Его секретарь не замедлил явиться, коротко представившись по-шведски и Хорнблауэр заметил взгляды, которыми обменялись финн со шведом. Это были взгляды злейших политических противников, которые встретились здесь, на сравнительно нейтральной территории — на палубе британского линейного корабля. Боссе вытащил из нагрудного кармана письмо, передал его Броуну, тот взглянул на конверт и вручил писмо Хорнблауэру.
— Это письмо генерал-губернатора Шведской Померании, — пояснил он: — в нем говорится, что барон Боссе пользуется полным доверием Его Превосходительства.
— Понимаю, — кивнул Хорнблауэр.
Боссе начал что-то быстро говорить Броуну.
— Он говорит, — перевел тот, — что хотел бы знать, каковы будут ваши намерения?
— Скажите ему, — ответил Хорнблауэр, — что это будет зависеть от того, что намереваются предпринять шведы. Спросите его, продолжает ли Швеция сохранять нейтралитет?
К сожалению, в ответ не прозвучало короткого «да» или «нет». Боссе разразился пространными объяснениями.
— Он говорит, что шведы хотят только одного — жить в мире со всеми народами, — перевел Броун.
— Скажите ему, что это означает соблюдение нейтралитета, а нейтральные страны имеют не только права, но и обязанности. Здесь находится военный корабль под французским флагом. Он должен быть предупрежден, что его пребывание в шведских территориальных водах может продолжаться только в течение ограниченного времени и я хотел бы узнать, каков будет этот срок.
На тяжелом лице Боссе, выслушавшего перевод Броуна, отразилось явное смущение. Отвечая, он судорожно сжимал и разжимал пальцы рук.
— Он говорит, что не может нарушать законов международного сотрудничества, — перевел Броун.
— Скажите ему, что именно этим он сейчас и занимается. Французский корабль не может использовать шведский порт в качестве своей оперативной базы. Он должен быть предупрежден о необходимости покинуть шведские территориальные воды, а в случае, если французы откажутся это сделать, их корабль должен быть интернирован и на него должен быть назначен шведский караул.
Пока Броун переводил эту речь, Боссе продолжал ломать себе руки, но не успел ничего ответить — подошел Буш, отдавая Хорнблауэру честь.
— Подходит шлюпка под французским и белым флагами, сэр. Должен ли я позволить кому-либо подняться на палубу?
— Да, конечно, — раздраженно бросил Хорнблауэр.
Новая фигура, появившаяся в проеме входного порта, была еще более интересной, чем Боссе, хотя принадлежала человеку гораздо меньшего роста. Поперек его голубого мундира переливалась красным шелком широкая лента ордена Почетного Легиона, а большая звезда блестела на груди. Он также снял свою шляпу в изысканном поклоне.
— Граф Жозеф Дюмулен, — произнес он по-французски, — генеральный консул Его Императорского и Королевского Величества Наполеона, императора Франции, короля Италии, протектора Рейнского Союза, медиатора Швейцарской республики.
— Капитан Хорнблауэр, — представился Хорнблауэр. Его вдруг охватило смутное беспокойство, потому что, насколько ему было известно, английское правительство не признавало всех только что перечисленных Дюмуленом громких титулов. В глазах короля Георга и его министров император Франции Наполеон был всего лишь генералом Бонапартом и официально занимал всего лишь должность главы французского правительства. Многие британские офицеры уже нажили себе серьезные неприятности только из-за того, что подписали документы — картели и прочее — содержащие всего лишь упоминания об имперском титуле.
— Говорит ли здесь кто-нибудь по-французски? — вежливо осведомился Дюмулен — я весьма сожалею о своей полной невозможности изъясняться на английском.
— Вы можете обращаться ко мне, мсье — ответил Хорнблауэр, — и я буду рад узнать, что привело вас на палубу этого корабля?
— Вы великолепно говорите по-французски, мсье, — произнес Дюмулен, — ах, конечно же, я понял. Вы — тот самый капитан Хорнблауэр, который столь чудесным образом бежал из французского плена год назад. Мне очень приятно встретить столь славного джентльмена.
Он вновь поклонился. Хорнблауэр испытал странное смешанное чувство: удовлетворения от того, что слухи о нем дошли даже до этого глухого уголка Балтики и, вместе с тем, раздражения — это никоим образом не могло ему помочь в сложившейся ситуации.
— Благодарю вас, — ответил он, — однако я все еще ожидаю объяснений: чем я обязан чести вашего визита?
— Я здесь, чтобы помочь мсье барону поддержать статус Шведской Померании как воюющей стороны.
Броун перевел и видимое смущение Боссе заметно усилилось.
— Подходит шлюпка под английским флагом, сэр, — прервал эти международные переговоры Буш.
Очередной гость был очень толстым мужчиной, одетым в простое гражданское черное платье.
— Гауптманн, — представился он, с усилием сгибая себя в поясе. Новоприбывший говорил по-английски с густым немецким акцентом: — Консульский агент Его Британского Величества в Штральзунде.
— Чем могу быть вам полезен, мистер Гауптманн? — осведомился Хорнблауэр, стараясь подавить в себе острый приступ дикого раздражения.
— Я пришел, — произнес Гауптманн (на самом деле это прозвучало как «Йа пришёль») — чтобы помочь вам уяснить обстановку, сложившуюся в Шведской Померании.
— Не вижу ничего, требующего особых пояснений, — ответил Хорнблауэр, — если Швеция нейтральна, то этот капер должен быть либо принужден оставить свое убежище, либо интернирован. Если же Швеция — воюющая сторона, то у меня развязаны руки и я могу предпринять любые шаги, которые сочту нужными.
Он оглядел собравшихся. Броун переводил его речь на шведский.
— Что вы сказали, капитан? — переспросил Дюмулен.
Хорнблауэр отчаянно погрузился в тонкости французского перевода и проклятие Вавилонского смешения языков обрушилось на палубу «Несравненного». Все пытались говорить одновременно, перебивая друг друга, а тщетные попытки увещевания разбивались о лингвистические рифы. Понятно, что Боссе хочет уверить его в дружбе, царящей между Швецией и Англией. Дюмулен же желает удостовериться, что «Бланш Флёр» по-прежнему будет продолжать свою охоту на английских купцов. Хорнблауэр взглянул на Гауптманна.
— Пожалуйста, отойдем на минутку, — предложил Гауптманн. Он ловко просунул свою жирную руку под локоть Хорнблауэра и потянул его через шканцы, подальше от посторонних ушей.
— Вы еще молодой человек, — произнес Гауптманн, — и я хорошо знаю вас, морских офицеров. Все вы упрямцы. Последуйте моему совету, сэр, не спешите. Международная обстановка здесь очень сложна, действительно очень-очень сложна. Малейшая ошибка может привести к катастрофе. Если обидеть шведов, можно получить войну, настоящую войну вместо существующей только на бумаге. Вы должны быть крайне осторожны в своих действиях.
