Не прошли и половины, как слышим снизу крик:
— Обратно!..
— Почему?
— Обратно!..
Продолжаем допытываться.
— Несчастье!!!
— Что такое?
— Разбился Николаев!..
Спешим вниз. Я лично не верил, что с Колей все кончено. Я был уверен, что он жив.
Ниже узнали — Коля погиб!
Его сшибло камнем, когда он чистил дорогу, убирая шаткие камни. Так, с огромным камнем в руках и полетел он вниз, стукнулся о скалы, камень снова сшиб его, и он полетел по снегу уже как тряпка… И так донизу, иначе говоря, километр по стене…
…Долго вбивает Аркадий Георгиевич крючья, четыре сразу, наматывает веревку трясущимися от волнения руками, связывается и с тысячей предосторожностей медленно спускается вниз. За ним Даниил Иванович тоже с охранением и по веревке. Последним спускаюсь я. На кошках быстро спускаемся до жандармика. Здесь несколько неожиданно Аркадий Георгиевич начинает смотреть в бинокль. Все сердятся — нашел время жандарм рассматривать!..
— Женя! Посмотрите, черная точка на склоне. Это он!..
Смотрю и ясно вижу камень, застрявший в фирне.
Даниил Иванович свалился в палатке. Аркадий Георгиевич готовит чай, а самого трясет. Страшно подавлен. «Ваше счастье, — говорит, — что вы не видали, как он погиб». В эту ночь все не спали.
31 июля. В 7 час. 30 мин. вышли, оставив почти все снаряжение. Внизу увидали четырех человек (здорово поднялись!) Поравнялись — носильщики. Доктора нет. Значительно ниже, у первых трещин, еще двое и доктор. Двоих отправил дальше и затем сообщил о происшедшем доктору. Скорчился и закрыл руками лицо.
Не заходя в лагерь, огибаем выступ. Берем один лишь рюкзак. Остальное оставляем на леднике. Идем по ледниковой морене среди сераков. Залезли в колоссальные трещины, пришлось вылезать на берег. Вскоре увидели впереди торос. Вон и висячий ледник, но несколько неожиданно под ним до самого низа — скалы.
Старательно прощупываем местность в бинокль. Сбросы, есть трещины. Если Коля не попал в них, то, пролетев сбросы, должен был застрять на скалах. Осмотр ничего не дал. Тщательно облазали все подножье, все сбросы. Я поднялся до бергшрунда[16]. Ничего не обнаружил.
Аркадий Георгиевич набросал на бумаге жандармы и путь следования Коли — последний путь. Неоправданная смерть, непростительная и поэтому необычайно трагическая!..
Снизу лезть невозможно, скалы, лавинный кулуар. Подавленные, ослабевшие идем обратно. Камень с жужжанием летит мимо. Стая воронов с криком кружится над скалой. Прощай, друг!
К вечеру подошел караван — пять лошадей с караван–баши. Кстати, ибо продуктов уже почти нет. Караван еле прошел наш мост, который местами рухнул. Пришлось обходную дорогу делать. Миша прислал мяса кийка, и Усумбай сварил хороший каурдак. Вечер прохладный. Ночью ветер, и лошадь за палаткой стучит копытам о камни.
1 августа. Мы еще в мешках. Усумбайка угощает каурдаком и уходит с караваном. Холодный сильный ветер рвет палатки: боимся, как бы не сорвал их. Идет снег. Сегодня передышка. Я занимаюсь починкой штанов, ставлю громадную заплату. Греемся чаем с конфетами, шоколадом и жаревом.
Аркадий Георгиевич опять в бинокль разглядывает горы.
Ветер чуть стихает, но с запада все еще гонит снежные тучи, закрывающие пик до половины.
К вечеру стало тише, прояснилось. Ярко светит луна, заглядывает в палатку. Легли рано. Грустно.
2 августа. В одиночестве проделываю зарядку и обтирание. Идем рисовать на изумрудное озеро. Сделал пару акварелей, и, по общему мнению, не плохих. Маслов и Аркадий Георгиевич тоже по одному рисунку унесли.
Завтра выходят четверо альпинистов и пять носильщиков. У Абдурахмана нога еще не зажила. Подготовляем груз для носильщиков и долго, уже при луне, пьем чай.
3 августа. Аркадий Георгиевич остается в лагере. Идем втроем и носильщики. В 7 час. 45 мин. выходим.
У палаток — в 1.15. Итого шли пять с половиной часов. Воды мало, чуть каплет. Только успели рассортировать вещи и поставить палатки, как пошла крупа. Занесло крепко, ничего не видно, зато воды сразу прибавило, потекло вовсю, хватило с избытком и на чай и на кашу. Самочувствие у всех хорошее.
Начало сильно подмораживать, и ветер рвет здорово, есть надежда, что разгонит тучи. Залез в мешок не раздеваясь, и жарко не было. В палатке 4 градуса мороза.
4 августа. Солнце пригрело, встали. Мало надежды на хорошую погоду. Однако к девяти часам раздуло и в 9.10 вышли. Кошек до второго жандарма не надевали, и зря; промаялись дольше с рубкой ступеней. Осторожно, с тройным охранением и на поясе влезаю на злосчастный
жандарм. Следующие за мной — с еще большим охранением. Зовем, больше знаками, носильщиков. Те неохотно, но лезут. У трещины место прошлогоднего лагеря. Носильщики сваливают «шара–бара» — и обратно. Мы не спеша поднимаемся острой гривкой.
На третий жандарм лезем без рюкзаков под тщательным охранением. Я первый отрезок времени пути взял неплохо, но с камнями приходится быть сугубо осторожным.
В лагерь пришли около восьми, стало темнеть. Носильщики заждались нас. Со зверским аппетитом поужинали и спать. Очень приятно, переодевшись в теплое белье, залечь в спальный мешок. Не успели задремать — грохот, все сильнее и сильнее.
Вылез наполовину из палатки, смотрю: освещенные луной клубы снега, как облака, заполнили всю ложбину и со страшной скоростью летят вверх. Едва успел затянуть палатку — налетела, вихрю подобно, снежная пыль. Рвет палатку. Пронесло!..
Лавина заполнила весь кулуар, вылетев на висячий ледник. А в верхнем висячем недостает огромного куска.
На вершине одного из многочисленных сераксов
5 августа. Прекрасное утро. Встаем не спеша. Решили сегодня отдохнуть, а завтра идти с ночевкой под третьим жандармом.
6 августа. Сборы. Веревки, крючья… Почти все свое
7 снаряжение и питание берем с собой. У старшего носильщика голова сегодня не болит, он здоров и весел. Клубятся облака, но не угрожающе. Выходим в 8.45. Носильщики убежали несколько вперед. Но около второго жандарма обгоняем: видимо, не хотят лезть первыми.
По веревке с охранением медленно и осторожно лезу па злополучный жандарм, по пути тщательно выбрасывая все шаткие камни. Сверху приглашаем таджиков последовать за нами. На месте лагеря долго не задерживаемся. Даем задание носильщикам поставить две палатки и поднести на третий жандарм веревки и крючья.
Медленно поднимаемся по довольно крутому снежному гребню. На первых камнях кошки долой. Покатыми плитами обходим вправо вверх. Тяну веревку, и когда Даниил Иванович кричит: «вся!», нахожу щель, загоняю крюк и закрепляю веревку.
