, № 10, стр. 97), который пытался охарактеризовать настроение Р. Скотта и его спутников в последние дни их жизни следующим образом: «Без вины виноватые, они страшились своего же благополучного возвращения! Они двигались к побережью, думая не о желанном спасении, а об избавительнице-смерти. Яснее ясного они сознавали, что медленный темп убьет их, но, поддаваясь самообману, полагали, будто идут на предельной скорости».
Право, читая такие предположения, можно подумать, что речь идет о неврастениках, а не о кадровых офицерах, которыми был в основном укомплектован состав отряда Скотта. Видимо, З. М. Каневский забыл о том, что около береговой базы экспедиции Скотта на острове Росса на деревянном кресте под именами погибших имеется надпись: «Бороться и искать, найти и не сдаваться». Те, кто вырезал ножом эту строку из поэмы Теннисона «Улисс», очевидно, не сомневались в мужестве и стойкости своих друзей.
Уместно напомнить, что в составе английской экспедиции было немало ученых. Сам Скотт не раз заявлял (и это отмечено в романе Холта), что открытие Южного полюса не является его единственной целью. Даже предварительный выбор места для базы и трассы маршрута к полюсу имел научную подоплеку. По рекомендации президента Берлинского географического общества профессора Альбрехта Пенка Скотт ставил перед собой задачу выяснения природных особенностей и истории развития Антарктиды на основе комплекса геологических, геоморфологических, метеорологических и биологических наблюдений. Эти работы регулярно выполнялись на протяжении всего маршрута к полюсу и не прекращались даже в самые последние дни, вплоть до трагической развязки. Они много дали науке и легли в основу фундаментальных современных представлений об Антарктиде. В то же время проведение научных наблюдений потребовало немало затрат времени и отразилось на темпах передвижения отряда Скотта.
Сам Скотт заранее четко осознавал сложившуюся ситуацию и вскоре после первого известия о появлении норвежцев в Китовой бухте писал: «Не знаю, что сказать насчет Амундсена и его намерений. Если ему суждено достичь полюса, то он должен попасть туда раньше нас, поскольку будет двигаться на собаках и непременно выступит рано. Поэтому я давно решил поступать совершенно так, словно его и не существует. Бег с ним наперегонки расстроил бы мой план. К тому же мы сюда пришли вовсе не за тем».
