Зоопарк в Сурабае считается лучшим в Индонезии. Ну как туда не зайти! Большинство животных мне хорошо известны, однако есть такие, ради которых стоило сюда специально приехать. Взять хотя бы знаменитых «драконов» острова Комодо, о которых в первую минуту я подумал, что это маленькие крокодилы. Или казуары с Молуккских островов — огромные черные птицы, шеи которых словно повязаны красно-голубыми шарфами со свисающими концами. Ни дать ни взять увеличенная карикатура на индюка в костяном шлеме на голове. Увидев в зоопарке суматранского медведя, подумал, что таким будет мой маленький любимец из селения кубу, когда подрастет. Как во всех зоопарках на свете, здесь также играют, шалят, попрошайничают медвежата, большие любители бананов. Есть несколько интересных птиц. По некоторым из них можно судить о том, как углядят в натуре те или иные символы. Так, например, великолепная легендарная птица Гаруда на деле оказалась обыкновенным крупным малосимпатичным морским орлом.
Обедаем в маленьком ресторанчике на территории зоопарка, а вечером я встречаюсь с разными людьми, у которых могу приобрести нужные для музея вещи. Мне предлагают комплект кукол Для ваянга клитик[12], показывают копье, относящееся к эпохе Маджапахита. Вот что удивительно: эпоха Маджапахит миновала несколько столетий назад, а древко копья выглядит как новенькое… Какой-то молодой человек пытается всучить мне под видом памятников старины несколько современных поделок. К счастью, я сразу определил, что его «оригиналы» созданы в годы правления «раджи» Сухарто. Мне кажется, слово «Маджапахит» перестало для них означать какой-то конкретный период истории, а сделалось символом всего того, за что турист должен платить деньги.
Наутро я отправился в отдел культуры вместе с директором музея, господином Прайого на машине господина Крисно Хартоно, милого, скромного человека, владеющего кроме индонезийского двумя яванскими, английским, немецким, голландским и, как он говорит, немного французским языками. Должен отметить, что яванские интеллигенты вообще знают много языков. Возможно, лингвистические способности развивает у них невероятно сложный яванский язык.
Мы побывали в нескольких учреждениях. Понятно, почему триста визитных карточек здесь легко разошлись за три месяца, тогда как в Польше какой-нибудь сотни хватает на несколько лет.
Посетили музей Моджокерто. Музейные залы здесь весьма интересно отделаны и буквально забиты изваяниями. Мне особенно понравилось стоящее в центре скульптурное изображение Вишну на Гаруде. Хотелось бы приобрести открытки или каталоги, однако сотрудники музея ни о чем подобном и не слыхивали. Затем нанесли визит бупати, где нас угостили чаем со льдом, пирожными. Во время беседы я выразил сожаление по поводу того, что музей никак не рекламируется. Нет даже почтовых открыток с фотографиями наиболее интересных статуй. По всей Индонезии продаются открытки с одними и теми же видами: Бали, мечеть в Джакарте, гостиница «Индонесиа», Прамбанан, Боробудур. Почему бы не выпустить открытки с изображением местных достопримечательностей? Пусть индонезийцы редко пишут письма и открытки, но туристы, особенно американцы, посылают их буквально отовсюду. Бупати загорелся моей идеей, начал размышлять о возможностях рекламы, а я пообещал прислать в качестве образцов каталоги Краковского этнографического музея.
В доме бупати я увидел четыре прелестные статуэтки — прекрасно выполненные копии. Одна из них изображает покровителя ученых Ганешу. Хорошо бы посмотреть мастерские, где их изготовляют! При виде фигурки восьмирукой богини все смеются и смотрят на меня: мол, вам бы столько рук — можно было бы одновременно фотографировать, снимать фильм, писать. Разговор заходит о моей поездке на Мадуру. Эта тема живо интересует всех. Говорят, что гонки быков имеют не только мадурскую, но и общую восточнояванскую традицию. На Мадуре же они получили особенно яркое выражение.
Далее наш путь лежит в Травулан. Осматриваю музей и археологические раскопки, которые ведутся на месте древней столицы Маджапахита. Памятники старины здесь находятся преимущественно под открытым небом. Рядом со статуями высятся горы щебня. Сторожа (честь им и хвала) зорко следят за тем, чтобы ни один камешек не попал ко мне в карман. А если сюда приедет сразу несколько больших групп туристов? Я думаю, не только обломки, но и целые фигурки могут перекочевать в их сумки. Перед зданием музея висит карта-план древней столицы.
За оградой мальчишки торгуют предметами, изготовленными в мастерской напротив. Идем туда. Должен сказать, что выполненные здесь бронзовые копии ничем не отличаются от оригиналов, насчитывающих несколько сотен лет. Парнишки поменьше продают керамические головки, сделанные не в мастерских, на устройство которых требуются определенные капиталовложения, а кустарно, их собственными руками. И, надо сказать, головки очень хороши.
Когда мы уже сели в машину, к нам присоединился гид из музея. После блужданий по каким-то закоулкам и переулкам мы наконец подъезжаем к Варингин Лаванг — воротам XIII века. Обнаруживаю здесь нечто весьма знаменательное — в одной из щелей в стене торчат цветы и обгоревшая ароматическая палочка… Что это значит? Видимо, мусульмане-яванцы хотят жить в мире со сверхъестественными силами.
Мы осмотрели также еще одни ворота XIII века, Баджанг Рату, построенные в балийском стиле. Это понятно — остров Бали входил в состав империи Маджапахит. На красной кирпичной стене четко выделяются рельефы. Особенно порадовали мое сердце музейного работника крепкие металлические конструкции, которые предстали моим глазам, когда я вошел в храм. Значит, здесь все-таки занимаются, консервацией памятников старины!
За машиной гурьбой бежали ребятишки, маленькие смешные обезьянки, следом за ними — взрослые. Здесь я впервые столкнулся с тем, что за согласие позировать перед кинообъективом просят вознаграждение. Сначала девушка, потом пожилая матрона. Мои спутники протянули им пять рупий, и те приняли с радостью. После этого, к великому огорчению детворы, громко кричавшей «Present, present!», мы уехали.
По пути я с любопытством рассматривал заборы, какими крестьяне огораживают здесь свои усадьбы. Изгороди, построенные из кирпичей, сохранившихся с эпохи Маджапахит, выглядят весьма основательно. Среди кирпичей изредка попадались огромные тесаные камни. Я имел возможность убедиться, что использование кирпича в домашнем хозяйстве отнюдь не ушло в прошлое. Только раньше кирпич производили, а теперь его добывают. А как это делается, я видел собственными глазами во время осмотра сорокаметровой кирпичной башни, на верху которой в XIV веке сжигали покойников. Поскольку это интереснейшее сооружение с одной стороны обвалилось, его можно было осмотреть не только снаружи, но и изнутри. Здесь, как и в других постройках Центральной Явы, кирпичи каждого последующего ряда с внутренней стороны слегка смещены, сдвинуты к центру по отношению к кирпичам предыдущего ряда. В высшей точке конструкция завершается огромным замком. Хотя в верхней части сооружения стены скреплены скобами, кажется, что кирпичи держатся на честном слове. Вокруг башни бродило несколько молодых людей с серповидными ножами. Надо полагать, что в одном из близлежащих селений надумали строить стену или забор.
