На секунду Кэтрин показалось, что ее слова достигли цели, что она заметила в лице Алисии искру понимания.
— Неужели вы не простите ее? — спросила Кэтрин. — Она не виновата в том, что у Джона на сердце лежит камень. И она очень сожалеет о своих словах.
Алисия вскинула брови.
— В самом деле? — съязвила она. — Что ж, тогда все в полном порядке.
— Я плохо знала вашего мужа, — не сдавалась Кэтрин, — но о вашем сыне мне известно достаточно, миссис Маршалл. Я знаю, что он очень любил своего отца. И очень хотел быть с ним. Хотел этого больше всего на свете.
— Ты ничего не знаешь, — отчеканила Алисия.
Лицо Кэтрин вспыхнуло.
— Вы читали статью в газете?
— Нет.
— Я вам не верю, — сказала Кэтрин и пристально посмотрела на Алисию. — Вы наверняка прочли, но ничего не поняли. Сэм очень болен. — Она опять протянула Алисии фотографию.
Губы Алисии чуть задрожали.
— Милый мальчик, правда? — продолжала Кэтрин. — У него глаза отца. Только их сейчас трудно рассмотреть, потому что они вспухли от лекарств. И он много плачет, хотя мы стараемся не допускать этого. Потому что ребенок, страдающий апластической анемией, не должен плакать. Нельзя, чтобы у него поднималось давление. — Кэтрин схватила Алисию за руку. — Вы что — не понимаете? Он умирает. И его мать… знаете, что она делает? Она сидит с сыном, пытаясь напоить его молоком. Сидит с пяти часов утра. А его тошнит, рвет. К нему приходил врач, сделал укол, и теперь… — Кэтрин перевела дух. — Эта… Харпер пытается спасти своего сына, но не знает, как это сделать.
На мгновение наступила тишина.
— Думаешь, я не понимаю? — тихо сказала Алисия.
— Простите. Но Сэм — единственный брат Джона, других у него нет и не будет.
— Я не знаю, где Джон, — сказала Алисия.
— Не лгите мне!
— Я не знаю, где Джон, — повторила Алисия.
Кэтрин отвернулась, глядя в глубь вестибюля, где стояли шкафы с предметами, сохранившимися от экспедиции Франклина. Эти экспонаты привезли с острова Кинг-Вильям Мак-Клинток и Кейн. Сколько народу искало корабли Франклина — так же, как они сейчас ищут Джона! А нашли только несколько покореженных вещиц. Кэтрин задержала взгляд на пожелтевших фотографиях и снова повернулась к Алисии.
— Джон отправился в Йоа-Хейвен? — спросила она. — Его надо искать там?
Алисия не ответила.
— Йоа-Хейвен, — повторила Кэтрин. — Это маленький городок на острове Кинг-Вильям, в Арктике.
Алисия уткнулась взглядом в пол.
— Неужели вы не понимаете? — прошептала Кэтрин. — Мы все напуганы. Каждый из нас потерял кого-то. Помогите нам избежать новых потерь, прошу вас.
Алисия повернулась к ней спиной и пошла вверх по лестнице на свое заседание.
По лицу Кэтрин потекли слезы. Она дождалась, когда Алисия скроется из виду, затем убрала снимок в сумочку и подошла к стеклянным шкафам. Остановившись у фотографий, на которых были запечатлены Франклин и Крозье, она положила ладонь на холодное стекло и прошептала:
— Где же вы? Куда вы все подевались?
Воскресное утро, еще нет и восьми. Билл Эллиотт не помнил, чтобы в Кембридже в августе было так жарко.
Джо попросила его прийти пораньше, но, подойдя к ее дому, он увидел задернутые шторы. Стучать ему не хотелось. Он понимал, как дороги Джо лишние минуты сна, особенно если ночь опять выдалась тяжелой. Эллиотт решил часок погулять.
Джо сильно постарела за время их знакомства, вокруг глаз пролегли морщины. И ходила она теперь с короткой стрижкой, которая ей была совсем не к лицу. Нет, новая прическа ее не уродовала. Просто еще больше обнажала ее горе — незащищенный взгляд, заострившиеся скулы.
— Не морите себя голодом, — сказал он ей.
— Я ем, — ответила она. Он ей не поверил.
В прошлом месяце Джо принесла в больницу фотоальбом, чтобы развлечь Сэма, и, когда Билл вошел в палату, она показала фотографии и ему.
— Это отец Сэма и Джона. — Джо застенчиво улыбнулась. — Наш непутевый обладатель уникального гаплотипа.
Она с гордостью вручила ему снимки. Дуглас Маршалл где-то на берегу моря. Дуглас Маршалл на фоне льдов.
— У него была навязчивая идея, — объяснила Джо. — Она и сыну его передалась. Он мечтал найти Джона Франклина.
Имя Франклина благодаря статье Джо в «Курьере» в последнее время часто упоминалось в прессе, и Эллиотту казалось, что он уже знает все подробности той трагедии. Джо с Кэтрин были уверены, что Джон отправился в Арктику, на остров Кинг-Вильям, поэтому статья о болезни Сэма появилась и в канадских газетах. К поискам Джона были привлечены все организации, имеющие какое-либо сообщение с теми краями. Фотография Джона висела в канадских аэропортах.
В тот день Джо пребывала в приподнятом настроении.
— Он вернется, — говорила она. — Он хороший парень. Обязательно приедет.
Но Джон Маршалл не объявлялся. Прошел месяц, а от него по-прежнему не было ни слуху ни духу.
Билл Эллиотт видел, что Джо с тех пор опять сникла. Ему очень хотелось сообщить ей то, что было известно ему. Однако профессиональная этика не позволяла Эллиотту сказать ей, что подходящий донор выявлен и этот донор — Джон.
Об этом знали только сотрудники Банка Джеймса Норберри и лечащий врач, то есть он сам. Необходимость хранить тайну тяготила его.
К дому Джо Эллиотт вернулся без десяти девять. Съемочная группа уже прибыла. Глянув в распахнутую дверь, он увидел в глубине холла Джо с Сэмом на руках. Его головка лежала у нее на плече. Заслышав шаги Эллиотта, Джо обернулась.
— Здравствуйте, Билл, — с улыбкой поприветствовала она врача. — Вы едва не пропустили великое событие. Мы решили снимать в саду.
На лужайке под кустом сирени стояли стулья.
— Все устроено очень профессионально, — заметил Билл Эллиотт.
— Да, — согласилась Джо. — Только бы мне самой ничего не испортить.
— У нас все готово, — сказал режиссер, когда Джо с Сэмом на руках вышла в садик.
Джо опустилась на стул перед камерой, поправила юбку и удобнее усадила на коленях Сэма.
— Готовы? — спросил режиссер.
— Да, — подтвердила Джо.
— Мотор!
Джо выпрямилась, глядя в камеру.
— Это мой сын, — с улыбкой начала она. — Его зовут Сэм. Три месяца назад мы обнаружили, что он болен.
Эллиотт закрыл глаза. Но все равно перед ним стоял образ этой женщины и ее ребенка.
— Как и любой двухлетний ребенок, — продолжала Джо, — Сэм любит попадать во всякие переделки. А я, как и любая мать, стараюсь вызволить его из беды.
Камера показала крупным планом Сэма, и в саду наступила пугающая тишина. Еще совсем недавно он был симпатичным озорным мальчиком с соломенными волосами и поразительно голубыми глазами. Но в ближайшие выходные на телеэкранах в каждом доме появится совсем другое лицо — не озорное и не симпатичное. Сэм облысел, кожа у него пожелтела.
