Русло реки заметно расширялось по мере движения к юго-западу. Нет больше зеленого шатра над ее ложем, нет раскидистых переплетенных ветвей, соединяющих берега. В этих условиях появление обезьян представляло бы гораздо меньшую опасность, чем накануне. Впрочем, они больше не показывались.
Но речные берега не выглядели пустынными. Их оживляли своими криками и перелетами многочисленные водоплавающие и голенастые птицы — утки, дрофы, пеликаны, [160] зимородки, десятки других.
Джон Корт сразил несколько парочек из этого пернатого царства, и они составили меню полдника вместе с найденными Ллангой яйцами. Причем для экономии времени остановки в обычный час не делали, что компенсировало утреннюю задержку. Первая часть дня миновала безо всяких происшествий.
После полудня появился повод для тревоги, впрочем, не очень серьезный.
Около четырех часов Кхами, который орудовал кормовым веслом, попросил Джона Корта подменить его, а сам занял наблюдательный пост в передней части плота.
Макс Губер поднялся, внимательно посмотрел по сторонам и, не заметив ничего угрожающего, обратился к проводнику:
— Что вы там разглядываете?
— А вон… — И Кхами указал рукой на довольно сильное волнение воды впереди по ходу плота.
— Еще один водоворот, — сказал Макс Губер, — или что-то вроде водяного вихря… Осторожнее, Кхами, не попади в эту ловушку!
— Это не водоворот, — заявил проводник.
— А что же это такое?..
На этот вопрос почти немедленно последовал ответ в виде фонтанчика воды, взметнувшегося футов на десять над поверхностью реки.
Изумленный Макс Губер воскликнул:
— А нет ли случайно китов в реках Центральной Африки?!
— Китов нет… зато есть гиппопотамы! — ответил Кхами.
Шумное дыхание послышалось в тот момент, когда над водой возникла огромная голова с челюстями, вооруженными мощными клыками. На память пришло странное, но точное сравнение: "Внутренность рта похожа на груду мяса в мясной лавке, а глаза напоминают слуховые окна в голландской хижине!" Так описывают некоторые наиболее впечатлительные путешественники этих великанов.
Такие бегемоты обитают в Африке от мыса Доброй Надежды до двадцать третьего градуса северной широты. Они встречаются в большинстве рек этих обширных регионов, в болотах и озерах. Во всяком случае, в соответствии с вышесказанным, если бы река Йогаузена впадала в Средиземное море — что невозможно, — то не стоило бы и тревожиться о нападении этих зверей. В таких реках они никогда не встречаются, за исключением верховьев Нила.
Гиппопотам — грозное животное, невзирая на свой добродушный нрав. Когда он разъярен по той или иной причине — под влиянием боли, в момент загарпунивания, — он ожесточается и с бешенством набрасывается на охотников, преследует их, перевертывает лодки и разносит их в щепки, а его могучие челюсти способны откусить руку или ногу.
Естественно, никто из пассажиров плота — включая и Макса Губера с его неистребимым охотничьим азартом — не допускал и мысли о нападении. Но вдруг у самого бегемота появится желание атаковать? И он бросится к плоту, столкнется с ним, навалится на него всем своим весом — а он достигает порою нескольких тонн — вцепится в плот страшными клыками что будет тогда с Кхами и его спутниками?..
Течение в этом месте довольно быстрое, и, вероятно, лучше довериться ему, чем приближаться к берегу: гиппопотам может ринуться за плотом. Правда, на суше легче избежать его ударов, поскольку животное не в состоянии быстро передвигаться на коротких и толстых ногах, волоча по земле огромный живот. В этих условиях зверь больше похож на свинью, чем на кабана. Но в водной стихии плот — полностью в его власти. Зверь разнесет его на куски. И тогда пассажирам придется вплавь добираться до берега, а потом сооружать новый плот! Какая жуткая перспектива!
— Постараемся пройти незамеченными, — подал совет Кхами. — Ляжем на плот, сохраняя полную тишину, и будем готовы кинуться в воду в случае необходимости…
— Я позабочусь о тебе, Лланга! — сказал Макс Губер.
Все последовали совету проводника и улеглись на плоту, который несло течением. Быть может, в таком положении есть шанс проскочить незамеченным мимо опасного водного жителя.
Через несколько мгновений все четверо услышали вздох великана, странным образом напоминавший громкое хрюканье свиньи, вслед за тем отчетливые толчки указали на то, что они пересекали воды, потревоженные огромным животным.
На несколько секунд друзей охватила паника: не поддел ли речной монстр [161] плот головой? А может, навалился на него всей массой?..
Кхами, Джон Корт и Макс Губер успокоились только, когда волнение воды улеглось, а шум дыхания, чье теплое дуновение коснулось их лиц, постепенно затих. Когда они отважились приподняться, бегемот уже погрузился в речную глубину.
Конечно же, ходившие на слона охотники, только что завершившие экспедицию с караваном Урдакса, не должны были бы опасаться встречи с гиппопотамом. И к тому же они неоднократно охотились на этих животных среди болот близ верховьев Убанги, но в более благоприятных для этого условиях. А на борту хрупкого деревянного сооружения, потеря которого стала бы для них катастрофой, их опасения были вполне оправданы, и они благодарили судьбу, которая избавила их от нападения грозного животного.
Вечером Кхами остановился возле устья ручья на левом берегу реки. Лучшего места для ночевки и не придумаешь: у подножия рощицы банановых пальм, чьи широкие листья образовывали естественное укрытие. Песчаный берег здесь был усеян съедобными ракушками, в сыром и жареном виде ими с удовольствием полакомились за ужином. Что касается бананов, то вкус диких плодов оставлял желать лучшего. Но зато их сок, смешанный с родниковой водой, послужил хорошим прохладительным напитком.
— Все это было бы чудесно, заметил Макс Губер, — если бы мы были уверены, что спокойно уснем… Но эти чертовы комары заедят нас, от них покоя не жди! Без накомарников утром мы все будем, как решето, искусанные с головы до пяток…
И все действительно случилось бы именно так, если бы Лланга не нашел средства от насекомых, способного отогнать мириады комаров, круживших огромными звенящими роями. Он пробежался вдоль ручья, и вскоре донесся его зов. Кхами тотчас направился к нему, и мальчик показал на кучки сухого навоза, испещрившие песчаный берег. Свои «следы» оставили олени, буйволы, антилопы и другие жвачные животные, приходящие сюда на водопой.
Оставалось лишь бросить лепешки в пылающий костер, и их необычайно горький дым отпугнет комаров. Это средство от кровососущих насекомых хорошо известно туземцам, и они им пользуются всегда, когда есть такая возможность.
Через несколько минут у подножия банановых пальм выросла изрядная куча сухого навоза. В костер подбросили побольше дров, затем стали добавлять навозные лепешки. Столбом поднялся такой едкий дым, что несносных насекомых как ветром сдуло.
Пламя поддерживали всю ночь поочередно. Джон Корт, Макс Губер и Кхами несли свою привычную сменную вахту по три часа. С первыми проблесками рассвета хорошо отдохнувшие за ночь путники продолжили спуск по реке Йогаузена.
Нет ничего более переменчивого, чем погода в Центральной Африке. Солнечная ясность предыдущего дня уступила место сероватому пасмурному небу, которое сулило плаксивый, сырой день. Сыпал мелкий, моросящий дождик, скорее даже водяная пыль, тем не менее, весьма неприятная.
Кхами на ум пришла отличная идея. Листья банановых пальм, наверное, самые широкие в растительном мире. Негры покрывают ими свои хижины, и такие крыши очень надежны. Всего лишь дюжины пальмовых листьев хватило проводнику, чтобы успеть до отъезда соорудить в центре плота нечто вроде тента, связав «хвосты» листьев между собой с помощью лиан. Пассажиры плота были теперь защищены от затяжного дождя, струйки вод сбегали по гладкой поверхности «тента».
