Ознакомительная версия.
Восточная стена Гарама, против Елеонской горы над Иосафатовою долиною, представляет террасу, на которой возвышались портики Соломонова храма. В этой же части стены показывают отверстие, в котором виден обломок колонны, называемое Окном Судилища. На этой колонне, по верованию мусульман, воссядет Махомед в день страшного суда, чтобы воздать каждому из мусульман по делам его. Немного далее на север находятся Золотые ворота. Со стороны двора они представляют двойную арку, опирающуюся в средине на колонну и двумя крайними концами на две толстые пилястры. Выход чрез ворота за город замурован, как уже видно было прежде. Маленькая лестница ведет на террасу башни, в которой устроены ворота. В северо-восточном углу Гарама видна небольшая турецкая молельня, называемая троном Соломона, и маленькая дверь баб эс-Собат, чрез которую видны за воротами – Вифезда и долина, отделявшая гору Мориа от холма Везефы. От этого места вдоль северной стены посетитель снова достигает двери серая, чрез которую вошел в Гарам.
В юго-западном конце Гарама примыкает снаружи к стене его небольшая площадка, находящаяся вблизи еврейского квартала и имеющая в длину около восемнадцати сажен. С одной стороны ее ограничивает стена мекгеме (турецкого судилища), с другой – стена частного дома. Нижняя часть находящейся здесь стены Гарама, сажен на шесть в высоту, сложенная из огромных камней, принадлежит временам Соломона. Этот уцелевший след древней славы евреев служит для них предметом глубочайшего почитания. Любопытно видеть здесь вечером в пятницу толпы детей Израиля, закутанных в белые саваны и прильнувших лбами к этой святыне. Они собираются сюда молиться, читать «Плач Иеремии» и, в буквальном смысле, орошать слезами драгоценные для них камни. Непритворные их вопли раздаются на далекое расстояние. Этот обычай существует от глубокой древности; о нем говорит в XII веке Вениамин Тудельский.
Хотя Иерусалим построен на известковых скалах и внутри его нет ни одного источника, но он никогда не терпел недостатка в воде. Вильгельм Тирский рассказывает, что армия Готфрида Бульонского нашла в Иерусалиме огромные запасы воды. Она с древнейших времен была проведена в город искусственными средствами: различные цистерны, водопроводы и резервуары существовали уже во времена эвуссеян. В настоящее время Иерусалим снабжается водой почти исключительно из цистерн; при каждом значительном доме есть таковая; в ней собирается и хранится дождевая вода, сбегающая с домовых террас, заменяющих здесь наши крыши. Все цистерны строятся из камня и покрываются сводом, вверху которого оставлено отверстие для стока и черпания воды. Большая часть существующих при домах цистерн построены в весьма древние времена. Самые большие из них находятся, как уже выше упомянуто, под Гарам эш-Шерифом. Кроме закрытых цистерн существуют по настоящее время (хотя многие без употребления) большие писцины, или пруды, как например, Вифезда, о которой говорено в своем месте, пруд Вирсавии близ Яффских ворот, принадлежавший в древности к дому полководца Урии (2 Цар. 11, 2); но самый главный из них есть пруд Езекии (Биркет-Гаммам эль-Батрак); он находится близ цитадели и между строениями прилегает к стене отеля («Hotel de Mediterrannée»), из окон которого можно всего удобнее его видеть. Он наполнен водой, хотя и не глубок, и имеет семьдесят три метра в длину и сорок четыре в ширину. Стены его весьма древни, по замечанию Робинсона; он наполняется водой при помощи подземного канала, берущего начало из пруда, находящегося на западе от города, в вершине Гигонской долины, и принимаемого за Верхний пруд, упоминаемый Исаией (Ис. 7, 3; 36, 2). Об остальных прудах, равно и о водопроводах, уже было сказано в своем месте.
За стенами Иерусалима, на северной стороне, находятся весьма интересные для обозрения древние каменоломни, пещера пророка Иеремии, гробницы царей иудейских и гробницы судей. К этим памятникам старины удобнее пройти чрез Дамасские ворота (Баб эль-Амуд). Ворота проведены под стрельчатым сводом, над которым возвышаются две зубчатые башни. Нижняя часть ворот обличает весьма древнюю постройку.
Она, видимо, составляет принадлежность второй стены Иерусалима. Следуя вдоль стены, вправо от ворот, достигают саженях в шестидесяти от них неглубокого рва, иссеченного в скале и служившего, вероятно, проходом в каменоломни, с которыми он сообщался воротами; признаки их видны поныне, хотя нижняя часть и завалена мусором. В пятидесяти-шестидесяти саженях далее находится пролом в скале, служащей подножием городской стене. Чрез этот пролом проникают в настоящее время внутрь каменоломен, или Царских пещер (Мекгаред-эль-Коттон), простирающихся на значительное расстояние внутрь холма Везефы. Они открыты в недавнее время и описаны подробно Бонаром («T e Land of promise») и Сентином («Trois ans en Iudée»). Огромные пустоты, поддерживаемые натуральными столбами, сообщаются пробитыми в скалах отверстиями с другими такими же пещерами громадных размеров. Местами навалены на них кучи огромных известковых камней; местами последние висят под потолком, от которого их не успели отделить. Яркая белизна пещер и блеск больших сталактитов причудливых форм сообщают при свете факела замечательный эффект этому жилищу гномов. Размеры и свойство выломанных камней, видимо, обличают, что они назначались для весьма древних построек, может быть, современных иудейским царям. Сентин думает видеть в этих каменоломнях Царские пещеры, о которых говорит Иосиф («Войны евреев»).
Против этих пещер воздымается холм, отделяющийся рвом от городских стен – по мнению Бонара, искусственным. В холме иссечена пещера пророка Иеремии. В ней живет теперь турецкий дервиш, взимающий за вход в нее бахчиш. Небольшая дверь ведет во двор, на который открывается широкой пастью нависшая огромная скала, поддерживаемая снизу натуральными столбами и сообщающаяся с несколькими другими пещерами одинакового свойства. Вправо от входа находится большой двойной грот, служивший некогда цистерной и содержащий по настоящую пору некоторое количество воды. В него спускаются по лестнице в несколько ступеней. Предание, неизвестно почему, хочет видеть в этом гроте темницу Иеремии (Иер. 37, 16, 21; 38, 6, 28), в которой будто бы он написал свой «Плач». Над пещерой Иеремии раскинуто мусульманское кладбище.
Выйдя из пещеры и следуя вдоль городских стен к востоку, достигают Иродовых ворот (Баб эс-Загери). От них стены значительно понижаются, представляя, вследствие этого, самый слабый пункт городских укреплений. Здесь, говорят, взошел на них Готфрид Бульонский. Против этого пункта видна небольшая цистерна Биркет эль-Гиджаг. Достигнув Кедронской долины, представляющей уже незначительное в этой части углубление, надобно повернуть влево, на север. Отсюда местность возделана и далее покрыта виноградниками и масличными садами. Долина поворачивает вскоре на запад. Ее отлогости изрыты множеством пещер, представляющих древние каменоломни и усыпальницы. В дальнейшем протяжении своем долина пересекает дамасскую дорогу. За долиной видна гора Скопус, откуда Тит ринулся на Иерусалим. Сольси[50] видит в ней также место встречи первосвященника Иодая с Александром Великим. Известно, что когда великий завоеватель овладел Тиром, то он отправил послов в Сихем (Наплузу) и в Иерусалим с требованием, чтобы эти города прислали ему помощь людьми и деньгами и платили бы отныне дань ему, а не Дарию Кодоману. Сихем, под влиянием честолюбивых расчетов персидского сатрапа Саннабалета, управлявшего в то время Самарией, изъявил готовность исполнить помянутые требования, но первосвященник Иерусалима Иодай решительно отверг их, считая нечестным изменить обещаниям, данным персидскому царю. Александр Македонский двинулся на Иерусалим с целью отмстить за сопротивление его требованиям. Между тем, Иодаю было видение, в котором Иегова повелел ему, облекшись в жреческие одежды, выйти торжественно, со всеми левитами навстречу Александру. Иодай исполнил повеление, полученное им свыше. Александр, проникнутый внезапным чувством уважения при виде первосвященника, приблизился к нему один, преклонил пред ним колена и выказал все знаки глубокого к нему почтения. На вопрос изумленного этим неожиданным зрелищем друга своего, Пармениона, Александр отвечал, что, еще бывши в Македонии, он видел во сне этого старца, одетого в те самые одежды, в которых он предстоит ему теперь, что он предсказал ему тогда падение персидского царства и ободрил идти на его завоевание. Об руку с первосвященником Александр вошел в Иерусалим и принес в храме жертву Богу по наставлению еврейских жрецов. Он дал многие льготы жителям Иерусалима, которых намеревался сначала погубить (Иосиф Флавий. Иудейские древности).
Ознакомительная версия.
