НА ГРАНИ ГРЕХОПАДЕНИЯ
Наступившее воскресное (16 июля) утро можно было бы назвать ласковым, если бы не тот факт, что оно не было таковым. Однообразность каждодневного восхождения светила начинала уже утомлять Командора, которые полагали, что для человечества было бы вполне достаточно Их восхождения.
Нервно подрагивая наполеоновской щекой, Командор подали очередной пример быстрого заметания следов, каковому последовал Ш.М., невзирая на продолжавшуюся прострацию организма. И уже в 6:10 наши части, бодрые, хоть и невыспавшиеся, выстроились перед дальним броском. Командор, сверкая приветственной улыбкой и всеми сохранившимися зубами, прошлись перед строем, проверяя идеологическую, боевую и половую готовность масс. Удовлетворенный результатами как внутреннего, так и наружного осмотра, Вождь произнесли краткую, но вдохновляющую речь, в которой призывали нас смотреть только вперёд, где нас ожидает девственный простор женского одиночного туризма. Трижды прокричав "ура" и проверив содержимое рюкзаков и гульфиков, выступили мы из гостиницы, полные радужных надежд касательно девственного туризма и одиночного простора.
В 6:20 достигли подступов к автовокзалу, где взамен автобуса нам была предложена обильная толпа, густо уснащенная крепкими выражениями. Появление Командора вселило новые надежды в массы отъезжантов, и не зря: не прошло и пяти минут, как автобус был подан. Честность и простодушие вологодских водителей сравниться могли разве лишь с их безалаберностью: билетов не только не проверяли, но даже допустили усажение в недра автобуса ряда безбилетных пассажиров, в том числе двух туристов мужского пола, выступавших под видом заядлых сердцеедов. Упоминаю о недостойных потому только, что сыграли они некоторую роль в дальнейших событиях, ибо, едва лишь сев в транспорт - напоминаю, незаконно - принялись на глазах у Командора осваивать расположившихся в прямом телесном контакте с Вождём двух малолетних особ туристского вида. Видя сие, праведный гнев обуял Ш.М. вкупе с Демагогом, и лишь подозрительная пассивность Командора смогла сдержать их единодушный порыв негодования. Под предлогом недостаточности места и неблагоустроенности дороги упомянутые наглецы всё теснее прижимались к особам, пользуясь беззащитностью. Тщетно меньшая из особ жалобно улыбалась Командору, соблазняя Их ямочками на щеках и нераспечатанной коробкой сыра "Дружба", тщетно другая наваливалась на Командора якобы посредством ухабов - Вождь оставались бесстрастен и отсутствующ как духом, так и телом, что было особенно загадочно, учитывая Их утренние руководящие указания. Пламенея гневом, Ш.М. встал со своего места и обрёл временное спокойствие духа на подножке четырёхколёсного мустанга. Меж тем обозначилось явное нерасположение особ к трогающим их за разные места безбилетным насильникам: в ответ на прямое предложение гнусных услуг ямочки ответствовали скромно, но отрицательно, бросив умоляющий взгляд на скачущего вместе с подножкой Ш.М. Не было устойчивости в душе Ш.М., а вдобавок над ухом его свесясь, нашёптывал Демагог, якобы должен он, Ш.М., продемонстрировать своё мужское обаяние немедля и в должной мере. Выступив из прострации, Ш.М. обласкал томным взглядом ямочки вкупе с прочими частями особы, вложив в оный ряд неисполнимых, но крайне соблазнительных для особы обещаний.
Установив таким образом с ямочками тесную духовную связь, Ш.М. оборотился к Командору, ожидая узреть одобрение в очах. Но такового не узрел, а напротив был отринут от милостей. Скоропалительно впав в уныние, Ш.М. всю остальную часть дороги натужно пытался постигнуть причину Командорской немилости, ничего же не постигнув, унывал тем более.
Автобус, равномерно подпрыгивая и частично разваливаясь на ходу, пробирался среди озёр, лугов и перелесков в старинному городу Кириллову. Сидевшие рядом престарелого вида художники наполняли и без того тесный салон узкопрофессиональными сплетнями о ближних; осовевшие от сырка "Дружба" особы дружно дремали; Командор молчаливо кутались в армячок, презрев рвущийся в щели холодный воздух, а Ш.М. по-прежнему уныло трясся на подножке мустанга, размышляя о превратностях Командорского расположения.
Всему на свете, однако, приходит конец, в том числе и любой дороге. С опережением плана автобус вкатил на улицы Кириллова, отличавшиеся от вологодских отсутствием Центра. Лихо подняв скакуна на дыбы, шофёр осадил его у самой двери автостанции. Пошатывающиеся пассажиры хлопотливо вывалились на твёрдую почву вперемешку со своими тюками. Особы с "Дружбой" и ямочками, напрасно погарцевав около Командора, неприметно испарились. Безбилетные, не добившись взаимности, описали круг около Командора, который в свою очередь описал круг около туалета. Сложное это движение, напоминавшее птоломеевские эпициклы, было прервано громким падением Ш.М. на траву рядом со своим рюкзаком. Воспользовавшись, Командор перешли из периодического движения в апериодическое и скрылись за стеной сортира, меж тем как Ш.М., окружённый бесплатными новичками, пичкал их полезными сведениями о возможных маршрутах. Сердце Ш.М., однако, отсутствовало: сердцем Ш.М. был с удалившимися особами, которых он не успел ещё толком рассмотреть. Таинственное их исчезновение поджигало его любопытство.
Сколько трагических ошибок начиналось именно так!
Едва Командор, снова взойдя над народом из кратковременного затмения, сменили Ш.М. на траве, как последний под предлогом бурчания в желудке удалился в окрестности, жадным взором выискивая полосатую футболку несовершеннолетней с ямочками. Вотще однако был его пыл, ибо окромя пиджаков, косовороток и фраков ничего похожего в поле зрения не попадало. В печали и рассеянности влек он свои ноги к Командорскому лежбищу, уже готовый кощунственно обвинить Вождя в пренебрежении особами, каковое и повлекло за собой столь досадное их упущение. Как вдруг, приблизясь к Вождю, узрел Их, сидящими в тени на скамейке - и с кем же?! - с девицей НН, протягивающей при этом непочатую бутылку сливового сока, как бы символизирующую нечто. Столь неприятен был вид внезапно возникшей НН вкупе со сливовым соком сердцу Ш.М., что лишь из вежливости поинтересовался он, откуда НН взялась в Кириллове. На что оная, загадочно улыбаясь, объявила, что уехала в субботу пароходом. Рассеянно отворотясь от НН, нетерпеливо ждал Ш.М. приказа Вождя на следование по маршруту. Столь невежливое поведение было осуждено Командором и НН, ничего, однако, не сказавшими. И вновь исчезла НН, мы же, ведомые Командором, двинулись наконец к стенам прославленного Кирилло-Белозёрского монастыря.
Стены ошеломляли: белые, гладкие, суровые, они мощно раскинулись на сотни метров, вонзив в небо острия величественных башен.
