Владимир Кудинов - На разных широтах, долготах...

Шли долго. Каждый день по правому борту от нашего судна я видел трехтрубный крейсер «Австралию», его четыре двухорудийные башни с восьмидюймовыми пушками. Война только началась, немецких подводных лодок в Индийском океане еще не было, и переход прошел спокойно. Двенадцатого февраля Первый конвой в полном составе вошел в египетский порт Исмаилию. Оттуда австралийские войска отбыли в Газу…

— А что было потом? Вы возвратились в Австралию за новым контингентом войск?.. — спросил я.

— Новые австралийские войска отправлялись на Ближний Восток, но уже без меня..

— А почему?

— Дурацкая история… Когда мы стояли в Исмаилии, я, спускаясь по трапу в машинное отделение, оступился, упал на стальную палубу и сломал руку и ребро. Меня поместили в госпиталь. А по выздоровлении назначили на английский пароход, на котором я и попал из Александрии в Англию. Очень хотел вернуться в Австралию… Жена ждала ребенка… Но война есть война! На Австралию в ближайший месяц судов не ожидалось, а тут на английском судне умер машинист.

— А как вы оказались в Мурманске?

— Очень просто, наши страны были союзниками.

— Но Австралийский Союз не был нашим прямым союзником.

— Почему не был? Поскольку он и поныне доминион Англии, значит, во время войны входил в состав Великобритании, следовательно, в то время мы были союзниками. Судно, на котором я плавал, было определено в состав конвоя, и в январе тысяча девятьсот сорок второго года я оказался в Мурманске. Нам повезло. Всего лишь один транспорт был поврежден торпедой, да один английский эсминец охранения был потоплен немецкой подводной лодкой. После выгрузки обратный путь до Англии наш караван судов прошел спокойно. Не всем так везло.

Наше счастье, что мы прибыли в вашу страну в январе. Тогда у немцев в норвежских портах и шхерах было не так много кораблей, как в середине тысяча девятьсот сорок второго года, когда шел конвой PQ-семнадцать. К июлю, как я помню, в Норвежском и Баренцевом морях немцы сосредоточили три линкора, крейсеры, эсминцы и подводные лодки для действий против конвоев. Я до сих пор тепло вспоминаю свое пребывание в Мурманске. Мне нравятся ваши песни, — неожиданно заключил свой рассказ Джером и вдруг тихим, не лишенным приятности голосом напел мелодию «Катющи», а затем и «Широка страна моя родная».

— Слов не знаю, по мелодии этих песен до сих пор напеваю или насвистываю, — не без гордости сказал Вильямс и добавил: — Знаете ли, когда я веду свой автопоезд по бесконечным дорогам в течение долгих часов, то, чтобы не одуреть от монотонной езды и не уснуть, напеваю все известные мне песни. А если не знаю слов, просто насвистываю мелодии.

— Давно вы водите автопоезда?

— Почти семь лет. Легковые машины и легкие грузовики я водил уже с конца тридцатых годов. Конечно, пришлось еще подучиться. Один из старых друзей пригласил меня в Дарвин, где он работал автомехаником. Два месяца тренировок, и я с напарником выехал в Алис-Спрингс. Автопоезд состоял из тягача и трех прицепов — «собак», как называют их на тамошнем жаргоне. Ехали мы с напарником хорошо, без помех, и я даже не успел заметить, как мы преодолели тысячу пятьсот километров, тем более что в тех местах я был впервые и все меня интересовало.

— Ваш основной груз — скот? — спросил я.

— Да. Мы называем его точнее — мясным скотом. Экспорт говядины и телятины дает Австралии около миллиарда долларов…

— А какое количество скота живьем вывозится из Северной Территории?

— Могу только сказать о перевозках автопоездами. За год около ста двадцати тысяч голов, главным образом в штаты Западная Австралия, Квинсленд и Южная Австралия. Скот также экспортируется, около трех тысяч голов в год, в Гонконг.

— А как развита сеть скотопрогонных дорог?

— В северных районах Австралии эти дороги начали строить еще во время войны, когда опасались вторжения японцев из Новой Гвинеи. Ведь потребовалась переброска войск, техники, снабжения. А затем, с начала шестидесятых годов, правительство приняло большую программу строительства скотопрогонных дорог стоимостью в сотни и сотни миллионов долларов. Если говорить только о Северной Территории, то здесь уже эксплуатируются новые дороги протяженностью около двух с половиной тысяч километров. Причем две трети из них асфальтированы, а остальные с гравийным покрытием.

Естественно, что в эксплуатации находятся и все старые дороги, которые время от времени подновляются. Первые автопоезда в Австралии начали ходить в тысяча девятьсот тридцатом году…

Вы представляете, каких усилий и сколько времени требовал перегон скота в прежние времена из глубинок до порта, более или менее крупного населенного пункта, до скотобойни. А какие потери были… за сотни километров пути, особенно во время засушливого периода. Скот терял в весе, животные гибли от жажды и голода. А во время дождливого периода тоже было не легче. Площадь Северной Территории составляет миллион триста сорок шесть тысяч квадратных километров. На ней могут с комфортом разместиться Франция, Испания и ФРГ, вместе взятые. И хочу еще добавить: восемьдесят один процент площади Северной Территории находится в тропической зоне, остальная — в полосе жаркого климата. И когда в период муссонов, с ноября по апрель, свирепствовали тропические ливни, скот буквально увязал в грунте и зачастую вообще не мог двигаться… Приходилось пережидать, когда спадет вода и подсохнет земля. Ясно, что на перегоны уходило много времени — месяц, два, а то и больше, и гуртовщики соглашались на такую работу только за высокую плату, причем весьма неохотно.

Расскажу вам одну историю, которую когда-то слышал. Дело было лет тридцать пять — сорок назад. Два перегонщика, у нас их называют дроверы, гнали сотни три быков из Северной Территории в порт Дерби. Им нужно было пройти около двух тысяч километров. Вы сами понимаете, что двигались они не по прямой. Дроверы выбирали путь, проходивший через пространства, поросшие травой, с водоемами. Быки медленно двигались, попутно щипали траву, задерживались у водопоев. В то же время погода делала свое дело — жара, ветер, дожди, ливни и тому подобное. На этот перегон ушло около двух лет. Много быков пало в пути. И когда стадо наконец достигло Дерби, то изумлению местных жителей не было предела. Перед ними предстали дроверы — совершенно одичавшие, жуткого вида, в лохмотьях, невероятно обросшие. Они производили впечатление больных, выкрикивали хриплыми голосами отдельные слова и, казалось, утеряли способность произносить фразы и рассказывать что-либо. Немало, как говорят, прошло времени, пока они обрели дар речи и пришли в норму. Представьте себе: два года день за днем с рассвета до захода солнца гнать быков, орать на них, гоняться за строптивыми и непослушными животными. Вечером быстрое приготовление ужина. Ночью несколько тревожных пробуждений: лай собак, почуявших приближение динго. И так два года… Без выходных и праздников. А вот сейчас…