Пересекая границу
Ранним июльским утром мы оказались в аэропорту Шереметьево, где уже чувствовалась близость границы: спящие африканцы вдоль стен, европейцы с чемоданами за соседним столиком в кафе.
Мы зачем-то запаковали рюкзаки в полиэтилен, и они стали похожи на куколок насекомых. Напрасно: при прохождении таможни в рюкзаке Сергея Носова обнаружили большой нож, который вручил ему писатель Крусанов, дабы тот смог то ли защищаться от злодеев на горных дорогах, то ли нападать на особо крупных жуков. Носов по поручению этого писателя-жуковеда ехал ловить всех жесткокрылых, которые попадутся ему на дороге, и складывать в пластиковые баночки, а я по поручению писательской общественности должен был вернуть Носова с жуками живым и здоровым. Рюкзачная куколка открывалась плохо, пришлось рвать чуть ли не зубами. Нож у Носова не отобрали.
За стойкой регистрации билетов стояла тетка, полная усталости. Узнав, что мы летим в Дели, незаметно перекрестилась, а затем потребовала указать место проживания в Индии с индексом и телефоном. Раньше этого не делали. Пришлось вскрывать мой рюкзак, чтобы из путеводителя по Ришикешу зачитать адрес, индекс и телефон. Делийского адреса у нас не было. Второй рюкзак мы открыли уже при помощи носовского ножа.
Перелеты в Индию становятся с каждым годом сложнее. Говорят, что бюрократия, обилие бумаг — наследие британского владычества, но тогда почему их становится все больше? Есть также масса других удивительных вещей: например, время сдвинуто относительно московского не час и не на два, а на полтора.
Затарились в дьюти-фри по максимуму. Носов оказался полным патриотом и взял только «Журавли», Сева — наполовину: «Баккарди» плюс «Журавли», а Тоня, Катя и я повели себя абсолютно непатриотично и купили импортный алкоголь: «Гордон», «Дениссон», «Ред лейбл» и так далее.
Самолет в Индию, или О пользе попутчиков
Три — это уже много. В данном случае я говорю о том, что одиночное путешествие значительно отличается от путешествия вдвоем, и тем более от путешествия группой. Три — это уже группа, компания, замкнутая на себя и во многом отгороженная от общения с окружающими. Поэтому нет особой разницы между путешествиями втроем, вчетвером, впятером и так далее.
И здесь от наших попутчиков нам не было никакой пользы, да и мы пользу им принести не могли. В 1996-м я впервые летел в Индию, причем надолго и в гордом одиночестве. Моим соседом по самолетному креслу оказался удивительный человек — тибетец Норбу, врач, закончивший не только медицинский институт в Дели, но и владеющий традиционной тибетской медициной. Он работал в Монголии и летел оттуда к родителям, живущим на юге Индии. Однако перед этим Норбу собирался посетить в Дхарамсале резиденцию далай-ламы, которого он знал лично. На своей родине в Тибете Норбу не был с детства — родители эмигрировали сразу после оккупации. А я знал об Индии лишь по путеводителям, художественной литературе и рассказам Сурьи. В данном случае Сурья — это не бог Солнца, а прозвище моего приятеля, прожившего в Индии более года в те времена, когда «наших» (к сожалению, сейчас в эту чудесную страну из России едет слишком много людей, мало что понимающих в индийской, да и в собственной… хотел написать: культуре, но возьму шире — жизни) там было немного. Сурья был очень талантливым человеком — достаточно почитать в Интернете «Руководство для начинающего медитатора», которое он написал под псевдонимом Ра Хари (http://ariom.ntylitera/ 2001-html/rahari.htm). Помню, что перед моей поездкой мы сидели на сквоту на Остоженке, в закопченной от недавнего пожара комнате, похожей на горную пещеру, и Сурья рисовал от руки карту и рассказывал о местах, которые мне следовало бы посетить.
Норбу сразу принялся вводить меня в «курс дела». К счастью, его английский был немногим лучше моего, поэтому мы хорошо понимали друг друга.
Я не очень хорошо знаю английский язык, и поэтому мне проще всего общаться с немцами, итальянцами и французами. Индийский диалект намного менее понятен как для меня, так и для тех, кто знает язык в совершенстве. Плюс один: часто при вопросе они не делают инверсии (я в пылу разговора также допускаю эту ошибку), поэтому спрашивать удобно — поймут за счет интонации. Что касается официантов, рикш, работников гостиниц, слово «yes» вовсе не означает, что тебя поняли. Они просто предпочитают (и правильно делают) говорить «да» в любом случае. Рекомендую уточнять, разъяснять, проверять.
— Лучшее место в Дели, где можно остановиться, — сказал Норбу, — лагерь тибетских беженцев[2]. Поедем со мной, и я устрою тебя на ночь. А потом, если захочешь, отправимся в Дхарамсалу. И я могу попробовать помочь тебе получить благословение Его Святейшества.
От второго предложения я отказался — было бы неправильно занимать без крайней необходимости время и внимание столь высокого духовного лица.
Пока же меня вполне устраивал лагерь беженцев, и я готов был жить в палатках — чем дешевле, тем лучше. Но когда по дороге увидел грязные поля палаток и полиэтиленовых тентов, под которыми ютились нищие индийские семьи, я понял, что пока не готов к такой ночевке. К счастью, мы их миновали и вскоре оказались в удивительно благочинном и не по-делийски чистом жилом квартале из невысоких, максимум в три-четыре этажа, домов. Мы повернули на улочку, где стояли горшки с растениями и несколько человек играли в настольную игру карром. Точнее, играли двое, остальные сопереживали.
Карром — игра, похожая на смесь бильярда с «Чапаевым». Вместо шаров используются фишки-шашки двух цветов, которые надо загонять в лузы при помощи специальной фишки — биты. Есть еще красная, королевская фишка, которая приносит дополнительные очки. Ее надо загонять в лузу последней…
В холле гостиницы нас встретила улыбчивая тибетская бабуля. Судя по всему, она хорошо знала Норбу.
— Я здесь всегда останавливаюсь, — пояснил он, — ты можешь тоже здесь остановиться и деньги поменять, тибетцы — народ очень честный.
Впоследствии я в этом неоднократно убеждался. А когда через несколько месяцев снова вернулся в тибетский квартал, бабушка (ее имя я, к сожалению, не могу вспомнить), зная, что у меня почти совсем нет денег, угощала бесплатным завтраком.
В Дели есть еще одно популярное у странствующего народа место, где можно дешево остановиться. В отличие от «тибетского лагеря» оно находится практически в центре, возле железнодорожного вокзала — это Пахарганж (Paharganj), или, в туристском просторечии, Мейн Базар (Main Bazar road). В 2010-м началась генеральная реконструкция этой улицы, и ушлые моторикши пытались всеми силами убедить нас, что дешевых отелей на ней больше нет, сама улица разрушена, вход на нее запрещен и проехать туда невозможно. А можно проехать до ближайшего туристского агентства, где нам найдут хорошую дешевую гостиницу, рупий эдак за две тысячи номер. Но можно посеяться со скидкой за полторы. Дешевле в Дели сейчас просто ничего нет! Это типичная разводка для людей, плохо знакомых с индийским сервисом. Надо твердо, но без агрессии настаивать на своем.
