Все это произошло буквально за одну минуту, но нам показалось целой вечностью, снятой замедленной съемкой. Пришли в себя лишь тогда, когда, отъехав задом около пятидесяти метров, наш рейнджер стал разворачиваться. Теперь стало страшно и не хотелось разговаривать. Мы еще долго не могли оторвать глаз от удаляющихся львов, зная, что они могут бегать со скоростью до шестидесяти километров в час и в прыжке пролетать до двенадцати метров.
Хотя лев — неважный бегун. Все копытные животные легко обгоняют его в беге, и он настигает их только благодаря хитрости, внезапности и огромной длине и быстроте прыжка. Набрасываясь из-за прикрытия, лев впивается зубами в горло жертве и душит ее. Иногда он душит добычу, зажимая пастью ее нос. Но так он поступает только с крупными животными; мелким он просто ломает шею ударом мощной лапы. Если же первый прыжок оказался неудачным, лев почти никогда не преследует жертву. Поев после удачной охоты, царь зверей уходит, оставляя несъеденную часть туши своим подданным, благо шакалы обычно держатся рядом, дожидаясь подачки.
Оцепенение постепенно прошло, и мы стали вслушиваться в то, что Аллен тем временем начал рассказывать о львах.
Вообще-то львы считаются стайными животными. Это единственные представители семейства кошек, живущие семьями до двадцати — тридцати особей. Однако самцов насчитывается примерно пятьдесят тысяч, а свои стаи имеют только пять тысяч из них. Вот и кочуют львы по бушу, присоединяясь то к одной, то к другой стае самок с молодняком. Некоторые же на всю жизнь остаются одинокими, становясь самыми кровожадными убийцами. Чтобы заиметь стаю, самцам приходится выдержать тяжелый бой с соперником, однако победитель никогда не добивает противника; тот уходит в одиночное существование. Хозяин стаи устанавливает в ней патриархат, и она начинает жить либо оседло, либо кочует вслед за стадами копытных. Иногда в львином прайде может быть два, а то и три взрослых самца, и тогда площадь их территории может составлять до ста квадратных километров. Львицы не сразу готовы признать нового самца. Ему приходится силой доказывать им свое превосходство и по сути подчинить себе стаю. Однако смена быстро подрастает, поэтому средний срок власти самца в стае обычно составляет всего два года. Так что терять время даром самцу не приходится. Он определяет львиц, готовых к спариванию по их играм, когда те начинают прыгать друг на друга, слегка покусывая соперницу. Тогда он уединяется с одной их них. Их брачный период обычно длится одну неделю. За это время между ними происходит до ста пятидесяти совокуплений (иногда до сорока раз в день), хотя каждое из них длится менее минуты. Всю неделю любви парочка почти не питается, и в этом, по-видимому, есть какой-то смысл.
Беременность длится от трех до шести месяцев. Самки стаи беременеют поочередно, а рожают почти все одновременно. То есть периоды течки, беременности и родов практически синхронизированы у всех львиц стаи, поэтому время между родами у них не превышает одного — трех месяцев. Рожают самки в уединенных местах, в скалах или на холмах, а затем приносят двух-трех своих детенышей в общую группу, где те совместно вскармливаются и воспитываются. При этом львята сосут молоко почти весь первый год жизни, и матери их при этом не различают. Глаза у детенышей при рождении светло-голубые, а через несколько недель становятся карими. Самцы «прохладно» относятся к своим львятам. Они никогда не подпустят к добыче ни самок, ни детенышей, пока не наедятся сами. Львят же от других самцов они даже убивают для сохранения своего собственного генетического превосходства. Самкам приходится охотиться самим, без самцов, оставляя детенышей без присмотра, что часто ведет к их гибели. Становясь постарше, львята начинают ходить за охотящимися львицами, обучаясь и участвуя в дележе добычи. Когда львята-самцы подрастают и у них появляются первые признаки гривы, взрослые львы изгоняют их из прайда, как соперников. Несколько лет такие молодые львы ведут одиночное кочевое существование; сначала на границе своего родного прайда, а потом уходят в буш. Их ждет свободный поиск своего места в саванне и в жизни, поиск своей стаи…
Как не хватает таких законов при воспитании человеческих детенышей! Вернее, как жаль, что современное общество их утратило. Многие вопросы не стояли бы перед ним, если бы мы растили мужчин так, как это делают львы.
Такой вот была наша первая встреча со львами: рискованной и незабываемой. Кстати, когда после окончания сегодняшней поездки один из нас упрекнул Аллена в чрезмерном риске, которому мы подверглись, тот ответил, что лишь хорошо выполнил нашу же просьбу устроить настоящее сафари, после чего запросил дополнительную плату «за удовольствие и уникальные съемки». С этим мы согласились. Тогда никто из нас еще не догадывался, что в следующей встрече со львами нам повезет значительно меньше.
Но все это было позже, а пока я продолжу рассказывать вам о дневном сафари по национальному парку Южная Луангва.
Солнце уже поднялось над бушем довольно высоко, и мы сняли штормовки. Все кругом щебетало, стрекотало, попискивало и жужжало. В воздухе порхали разноцветные бабочки, стрелами проносились пчелы и шмели, сновали надоедливые мухи. Наш джип продолжал неторопливо пробираться по чуть заметной на пересохшей земле пыльной колее. Застали врасплох небольшое стадо диких кабанов-бородавочников, подрывавших корни колючего кустарника. Захрюкав, самки быстро спрятались в гуще кустов, а два крупных самца замерли, уставившись на нас маленькими глазками. Их большие белые клыки круто изгибались снизу вверх, доходя почти до самого лба. Кабаны так и не сдвинулись, пока мы проезжали мимо них.
Посчастливилось нам и увидеть довольно редко встречающихся антилоп под названием «вотебак», а проще говоря — водяных козлов. Это крупная, почти с зебру величиной мускулистая антилопа серого цвета, на толстые ляжки которой как будто надето кольцо из широкой белой ленты. Самки не имеют рогов, а вот голову самцов они украшают: слегка изогнутые, длинные и торчащие вверх. Несколько самок паслись неподалеку от реки, под охраной крепкого самца.
Машина выехала на большую поляну, поросшую редким чахлым кустарником. То тут, то там торчали высокие пеньки лишенных коры засохших деревьев. Рейнджер пояснил, что еще недавно здесь была тенистая рощица, полная разнообразной жизни. Но ее облюбовали слоны и буквально за два сезона объели сначала листву с ветками, а затем и кору со стволов деревьев. Слоны часто губят деревья, и это уже становится проблемой для Африки.
Неожиданно машина остановилась. Водитель сказал, что нам сегодня очень везет и показал рукой в сторону ближайших кустов. Из-под одного из них вышла собака, но не простая, а гиеновая. В Африке этих животных часто называют просто дикими собаками, а бушмены дали им имя — «симры». Мировая популяция их составляет всего около шести тысяч особей, из них половина обитает в африканских саваннах и считается здесь исчезающим видом. Тем временем мы заметили еще нескольких гиеновых собак, отдыхавших в тени кустарников или бродивших неподалеку. По-видимому, неподалеку было их логово, норы для которого они обычно роют в земле.
