Вторая особенность американского госпиталя ещё смешнее. Вы можете представить себе, что вы лежите в палате со сломанной ногой, к вам приходит врач и неожиданно начинает вырывать у вас совершенно здоровый зуб? Вы пытаетесь воззвать к его логике: мол, доктор, у меня нога сломана, а зуб вполне здоров. На что вам с не меньшей логикой ответствуют: я стоматолог и сломанную ногу лечить не умею, так что пока будем рвать зубы. Вы думаете, это я анекдот рассказываю? Ошибаетесь. Именно так лечат в Америке (по крайней мере, в чикагском элитном госпитале "Resurrection Medical Center"). Приходит доктор и говорит: я специалист по сердечным болезням, так что не морочьте мне голову с вашей непроходимостью пищи. Будем лечить микроинфаркт! А специалист по желудку у нас в данный момент отсутствует. И вообще, не мешайте работать. Мне показалось, что я ослышался. Я переспросил ещё раз. И получил снова тот же ответ от доктора медицины, некого Ахмада (где он изучал медицину, и где получил степень доктора осталось загадкой). И что характерно, они чётко следовали данной установке: до самого конца желудком и непроходимостью пищи никто не занимался, хоть тресни, а лечили (если это можно назвать лечением) от мифического микроинфаркта.
За день до выписки к нам зашёл доктор-болгарин, неплохо говоривший по-русски, и мне удалось с ним довольно долго побеседовать. Я начал ему раз в двадцатый (именно столько заходило в палату дежурных врачей) пересказывать историю болезни отца и жаловаться, что никто не занимается лечением непроходимости пищи. Он внимательно слушал, кивал, а потом спросил, почему мы раньше не рассказали врачам об этой проблеме. Я слегка сорвался и заорал, что в данный момент пересказываю эту историю как раз в 20-ый раз и это уже похоже на анекдот. Он открыл историю болезни, которую наваяли американцы за 4 дня пребывания отца в госпитале и сказал, что там ничего этого не записано и даже стал мне переводить построчно весь тот бред, который эти козлы там написали. Потом похлопал меня по плечу и сказал, чтобы я не расстраивался. Это обычная практика, сказал он, здесь часто ставят диагноз «микроинфаркт» потому, что ни подтвердить ни опровергнуть этот диагноз практически невозможно даже при вскрытии (микроинфаркт не оставляет шрамов на сердце в отличие от настоящего инфаркта), зато позволяет достаточно долго держать больного в клинике, накручивая счёт и использовать очень недорогое лечение и минимизируя уход.
После этого приватного разговора мы с отцом поняли, что даже его железного здоровья надолго не хватит, и решили на следующий день любой ценой выбираться из гостеприимного оздоровительного учреждения.
Святая простота! На следующий день мы поняли, что это проще сказать, чем сделать. Безлимитная страховка – это для госпиталя тоже, своего рода богатство. Её (в смысле страховку) можно доить долго и успешно, а тут клиент пытается нагло вырвать сладкий кусок прямо изо рта. Шалишь! Ты не в России!…
Мы начали требовать нас выписать в 7 часов утра. Нам сказали, что без доктора Ахмада они сделать этого не могут. «Так вызовите вашего Ахмада! Нам очень хочется его ещё хоть раз увидеть и сказать ему всё, что мы думаем о его лечении». «Мы уже вызываем его, но он пока не перезвонил». Через час доктор Ахмад не перезвонил, через два тоже не перезвонил, через три – всё равно не перезвонил, через четыре – медсёстры перестали заходить в нашу палату и стали от нас прятаться (как и доктор Ахмад). Все дежурные доктора тоже исчезли.
Тогда отец попросил соединить его по телефону с его адвокатом в Сан-Антонио, обещая госпиталю в случае, если с ним что-либо случится многомиллионный судебный процесс. Вы не поверите, но в палате тут же пропала телефонная связь… Это становилось уже даже не смешно. Затем пришёл какой-то медицинский менеджер и сказал, что у госпиталя "Resurrection Medical Center" заключён договор с чикагским аэропортом “O’Hara”, и они сообщат всем авиакомпаниям, чтобы нас не брали ни на один рейс, т.к. больной не авиатранспортабелен. Это уже был прямой шантаж. Мы в ответ сказали, что нам так понравилось их лечение, что мы вынуждены будем уехать из Чикаго поездом. После повторения угрозы возбудить против них судебный процесс за насильственное удержание больного (надо сказать, что в США судебные тяжбы излюбленное времяпрепровождение значительного числа граждан и всех без исключения адвокатов), аргументы противной стороны были сломлены. С нас взяли подписку, что мы берём всё ответственность за неоконченное «лечение» на себя и вызвали нам такси. Никакую «телегу» авиакомпаниям они писать не стали (слишком много там авиакомпаний), и мы, хоть и с огромным трудом, но всё же улетели из Чикаго в Сан-Антонио. На этом моё знакомство с «самой лучшей медициной в мире» закончилось. Надеюсь навсегда…
Скажу вам честно, братцы, то что подавляющему большинству из вас пока не удалось воспользоваться её услугами, БОЛЬШАЯ УДАЧА! Вам (это я говорю без тени иронии) сказочно повезло! Да, у нас в больницах не перестилают неделями постель, и не хватает лекарств и не очень вежливые санитарки, но всё это сущая фигня, потому что, несмотря ни на что ВАС ЛЕЧАТ (пока ещё) и у докторов ещё осталась тень заботы о больном. Вы бы увидели один раз стеклянные глаза доктора Ахмада и ещё десятка дежурных докторов госпиталя "Resurrection Medical Center" и тогда, клянусь мамой, вы бы прильнули со слезами на глазах к груди самой пьяной нашей санитарки и возблагодарили бы Господа за то, что он послал вам счастье – лечится в России. Впрочем, думаю, счастье наше не будет долгим, ибо наша медицина семимильными шагами нагоняет Америку, и, может быть, когда-нибудь её перегонит. Будем надеяться, что часть из нас будет иметь счастье до этого не дожить.
Да, с точки зрения оснащения больничных палат, нам ещё есть куда развиваться. Палаты одно- и двухместные. У каждой кровати стоит тумба снизу-доверху напичканная аппаратурой. Сверху монитор, на котором постоянно высвечивается все параметры пациента: кардиограмма, пульс, давление и ещё чёрт знает что. Тут же выходят патрубки всевозможных насосов, автоматических клизм, каких-то каттеторов, кислородные маски, вакуум и т.п. Всё под рукой и удобно. На откидной штанге телевизор. У каждого больного круглосуточная сиделка. Палаты экстренной терапии выходят в общий зал, где постоянно дежурит целая бригада врачей. Смотрится всё это круто, скажу честно. Если бы ещё они и лечили, то тогда вообще бы им цены не было. А так цена есть и, доложу вам, немалая. Впрочем, цену койки в госпитале я вам уже называл – 1200 «баксов» в день, без стоимости лечения. Кушайте на здоровье!…
Возникает правда законный вопрос: например, зачем нужна автоматическая капельница (которая, между прочим, стоит 2800 долларов), если рядом всё равно сидит круглосуточная сиделка? То есть пациент платит и сиделке и автоматической капельнице? Можно было бы одну из них уволить…
