— Пока я не видел ничего опасного, — пожаловался он. — Где все эти знаменитые бандиты и грабители? Или у них по пятницам выходной? Мы в Марселе уже битый час, а мне до сих пор никто не залез в карман. Что-то эти ребята не спешат оправдывать свою репутацию.
— Не расстраивайтесь, — потрепала его по руке Софи. — Мы спросим у Филиппа, и он подскажет, куда надо пойти, чтобы вас — как вы это называете? — грабанули. — Она остановилась, чтобы заглянуть в карту. — Сейчас нам надо найти улицу Акуль где-то у самого собора. И, кстати, знаете, Ребуль — наш ближайший сосед.
На карте она показала ему дворец Фаро, оказавшийся всего в какой-нибудь сотне метров от их отеля.
Как только Сэм и Софи покинули просторный, продуваемый и светлый район порта, обстановка заметно изменилась. Солнце вдруг исчезло. Улочка Акуль, круто поднимающаяся вверх по холму, оказалась узкой и мрачной. Дома, когда-то, возможно, красивые, при дневном свете смотрелись просто убогими. Единственными признаками жизни здесь были доносящиеся из окон пряные кухонные ароматы да звуки арабской поп-музыки. Они свернули в тесный проход.
— Кажется, бар в конце, на какой-то placette[27] без названия. И как только Филипп находит эти заведения!
— Но он же хотел показать нам настоящий Марсель, — напомнил Сэм.
Софи надула губы и презрительно фыркнула. Сэм неоднократно пытался воспроизвести эту чисто галльскую ужимку, но без особого успеха: издаваемый им звук не выражал презрения, а скорее напоминал отрыжку. Он пришел к выводу, что для правильного исполнения необходимо особое, французское, устройство рта.
В конце переулка они действительно обнаружили крошечную площадь, посреди которой прямо из асфальта рос чахлый, но упорный платан. А на углу нашелся и бар с окнами, исписанными вдохновенными лозунгами футбольных болельщиков: главным образом «ALLEZ LES BLEUS!» и «DROIT AU BUT!».[28] Бар именовался «Спортивным», а прямо у входа стоял пыльный скутер «пежо».
Сэм толкнул дверь, и табачный дым, заменяющий в баре воздух, заколебался. Все разговоры как по команде стихли. Несколько мужчин с грубыми, морщинистыми лицами прервали карточную игру и уставились на вновь прибывших. Двое, сидевшие у стойки, тоже замолчали и оглянулись. Лишь один посетитель встретил их радостной улыбкой: здоровый темноволосый парень, сложением напоминающий медведя. Он выскочил из-за углового столика и, раскинув могучие руки, двинулся к Софи.
— Ah, ma petite cousine, — приговаривал он, целуя ее в обе щеки, — enfin а Marseille. Bienvenue, bienvenue.[29] — Тут он повернулся к Сэму и перешел на английский: — А вы, значит, американец Сэм? — Он энергично потряс протянутую руку. — Добро пожаловать в Марсель. Что будете пить? Entrenous,[30] — прошептал он, наклонившись поближе, — если хотите дожить до вечера, здешнего вина лучше не употреблять. Может, пастис? Или пиво? Или у них есть отличный корсиканский виски. Садитесь, садитесь.
Сэм сел и огляделся. Лучшие дни бара явно остались в далеком прошлом. Клетчатая плитка на полу сносилась до самого бетона. Когда-то белый потолок со временем превратился в никотинно-коричневый. Столы и стулья блестели от старости. Но, возможно, у заведения имелись какие-нибудь скрытые достоинства.
— Милое местечко, — заметил он. — Они здесь и свадьбы устраивают?
— Нет, только поминки, — ухмыльнулся Филипп. — Зато обычно здесь очень тихо. Нет лишних ушей. Я иногда встречаюсь тут с мелкими политиками, если они не хотят, чтобы их видели в компании журналиста.
— А что, телефонов у них нет?
Филипп пощелкал языком.
— Телефоны могут прослушиваться. Уж вам-то в Америке об этом известно. — Он оглянулся и крикнул в сторону бара: — Mimine, s'il te plait? On est presque mort de soif.[31]
— J'arive, j'arrive,[32] — раздался в ответ приятный баритон, а вслед за ним появилась и его обладательница.
Зрелище было впечатляющим: дама под метр восемьдесят росту, да еще на высоких каблуках, с копной кудрей такого алого цвета, что они, наверное, светились в темноте, густо подведенными черным карандашом глазами, огромными золотыми кольцами в ушах и воистину монументальным бюстом, большая часть которого уже выбралась из крошечной оранжевой маечки, а оставшаяся упрямо стремилась наружу. Она, подбоченившись, замерла у столика и уставилась на Сэма. Потом, кивнув в его сторону, разразилась потоком слов, произнесенным с неимоверной скоростью и густым провансальским акцентом, лишь отдаленно напоминающим французский. Филипп захохотал. Софи покраснела. Сэм не понял ни слова.
— Мимин запала на нас, — вытирая глаза, объявил Филипп. — Даже не рискну переводить то, что она предложила, но не беспокойтесь: пока вы со мной, вам ничего не грозит.
Они сделали заказ, и скоро Мимин вернулась с напитками. Рюмку перед Сэмом она ставила долго и очень низко наклонившись. Пожалуй, впервые в жизни на него смотрели с таким нескрываемым вожделением. Ощущение было странным, но не сказать, что неприятным.
— Ну все, Филипп, хватит веселиться, — потребовала Софи. — Сэм сейчас объяснит тебе, зачем мы приехали в Марсель.
Сэм рассказал все, что знал, начиная с кражи в Лос-Анджелесе и кончая визитной карточкой Флориана Виаля, обнаруженной в Бордо. Здоровяк слушал его очень внимательно, время от времени задавал вопросы, а иногда записывал что-то в свой блокнот. Когда Сэм закончил, журналист пару минут сидел молча, постукивая ручкой по столу.
— Воп, — заговорил он наконец. — Я могу показать вам все, что у нас есть на Ребуля, а это немало. Но ведь вам не только этого надо?
— Нет, — покачал головой Сэм, — нам надо пообщаться с ним.
— Если он сейчас в Марселе, то это нетрудно устроить. Ребуль никогда не отказывается от интервью. Но, разумеется, вам потребуется хорошая легенда.
— И нам надо увидеть его погреб.
— Ну, тогда вам понадобится очень хорошая легенда. — Филипп улыбнулся и опять постучал по столу. — И, кстати, может, и я не останусь внакладе?
— В смысле?
— В смысле сенсации, дорогой Сэм. Ну, скажем, вы нароете что-нибудь интересное, а скандал с самым богатым человеком в Марселе — это материал для первой полосы. Мне бы не хотелось делиться первой полосой с другими журналистами, понимаете?
— Не беспокойтесь, Филипп. Провернем это дело по-семейному. Вы поможете нам, а в ответ получите эксклюзивное право на сенсацию.
Мужчины пожали друг другу руки, и Филипп поднялся:
— Ну, я, пожалуй, пойду в редакцию и займусь досье на Ребуля. А вы останетесь? — Он подмигнул Сэму. — Уверен, Мимин сумеет о вас позаботиться.
