монастырей проблемы- записки «разговаривающим в храме посылаются скорби», росписи с мучившимися грешниками, грубоватые работники в трапезной. Все это, хоть и горько для меня, все равно не затмит встречи с почившими оптинскими старцами, горячо любившими Христа…
А потом близкое Шамордино с красно-кирпичным главным храмом. Оно показалось мне сонным, несмотря на весенний солнечный день. Храм, схожий со зданием Исторического музей на Красной Площади (сын научился у отца мастерству), будто сам впал в ушедшие века истории. На территории монастыря мы почти никого не встретили, кроме ретивых криков грачей и проглянувших из снега крокусов.
Остался в памяти провинциальный Малоярославец. Место со скромными низкорослыми домиками, но с большой славой Отечественной войны с Наполеоном. Об этом рассказывают многочисленные памятники городка — гренадерам, полковому священнику Василию Васильковскому, монумент славы, собор Успения Богородицы. Наверняка, есть и еще памятники, но заприметили мы вот такие. Богородичные храмы в голубых тонах мирного неба. Мы у входа в Никольский Черноостровский монастырь. Стены пробиты пулями, надвратная икона Спасителя тоже обстреляна, только лик остался цел. Именно здесь и произошло сражение, которое развернуло Наполеоновскую армию к старой смоленской дороге. Вечерний золотой свет мягко греет. Вокруг вкусная горечь запаха костра. «Дым Отечества нам сладок и приятен…» Вокруг тихо, лишь слышны весенние переклички птиц. Внутри Никольского собора белокаменный резной алтарь. Светло и торжественно. Вокруг нас монахини и дети из приюта. Наблюдаю за лицами — у всех внутренняя тишина. Обходим монастырь под последними красно-желтыми лучами и уезжаем в Москву…
Мытищи
Поезд приехал на Тайнинскую, где видимо тайно пытались обогнуть мытный пункт при въезде в столицу или тайно зарывали мыт.
Станция Тайнинская была маленьким поселком при въезде в город. За крашенными бетонными заборами встречались деревянные дома в два этажа, с большими окнами, метлой у запыленного крыльца и мелькавшим изредка кошачьим хвостом.
Дорожку вдоль забора украшали облетевшие желтые сухие листья, хрустевшие от солнечных дней, стоявших в конце сентября. У маленького мостика, перекрывавшего еще меньшую спину реки Яузы, стоял деревянный храм Иоанна Кронштадского, завершающий провинциальный уголок Тайнинской. Здесь не было морского Кронштадского ветра и бьющихся волн о каменные стены берегов, а лишь тишина и скольжение по водной глади привычных крякв.
По прямым углам улиц выходишь на главную площадь. Звон колоколов… Надо мной башня со старыми литыми колоколами, облицованная стеклом! А если громко зазвонить в колокола на всю Мытищинскую…?
Но чтобы услышать настоящий благовест или праздничный трезвон, то надо направиться через длинный проспект к новому белоснежному храму. Дорогу к нему, как ни странно, указывает Владимир Ильич. И шествуя в данном направлении, прохожу вдоль городского парка — зеленую сердцевину Мытищ. При главном входе вижу схожее с фигуристом скульптурное изваяние. В летнее время оно смотрится смущающее, будто ветром придавленный к стене человек. По тротуару рядом ходят любопытные голуби, и пахнет мочеными яблоками.
У коричневого магазина с красным названием Рубин встретилась с местной жительницей N, у которой потом мы пили замечательный травяной чай из белых фарфоровых чашек, у балкончика с видом на вишневые ягоды…
Псковские края
Изборск — удивительное место, которое надолго останется в памяти. Здесь вечность будто легла туманом на камни крепости, на изборско-мальскую долину, названия знатных мест. Не зря именно в здешних местах был снят фильм «Андрей Рублев». Тишина и молчание господствуют кругом. Соседство бравой силы и силы немощи характеризует Псковские земли. Каменными исполинами высятся тысячелетние стены крепости, а за ними белой голубицей часовенка. Прозрачные воды Словенских ключей наполняют озеро, на волнах которого качаются чайки и лебеди-шипуны. Вокруг безмерные поля с россыпью деревцев, приземистых домиков. Вольный ветер уносит облака в лазурную даль.
Псково-Печерский монастырь
Сияет многоцветием лавра, где особо выделен праздничной гаммой собор Успения Богородицы. Раздается нарастающий трезвон — завершающий радостный аккорд богослужения.
Псков — город с вековой историей, множество раз державший оборону от иноземцев и почти до основания разрушенный в Великую Отечественную войну. Наибольшее впечатление оставляют громадины башни в серых колпаках, известковые стены кремля. Доминантой возвышается величественный Троицкий собор, выделенный размером и золотыми куполами от остальных храмов. За пряслами крепости, напоминающими свиток, церкви с авангардными звонницами. Множество церквей и все действующие! Прекрасен своей легкой простотой орнаментальный обруч (бегунок-поребрик) вокруг барабана на белых церквях. Неровные стены их будто живые.
Оставили впечатление сине-изумрудные фрески Мирожского монастыря. Приземистый храм открывает внутри себя Небо…Светлой главой в жизненном пути остался на сердце Псков.
Талабские острова
По Псковско-Чудскому озеру плывут три корабля с мачтами-крестами храмов. Здесь легко дышится синевой. Лодки ракушками лежат у берега. Суровость природы притягивает молчаливое сердце, очищает мысли от суеты.
Пушкиногорье — страна необъятных далей, где летит душа вольной птицей, пишет белым пером стихи вдохновенные. Все в округе служит утешению. Подмечаешь, что здешние мягкие лучи солнца коснулись и творчества Пушкина.
В Ростов Великий одним днем
Ранним февральским утром, когда небо еще спало под серым ватным одеялом, мы выехали в Ярославию.
За плотно и однообразно застроенными городскими зданиями развернулись белые листы снежных ландшафтов, по которым деревья рассыпались поодиночке или собирались в густой лесной массив. Солнце разогревало ватный слой облаков, и они расплывались лоскутками по голубому раздолью. На ослепительной белизне снега акварельные разводы фиолетовых и рыжих стволов деревьев, у дорог синие пятна следов неведомых зверей. Порывы ветра доносят робкие весенние посвисты птиц.
Проехав достопримечательный Переяславль-Залесский, Петровск, недалеко от Ростова мы свернули в село Годеново. Сюда, в дальние края неизведанного захолустья устремляется множество паломников. Едут они поклониться Животворящему Кресту Господню. Здесь можно увидеть не привычное католическое распятие, с мастерски вырезанной фигурой Спасителя, а иное — простое, наивное, неземное, необъяснимое. Плавные линии тела контрастируют с живым, трудночитаемым ликом, на котором запечатлен внутренний вздох, скорбь. К такому Господу и идут люди со своей скорбью в сердце.
С юго-западной стороны Ростовского кремля, на берегу озера Неро стоит небольшой Спасо-Яковлевский монастырь. Прославленный во времена св. Дмитрия Ростовского, запечатлевший в себе архитектурные приемы имперской эпохи- в нынешние времена стоит в обветшавшей тишине февральского зимнего дня. Многолюдно лишь у мощей святителя и в трапезной паломника. Да еще здесь прибывают многочисленные стайки воробьев, которых невозможно разглядеть, а лишь услышать. Углубленные арки заполнены дровами. Поднимаюсь по деревянным подмосткам на смотровую башню. Здесь буйная сила февральского ветра прижимает к стене. Перед взором открывается безмерная снежная гладь озера, по которому пробегают тени облаков, неспешно перемещаются маленькие фигурки людей. Все вокруг наполнено движением предвесенней стихии и одновременно покоем человеческой души.
Вот мы у долгожданного Ростовского кремля,
